Владимир Афанасьев - Тайна золотой реки (сборник)

— Эка невидаль! — уже спокойным тоном ответил бородач, вскинув винтовку на плечо. — Баба на возу, как полено в глазу. Откуда и куда путь держите?

— А ты что, главный в этом заморённом войске?

— Ты, барышня, не стегайся словами, лучше приглядись, кто вокруг тебя стоит. Чай, не буржуи?

— Да… куда уж вам до буржуев…

— А вот и сам командир, — указал бородач на коренастого, ладно сложенного молодого человека в тёмном полушубке, перетянутом командирскими ремнями, перед которым расступились отрядники.

— Байкалов… — представился командир, пристально глядя на Фросю и её каюра. — Вы не гневайтесь, девушка, что ненароком приостановили вас. Время сейчас уж очень неспокойное.

— А будет ли оно когда-нибудь спокойным? — не без иронии спросила Фрося, окинув насмешливым взглядом отрядников.

— Непременно! — ответил Байкалов.

Спокойный тон, уверенность и твёрдость командира в действиях настораживали, и в то же время Фрося почувствовала какую-то раскрепощенность и свободу в общении с этими неизвестными ей людьми. И ещё пробудилось в ней чувство жалости и сочувствия к усталым отрядникам, бредущим навстречу, может быть, уготованной всем им смерти.

— На бандитов непохожи, на красных тоже…

И тут, глядя в добрые глаза командира, Фрося вдруг, поймала себя на мысли, что где-то раньше она уже встречала Байкалова.

Тонкие брови, высокий лоб, крутые подрумяненные северным загаром скулы, и голос мягкий, душевный. Такого увидишь или услышишь, так не забудешь. Только где же она его видела?..

— Что же вы в Анюйск не зашли? — спросила Фрося.

— Проводник наш сплоховал.

— А теперь к Бочкарёву на соединение идёте?

— Идём… — неопределённо ответил Байкалов, переглянувшись с бородачом. — Где он, наш полковник?

— В Нижних Крестах пирует.

— Никак нынче праздник какой?

— Весенняя ярмарка, а по-ихнему, — Фрося кивнула на притаившегося Нелькута, — Ысыах.

— Поздновато…

— Зима лютовала, весна запоздала. Вам с таким обозом всё равно на ярмарку не попасть.

— А кто в Нижнем властвует? — не удержался от вопроса бородач.

— Да нет там никого.

— Так вы на веселье спешите?.. — поглядывая на неё, а думая совершенно о другом, уронил Байкалов. — Тогда поезжайте. Каюр у вас, девушка, не очень-то весёлый.

— Уж какой есть, — толкнула в бок Нелькута Фрося, давая знать, чтобы трогал упряжку, — много молчит, значит, много думает — в тундре не заблудится!..

— Добрый путь вам! — махнул рукой Байкалов.

— Будете в Крестах, заходите!

— Непременно!..

Фрося с щемящим сердце чувством смотрела на удаляющуюся ладную фигуру Байкалова, и непонятная тревога обволакивала её предчувствием чего-то недоброго, могущего случиться с этим, как ей показалось, хорошим человеком и его людьми. Тут же она стала упрекать себя за то, что не поговорила с Байкаловым более откровенно, не рассказала ему об обстановке на Нижней Колыме, об отношениях колчаковского руководства к местному населению, об известных ей одной планах и действиях бочкарёвских групп. И в то же время ей было непонятно поведение Байкалова, его сдержанность, корректность.

Она успела всё-таки заглянуть несколько раз ему в глаза. И вот теперь, когда вот-вот уже весь длинный пёстрый обоз скоро исчезнет за крутым поворотом и стихнет собачий лай, вспомнила этого человека.

…Полыхающая в ночи деревня. Крики, стрельба… Пепеляевцы бегут под натиском красных партизан… Потом тишина, тяжёлая, опустошающая душу тишина… Горький вкус дыма, и вдруг кто-то сильный подхватил её и понёс сквозь огонь в светлую чистоту и прохладу…

— Это были его глаза, — зашептала Фрося, — конечно же, это он!.. Байкалов, боже мой, красный командир… А я-то дура… Да как же это?.. Останови, Нелька, стой!

— Плачешь? — растерялся Нелькут. — Я обидел?

— Ой, Нелька! — расслабленно всхлипывала Фрося. — Узнала его!

— Кого?

— Байкалова… Помнишь, я рассказывала тебе? Спаситель мой…

— Помню.

— Предупредить их надо, чтобы беды не было.

— Вместе пойдём, вместе скажем.

— Хороший ты, Нелька! — И на заплаканном лице её появилась благодарная улыбка…

Ярмарка ещё шумела, когда Фрося подъехала к Нижнекрестовской косе. Она была уверена, что Шошин должен был быть где-то здесь, в ярмарочных толпах. Но, пройдя от торговых рядов до места скачек оленьих упряжек и не повстречав никого из надёжных людей, собралась было уже подняться в посёлок… Надо было срочно оповестить ревкомовцев, а если их нет, то людей Софрона Захарова о подходе экспедиционного отряда Байкалова, передать важные сведения и указания командира по поводу организационных и наступательных действий шошинской группы непосредственно в Нижних Крестах. Однако как только она подошла к яранге торговца Соловьёва, перед ней появился Цапандин.

— Есаул ждёт тебя, — чванливо буркнул он.

— Где?

— В яранге, — Цапандин лениво кивнул на гостевую ярангу.

Фрося вошла в чоттагин. После яркого солнечного света здесь было темно. Не решаясь сразу откинуть меховой полог, она постояла в сенцах, прислушалась к сипловатому, раздражённому голосу Бочкарёва.

— …уберешь всех троих…

— Боязно, — подавленно отвечал Седалищев, — не будет нам прощения.

— И чтобы чисто было! — скрипел зубами Бочкарёв. — На Черноусовский остров и в костёр. Керетово спалить!..

Фросе стало плохо в холодной, затхлой темноте чоттагина, и она вышла наружу. Солнечный разлив поплыл перед глазами чёрными кругами, вся она как-то ослабла и готова была упасть. И никак не могла собраться с мыслями: с чего всё начать, чтобы помешать коварному заговору, кому поведать об услышанном… Был бы рядом Шошин, тогда сразу бы всё стало на место. А без него она совсем одинока.

— От водки аль от злости позеленела? — сально прищуриваясь, спросил Цапандин, снова появляясь перед ней.

— Поди прочь!

— Зла в тебе, Фроська!..

— Ненавижу!..

— Давай-давай…

— Не стращай.

— По какой нужде в Анюйск шлялась?!

— Бабью дурь травила, дурак! — Фрося резко оттолкнула от себя навалившегося было Цапандина и побежала к анюйскому обозу…

Не заметила, как мимо неё прошмыгнул Мишка Носов. Воровски озираясь, он юркнул в бочкарёвскую ярангу и высунулся обратно, будто испуганный тарбаган, ощерил беззубый рот и скрылся. Среди подвыпивших бандитов у распивочного навеса Фрося заметила Нелькута с кружкой в руке. Каюр что-то доказывал собутыльникам. Видимо почувствовав на себе рассерженный взгляд Фроси, повернулся и виновато, прикрыв кружкой сжатые губы, показал, что он помнит о её наказе. Фрося подошла к торговому ряду, где женщины предлагали покупателям своё рукоделье: расшитые бисером торбаса, сшитые галошками меховые туранки, пыжиковые кеали и дошки… Тут же можно было съесть якутский чохоон и конское сало, конский ливер и строганину… Отсюда можно было наблюдать за шумной пестротой ярмарки и быть незамеченной…