Владимир Афанасьев - Тайна золотой реки (сборник)

— Аббасы… Аббасы… — твердил он, косясь на арестованных бочкарёвцев.

— Деда! — Данилка со слезами прижался к влажной дедовской кухлянке и прошептал, глядя в огромный костёр пожарища: — Дедушка, они там?..

— Данилка… — Старик трепетно привлёк к себе внука, плечи его вздрагивали.

Байкаловцы тесным кольцом обступили старика, внука и Федоску Протопопова. Молодой белобрысый красноармеец, стоявший рядом с командиром, вдруг выхватил из кобуры наган и с криком: Всех их!.. Всех!.. — бросился к арестованным бандитам.

— Остановите его! — приказал Байкалов. Красноармейца сдержали, подвели к командиру.

— Понять тебя можно, Семечкин, — строго сказал Байкалов. — Всех их — ты правильно сказал. Все злодеяния их не останутся безнаказанными… Суд будет для них, и кара им будет назначена военно-революционным трибуналом.

Федоска Протопопов провёл ладонями по влажному лицу и негромко, но твёрдо, повернувшись к байкаловцам, стал говорить, положив руки на плечо Данилке:

— Вся наша жизнь была чёрной от сожжённых яранг и дымных костров, от вечной нужды и притеснений. Наше северное солнце не очень жаркое, но и его тепло закрывали от нас тойоны и бандиты чёрными ровдугами, чтобы мы не видели его света.

Федоска немного помолчал, нелегко ему было переломить внутреннее волнение…

— Пришли Советы! — Голос Федоски окреп, и сам он выпрямился, стал строже: — Советы прогнали наших мучителей и сказали, что теперь никто и никогда не отнимет у нашего Данилки ясного солнца. Никто не обидит северного человека.

Он зачерпнул горсть снега и поднёс к лицу. Помолчал. Будто любовался весенним снегом и, успокоившись, добавил:

— Поклонись, Данилка, низко поклонись ревкомовцам, вернувшим в нашу сендуху солнце и свободу…