Гурий Яковлев - Ледовые пути Арктики

Наше многолетнее ледяное поле, в течение десяти месяцев стойко отражавшее натиск окружающих льдин, на этот раз не выдержало их напора и раскололось на несколько частей. Две трещины прошли через лагерь. Одна из них, словно специально выбирая самые важные участки, протянулась извилистой линией от северной кромки льдины к нашей старой рабочей палатке, а от нее свернула к «бане» и прошла прямо под ней. Далее она коснулась снежного футляра палатки-мастерской и подошла к рабочей палатке магнитолога, откуда резко повернула к его жилой палатке, пройдя около самого входа, так что снежный тамбур рухнул в воду. Затем, сделав крутой разворот, трещина разорвала астрономический павильон, сложенный из снежных кирпичей, и прошла под треногой теодолита, по которому мы определяли местоположение станции по звездам. Опрокинувшийся теодолит однако уцелел, чудом удержавшись на краю. Затем трещина направилась прямо к нашей рабочей палатке, где захватила меня в плен, и наконец в пяти метрах от градиентной мачты слилась со старой трещиной.

В тот момент, когда это произошло, Коля Миляев, сменившийся с ночного дежурства, крепко спал. Проснувшись от резкого толчка и еще не понимая, в чем дело, он услышал сильный треск льда и шум рухнувшего в трещину снежного тамбура. В одном белье он выскочил из спального мешка и бросился вон из палатки. Но у самого входа зияла трещина, и только плававшие в ней большие глыбы смерзшегося снега — остатки тамбура — спасли Колю от купания в ледяной воде. Перепрыгивая с одной глыбы на другую, он перебрался через трещину и, увидев висящий над водой теодолит, схватил его. Только теперь он почувствовал, как обжигает снег его босые ноги. По тем же плавающим глыбам снега он бросился обратно в палатку, вмиг натянул меховые унты и, схватив куртку, кинулся спасать другие приборы.

Первая трещина отделила от лагеря Наши рабочие палатки, снежный домик, где были установлены измерительные приборы, опытные площадки наблюдений и площадку метеорологов. Ширина трещины постепенно увеличивалась и за час достигла полуметра.

Вторая трещина наделала еще больше бед. Возникнув у северного конца поля, она пересекла аэродром, отделила друг от друга наши старые площадки наблюдений, где находились электротермометры, прошла около радиопалатки и жилой палатки гидрологов. Наконец, приняв, как приток, первую трещину, ушла к южной оконечности нашей льдины. Эта трещина отделила от лагеря обе рабочие палатки гидрологов, палатку-гараж с автомашиной, склад продуктов, баллоны с газом и посадочную площадку.

На глазах у всех обе радиомачты стали изгибаться и вскоре упали на лед, а вслед за ними со страшным треском рухнул и толстый деревянный столб ветряка. Пропеллер с динамомашиной разбились, а от столба остался только трехметровый обломок, торчащий, словно срезанный снарядом ствол дерева. Это случилось потому, что часть оттяжек мачт и ветряка оказалась по другую сторону трещины. После этой аварии станция лишилась радиосвязи и электроэнергии ветряного двигателя.

Вскоре мне пришлось все же заканчивать наблюдения. Но для этого нужно было забраться в снежный домик, лаз в который после образования трещины оказался у самой кромки. А это крайне неприятно: лезешь и слышишь, как совсем рядом плещется вода. Находиться в домике оказалось еще хуже. Толчки здесь ощущались гораздо сильнее, стрелка прибора беспрестанно рыскала по шкале, а в голове только одна мысль: только бы успеть кончить, пока лед не проломился.

В лагере тем временем кипела работа. От трещин оттащили все оборудование и снаряжение, затем начали установку радиомачт. Мы с Петровым и Гудковичем отправились на разведку окружающего района и в нескольких шагах от лагеря наткнулись еще на одну трещину. Центр лагеря оказался в вершине узкого клина, образованного двумя трещинами и зажатого между двумя массивами льда. Совершенно ясно, что если эти громады придут в движение, то нашему обломку конец.

Срочно проверили все аварийное снаряжение, сложили в чемоданы научные материалы и вынесли их на лед. Наступил вечер, затем ночь. Никто не раздевался.

5 февраля . После длинной тревожной ночи наконец наступило долгожданное утро. Ясная, но ветреная погода. На небе ярко сверкают звезды. Температура воздуха упала до —34°. В 9 часов утра на небе появилась узкая розовато-фиолетовая полоска зари, к полудню она заметно увеличилась. В середине дня настолько посветлело, что можно было читать.

Я снова отправился на разведку. Вся льдина раздроблена на части. Трещины образовались не только в районе лагеря — они шли по всему полю в различных направлениях. От посадочной площадки осталась только короткая полоска. Широкая трещина в лагере по-прежнему «дышит», через нее можно перейти по длинной доске. В лагере все время горит электрическая лампочка, позволяющая ориентироваться. С запада доносится непрерывный гул.

13 февраля . Стоит ясная погода. Температура упала до —44°. Ночью ветер совсем стих. Как мы уже не раз замечали, подвижки и торошение льда происходят, как правило, после смены ветреной погоды на тихую. Действительно, с середины ночи в восточном направлении стал слышен грохот торошения — вероятно, это ломало соседнее поле. Тщетно пускал я ракету за ракетой, пытаясь при их скудном красном или зеленом свете разглядеть, что под покровом темноты готовила нам коварная арктическая природа.

Спали неспокойно, многие не раздевались. Когда усиливался грохот и ощущались особенно сильные толчки, из палаток выскакивали полуодетые встревоженные люди и напряженно всматривались в непроглядный мрак.

Утром, как дежурный, я должен был приготовить завтрак. Будить, правда, сегодня никого не пришлось: почти никто не спал. Чрезвычайное положение заставляло меня то и дело выбегать из камбуза. Только успеешь подбросить в котел снега или подкачать большой примус, как усилившийся грохот торошения гонит тебя на улицу. Не успеешь оглядеться, как вспомнишь, что, должно быть, уже убегает кофе или подгорает каша, и мчишься обратно в камбуз.

Около 8 часов утра произошел очень сильный толчок. От такого «будильника» забеспокоились даже самые «толстокожие». За толчком последовал сильный грохот. Петров и Курко решили попытаться осмотреть наше поле в том направлении, откуда доносился грохот. Но не успели они пройти и 200 метров, как позади них раздался страшный грохот. Обернувшись, они увидели, что на месте трещины, через которую они только что перебрались, ломает лед и появляется гряда свежих торосов.

Не раздумывая, они бросились назад и по наползающим друг на друга льдинам, ежеминутно рискуя быть раздавленными, перебрались обратно в лагерь.