Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Или я попросту влюблен в этот кораблик и в его экипаж, и потому необъективен?

Когда мы покидали Питкэрн, проводить нас на баркасе вместе с островитянами отправился и Марк Уоллер, официальный представитель британского правительства. Завидев «Соваж», он пробормотал: «What a beautiful yacht!..». И начал его фотографировать, то и дело повторяя негромко: «Какая красивая яхта…». Видимо, Марк знает в этом толк…

Я, однако, снова отвлекся. Вернемся в день (точнее, в вечер) 11 сентября. Пора.

После обильного ужина, мы, весьма утомленные прогулкой, легли спать. Первая ночь на борту «Соважа» (как, впрочем, и все остальные для меня) прошла великолепно. Я, убаюканный мерным покачиванием и плеском волн за стеной каюты, почивал сладко-сладко, как младенец.

Экипаж разбудил нас в полшестого утра. Пока мы втроем завтракали, семья Ваттрело, перекусившая до нас, готовила судно к отплытию. И вот, не успели мы закончить трапезу, как заработал двигатель. «Соваж» поднял якорь и, пока не поднимая паруса, тронулся с места.

Не прошло и получаса, как мы пересекли границу лагуны и вышли в открытый океан.

Переход от Мангаревы до Питкэрна (почти триста морских миль, или более 550 км) занял у нас двое суток, точнее — ровно 50 часов. По дороге мы нигде не останавливались, таким образом, средняя скорость «Соважа» составляла 6 узлов (или 11 км/ч). Весьма неплохо. Спасибо погоде — благоприятствовала. Был устойчивый восточный пассат, и потому мы, в основном, шли крутым бейдевиндом. То есть, выражаясь по-сухопутному, ветер преимущественно дул нам спереди в бок (левый).

Тихий Океан оправдывал свое миролюбивое имя, высота волн не превышала двух метров, и практически все время наш путь освещали светила — солнце (днем) и луна со звездами (ночью). Можно сказать, нам повезло.

Впрочем, «нам» — это я имею в виду себя и экипаж «Соважа». Про Володю и Люду произнести такое у меня язык не поворачивается. То, что стало для меня одним из самых незабываемых удовольствий в жизни, для моих спутников превратилось в незабываемый кошмар.

Пресловутая «морская болезнь» (по-английски — seasickness) … Сколько я читал о ней! О том, что этот недуг может извести даже самого здорового и выносливого человека. О том, что многие прославленные морские волки (например, адмирал Нельсон) всю жизнь мучительно страдали от нее. О том, что от этой генетически врожденной «хвори» не существует по-настоящему действенного лекарства, как нет панацеи, скажем, от высотобоязни и сопутствующего ей головокружения. Или, допустим, от клаустрофобии.

Нет, симптомы — на короткий промежуток времени — заглушить можно. Аутотренингом или алкоголем. Мозгу легко «запудрить мозги». Но как быть с организмом в целом? С его соматическими реакциями?? С его вестибулярным аппаратом, в конце концов???

ОК, скажет любой просвещенный оптимист. Медицинская наука не стоит на месте. На сегодняшний день в каждой аптеке России и мира можно купить средства от укачивания. Да?! — хочется возопить мне. — А вы сами это пробовали? Помогло?

Для меня, точно так же, как и для Люды с Володей, предстоящее океанское путешествие было первым в жизни, и мы волновались: как нас встретит бог Нептун? И не подведут ли нас наши вестибулярные аппараты?

До плавания на Питкэрн я всего лишь несколько раз выходил в открытое море. В основном во время дайвинга или рыбалки в Египте, на Мальдивах и в Таиланде (кроме этого, однажды мы с женой пересекли Ирландское море на пароме Ливерпуль — Дублин, и один раз нам довелось совершить увеселительную прогулку на настоящей парусной яхте в Турции). Но те поездки были короткими и спокойными, никаких признаков морской болезни за собой я не замечал. У Володи с Людой подобного опыта не было вообще. Как наши «сухопутные» организмы будут реагировать на неизбежную океанскую качку, которая может продлиться не одни сутки?

Мы подготовились заранее. Закупили одно «проверенное» лекарство. Проинструктировались у бывалых людей. И настроились весьма решительно.

…Поначалу все шло как нельзя лучше. Вот мы под мерный рокот двигателя «Соважа» покидаем спокойные воды лагуны Гамбье. Перед нами расстилается огромный Океан. Пассат заметно усиливается. Экипаж ставит паруса, мотор выключается. Вперёд!

Взобравшись на крышу яхтенного салона, мы ловим встречный ветер полной грудью, кричим, смеемся, размахиваем руками… И каждый тайком прислушивается к процессам, происходящим внутри тела. Никаких симптомов!

Пора, наконец, как и договаривались, обсудить с капитаном наши дальнейшие планы. Когда же всё-таки мы зайдем на Оэно, Хендерсон и Дьюси — до Питкэрна или уже после? Дидье и Софи, по-прежнему загадочно улыбаясь, внимательно смотрят на нас. «А как вы себя чувствуете?» — спрашивают они. «Превосходно!» — отвечаем мы. ОК, говорит капитан. Атолл Оэно лежит практически на нашем пути к Питкэрну, и, если позволит погода, мы подойдем к нему завтра днем. А там посмотрим…

Нам показалось, что Дидье что-то не договаривает. Что ж, завтра так завтра.

Только потом мы поняли, почему мудрый шкипер не торопил события. Он уже не в первый раз имел на своем борту таких полнейших сухопутных «чайников», какими являлись мы, и его опыт, видимо, подсказывал ему, что очень скоро наше настроение и самочувствие (и, соответственно, наши намерения) могут сильно поменяться.

Он оказался прав. Как в воду глядел. У Володи и Люды так и произошло.

Прошел час, за ним другой. Постепенно эйфория первых минут ослабла. На смену детскому восторгу пришла тихая радость. Потом я обратил внимание, что ребята уже даже не улыбаются. «Как самочувствие?» — спросил я Володю. Он с хмурым видом показал большой палец и пробормотал: «Пойду вниз, замерз на ветру». Люда осталась лежать на крыше.

Да, пассат все крепчал. Я застегнул куртку и надел капюшон. Острова Гамбье еще виднелись на горизонте за кормой. Качка усиливалась.

В какой-то момент Люда вдруг приподнялась и начала медленно двигаться к бортику. «Как ты?» — с тревогой спросил я. «Отлично» — как-то сдавленно ответила она. И в ту же секунду быстро перегнулась грудью через леерное заграждение и… Прошу прощения за подробности, ее завтрак вылился за борт. Ее стошнило.

В общем, на палубе остался я один. Мне было хоть бы что.

За обедом ребята практически ничего не ели. Меня начала настораживать их бледность. Вечером они отказались от ужина, даже не вышли из своей каюты. У меня, как назло, проснулся дикий аппетит, и я оба раза беззастенчиво съел по двойной порции.

…Ночью я вдруг проснулся. В первый миг мне показалось, что на «Соваже» страшно рычит раненый тигр. Звуки, доносившиеся из-за стенки, были громкими и жуткими. Перепугавшись не на шутку, я вскочил и ринулся в каюту ребят. Картина, которую я увидел, распахнув дверь, испугала меня еще больше. Их постель была пуста!