Борис Лавров - Первая Ленская

Сапоги брошены в угол, все остальное развешано у потолка палатки. Загудел приветливо примус. Сразу становится теплее. Чувствуется усталость во всем теле. Видимо, физически мы уже порядочно поизносились.

Но у нас бодрое настроение. Все-таки, несмотря ни на что, мы прошли сегодня намеченный трудный путь. Пусть это будет последняя точка залива Сталина, все же это большая победа.

Теперь почти нет неясностей. Весь путь укладывается в рамки показателей. Горы, как и нужно по карте, остаются позади. Завтра мы сделаем «вылежной» день. Ноги и особенно глаза настоятельно напоминают о необходимости отдыха.

Примус гудит как-то особенно приятно, становится совсем тепло. Приятная истома сковывает тело. Хочется лежать без движения, следя за дымком трубки, и так перейти в забытье.

День или ночь, – мы определить не можем. Солнца нет. Часы показывают десять часов, но чего? Мы даже не хотим сейчас разбираться. Не все ли равно?..

22 июня. Несмотря на вчерашнюю усталость, мы проснулись рано. Холод очень активно помог нашему быстрому вставанию. Воздух – как в погребе, белье все-таки несколько просохло, и это хорошо, так как у нас другой смены нет.

Сегодня мой день готовить «завтрак». Мы аккуратно чередуемся. Тем временем Линдель ушел на разведку. По плану сегодня «вылежной» день. Но, как мы ни скромны в своих требованиях, все-таки место нам решительно не нравится. Липкая глина охватывает сапоги, прилипает к мокрому костюму, и ничто не высыхает.

Отдых все же нам нужен. Я смотрю на похудевшее, почерневшее, обросшее бородой лицо Линделя. Несомненно, я выгляжу не лучше. Но самое главное – глаза. Им надо дать обязательный отдых.

Пока примус делал свою работу, я вышел из палатки осмотреть пройденный и предстоящий путь. Дождь прекратился. Туман также исчез. Мы заметно подвинулись на запад. Горы остались позади. На юго-востоке виден ледник Кржижановского. На севере – бесчисленный ряд темных низменных точек и линий, прерываемых белым, таким же низким пространством. Целый лабиринт.

По карте здесь наиболее путаное место, на самом же деле путаница еще больше, чем об этом говорит карта. Снег тает на маленьких бугорках, которые нашей картой, конечно, не отмечены. Рефракция их приподнимает. Поэтому здесь можно увидать все, что хотите, – бухты, холмы, полуострова, острова и т. п., но курс наш, бесспорно, верен.

Линдель вернулся сияющий.

– А все-таки, мы уже на архипелаге!

Позавтракав, пошли вместе на разведку, на противоположную сторону острова. Если это крайний пункт залива Сталина, то прямо на запад по курсу должен лежать архипелаг, в промежутке, несколько севернее его, должен быть полуостров Парижской Коммуны.

Но на западе ничего не видно кроме ровного снежного поля замерзшего Полярного моря. По-видимому, мы, действительно, на архипелаге…

Скоро нашлось для нас новое, очень хорошее место для отдыха – на сухом песке около ручья.

Решили прервать наш день отдыха и выехать из болота, тем более, что на это надо было потратить не более трех часов.

Сказано – сделано. С восторгом мы разрушили нашу палатку и переселились на новое место. По сравнению с предыдущими двумя ночевками здесь поразительно уютно.

Как относительно все в мире! Давно ли на островах Самуила подобное местечко казалось нам диким и совершенно негодным для отдыха. Нашелся и плавник. Ярко загорелся костер, и мы устроили генеральную сушку.

– Ничего не должно быть мокрого ни на нас, ни в палатке.

Костер с честью выполнил свое назначение. Высохли даже сапоги.

В палатке тепло и уютно. Закутали головы ватными куртками, чтобы глаза отдохнули в абсолютной темноте. Условно мы готовы считать наш пункт восточным островком архипелага Каменева. Следовательно, самый путаный, тяжелый путь уже позади.

Как не отдохнуть с полным спокойствием, когда дело обстоит так хорошо!

Весь этот день мы действительно очень хорошо отдыхали, даже не хотелось покидать этот «приветливый» уголок.

Но надо спешить, потому что наши припасы тают, путь же еще немалый, если мы даже на архипелаге. Впереди еще бухта, и притом очень большая, а дальше переход через морской пролив к конечному пункту – острову Домашнему.

23 июня. За точность даты поручиться трудно. Сейчас или утро 23-го числа, или вечер 22-го. Солнца нет. Сколько времени мы отдыхали, установить трудно. Позабыли отметить часы. Но это в конце концов не так важно. Наша авария теперь для всех ясна. Но никто в мире не может знать, где затерялись на этом огромном пространстве два человека. Нас, пожалуй, сейчас труднее найти, чем иголку в стогу сена. Нет и надежды на помощь. Технически она невозможна.

Вышли отдохнувшие, вполне окрепшие. Глаза не болят, тем более, что, идя теперь по самому краю снега, мы смотрим на землю. Сейчас надо пройти этот Восточный остров и постараться выйти на Средний.

В таком духе мы и оставили записку на месте ночевки. Мы написали, что все время будем держаться южной стороны островов, указав, что отклонения могут быть только временными, вызванными условиями дороги. Скоро мы вышли к большой бухте. По конфигурации она вполне соответствовала бухте между Восточным и Средним островами архипелага.

Очень приятно было получить новое подтверждение мысли, что мы на архипелаге. Только что-то очень быстро мы прошли остров. Вероятно, «быстро идем», как утверждает Линдель.

Без колебаний спустились на водную поверхность бухты. Пересечь ее все-таки не так трудно, как это было вчера. Снова снег и вода. Сапоги наши никуда не годны. С первых же шагов они пропускают воду. Подошли к небольшим торосам. Здесь особенно глубок снег. Приходится пробираться буквально шаг за шагом. Но пройдены и они. Сбоку какой-то небольшой островок. Дальше – опять водная поверхность почти вплоть до берега. Через два часа бухта была пройдена. Теперь мы должны быть на острове Среднем.

Но почему так скоро?

В пути мы не больше пяти часов. Между тем по карте мы едва-едва должны были бы одолеть это пространство за десять часов.

По выработанной практике, через пять часов мы должны взять часовой отдых. Поэтому наскоро ставим палатку, без больших креплений, и пускаем в ход примус. Консервы сегодня трогать нельзя. Варим чай, к нему же берем очередные три галеты с маслом.

Местность по-прежнему пустынна. Только какая-то невидимая птичка тянет однообразно: «пить, пить, пить…», затем задорно отвечает: «пей, пей, пей…» Так, по крайней мере, мы переводим эту однообразную песню.

Часовой отдых проходит быстро. Мы снова в пути. Если все так пойдет, то сегодня пройдем весь Средний остров, а там останутся еще два перехода – и конец нашему путешествию.

Такими бодрыми фразами мы перебрасываемся во время дороги. Путь нам не кажется тяжелым. Он несравним с пройденными этапами. Мы идем по земле. Здесь только иногда от нас требуется большое напряжение – во время подъема на гору или при переходе через ручьи и озера. Но этих тяжелых мест не более пятидесяти процентов пути. Мы успеваем во время прохождения легких мест отдохнуть и потом со свежими силами брать трудные места. Нашему радужному настроению наступил скоро конец. Вдруг показалась новая, очень большая и широкая бухта. Откуда она?