Борис Лавров - Первая Ленская

С торжеством победителей выходим на берег. Сомнений больше нет – это Восточный остров архипелага Каменева. Самая путаная и трудная дорога осталась позади.

Мы дошли до обнаженной от снега земли и сбросили надоевшие лямки. Надо найти место для палатки. Несколько шагов вперед, и вдруг неожиданный сюрприз – большие темные банки валяются на земле в разных направлениях. Их пять штук. Каждая весом не меньше двух килограммов. Это первые следы человека. Немедленно идут в ход нож и плоскогубцы. Сверху сало, под ним – однообразная масса, приятная на вкус. Сомнений нет, это – пеммикан, наиболее питательное и портативное северное блюдо для полярных собак.

Снаружи банки поржавели, но внутри жесть сохранила весь свой блеск. Нет никакого признака вздутости.

Кто оставил этот пеммикан? На коробках нет этикеток, но, несомненно, это остатки от собачьего корма экспедиции Ушакова.

Около места находки разбили нашу палатку. Сделали себе кашу из пеммикана. Еда нам кажется вполне приемлемой для питания не только собак, но и для нас. Продовольственный вопрос теряет свою остроту. Первоначальное назначение пеммикана нас не смущает…

– Мы все равно теперь работаем, как собаки.

После жирного пеммикана чай исключительно приятен. Вообще сегодня день нашего торжества. Сомнений больше нет. Компас, карта больше не противоречат нашим впечатлениям. Все улеглось в разработанный план нашего похода. Трудные места остались позади. Теперь только не надо терять времени, потому что впереди еще большая бухта и маленький остров Домашний, затерянный невдалеке от последнего острова архипелага. Потом на Домашнем надо найти совсем ничтожную точку – маленькую избушку зимовки с четырьмя людьми и двадцатью собаками.

Наши поиски большого архипелага мы будем суживать до поисков маленькой точки.

25 июня. Десять часов утра. Как число, так и время суток надо понимать условно. Солнца нет. Мои часы остановились, часы Линделя вообще не ходят. Слабый ветер с норд-оста. Температура нулевая.

Сегодня перед началом похода смотр нашего бедного инвентаря. Винтовка в исправности, но ее пора смазать и почистить. За отсутствием масла ничего сделать нельзя. Наган заржавел, но в порядке. Сани выдержат не больше двух переходов. Примус отказывается работать. Наши сапоги, видимо, совсем не для таких путешествий, носки уже лопнули, а сапоги Линделя лопнули и сбоку. Одежда еще может держаться, но недолго. С продовольствием, после находки пеммикана, пока благополучно. Бензина хватит на десять дней. Мы оба вполне здоровы.

Волокуша-сани сдадут окончательно, вероятно, уже на Среднем острове. Нас это вполне удовлетворяет, они честно помогли нам на самом трудном пути.

С собой берем только одну банку пеммикана. Остальную четверку убираем как следует и ставим около нее гурий. Если не найдем зимовки, тогда вернемся и заберем их к тому месту, где решим обосноваться до нашего конца. Обстоятельства покажут, что нужно будет делать. Сейчас же их забирать мы не можем, они слишком тяжелы для нас и наших саней.

Мы рассчитывали на легкую дорогу по островам. Восточный остров плоский, низменный, с постепенным подъемом. Подъем иногда прерывается балками, занесенными глубоким рыхлым снегом. Ручьи образуют впадины, наполненные водой. Все это сильно осложняет дорогу. Особенно трудны переходы через глубокие балки и растаявшие озера. Но все же маршрут здесь несравненно легче, чем каждый из ранее пройденных.

На горизонте отчетливо вырисовывается окончание пролива Красной армии. С одной стороны его граница – наши острова, а с другой – полуостров Крупской и ледник острова Пионер. Сзади нас провожают горные цепи острова Октябрьской революции. Их темные очертания со снежными вершинами еще долго будут служить нам маяками. На юге – бесконечное белое пространство. По мере продвижения на запад все чаще и чаще виднеется ряд больших торосов. Они подошли в одном месте к самому берегу Восточного острова. Ясно виден район плавучих льдов, они не более чем в десяти километрах от берега.

Мертвый покой здесь также не нарушается никакими звуками, но следов жизни уже гораздо больше. Встречается бесчисленное количество следов и норок лемминга. В другом месте отпечатался свежий след песца. Вдоль берега виднеется подтаявший след крупного белого медведя, изредка проносятся молчаливые чайки. Почва неблагоприятна для растительности. Моховой покров идет редкими пятнами. Олений мох виден отдельными кустиками, но, несмотря на это, мы нашли здесь позеленевший от времени олений рог. Это, вероятно, был, так же как и мы, «аварийный» олень, приплывший сюда на льдине не по своей воле.

Наше внимание привлек продолговатый предмет правильной формы. Это оказался заржавленный бидон из-под керосина. На нем вырисовывается наш герб – серп и молот – и надпись: «Нефтесиндикат СССР».

Даже в таком виде приятно видеть следы человека. На всякий случай мы отвинчиваем его пробку – нет ли записки, но он совершенно пуст.

К вечеру переход через остров был закончен. Перед нами лежала лагуна, залитая синеватой снежной водой. По воде идут небольшие волны. Бухта очень большая, как это и обозначено на карте.

Переход через эту воду, конечно, можно значительно сократить. Для этого нужно обойти ее с севера. Там узенькими полосками земли оба острова подходят очень близко друг к другу, но это значит увеличить путь больше чем вдвое. При этом будет ли легче идти нам около берега?

Я отправляюсь на разведку в воду, Линдель ставит палатку. Вода местами довольно глубока, но эти впадины можно обойти.

В общем, в этом переходе нет ничего необычайно трудного по сравнению с пройденным путем. Ближе к Среднему острову вода пропадает. Там лежит ровная пелена снега, которая, вероятно, будет самым тяжелым местом перехода, особенно около торосов.

Этот прямой маршрут мы избираем после непродолжительного обсуждения.

Пятичасовой отдых. Линдель сделал микроскопические котлетки из пеммикана, которые по количеству меня не удовлетворяют.

После находки пеммикана он становится несравненно скупее на продукты в дни своего дежурства.

Хотя продовольственный «обоз» и находится в моем ведении, но он иногда проявляет «инициативу» в смысле максимальной экономии.

– По корму будет и работа, – говорю я Линделю.

Ворча что-то под нос, он варит дополнительную кашу из пеммикана.

Папирос у нас осталась одна пачка. Кризис подходит с ужасающей быстротой. Поскольку его неизбежность очевидна, мы не делаем никаких попыток замедлить его наступление.

Отдых вполне удовлетворил нас. Вообще наши требования к удобствам свелись к такому минимуму, что удовлетворить нас совсем нетрудно. Сухой песок вместо постели, сколько-нибудь укрытое место от ветра и дождя – все, кажется, в порядке. Умываться, бриться мы совсем отвыкли.