Александр Усовский - Дойти до перевала

— Исходное — это яке? — Не понял Костенко.

— В состояние металлолома.

Первушин, глядя на трупы, вполголоса заметил:

— Плохо, если повстанцы найдут убитых красноармейцев….

Савушкин кивнул.

— Согласен. Скомандуй свободным бойцам, пусть снимут с трупов нашу форму.

Через десять минут всё было закончено, и словаки, и разведчики сгрудились у машины. Савушкин, осмотрев место стоянки, обратился к Первушину:

— Коля, построй личный состав. — И, увидев в глазах своего бывшего однополчанина некоторое недоумение, усмехнулся и добавил: — Мы с тобой в одном звании, и людей у тебя побольше, но командовать должен кто-то один. Это буду я. До Банской.

Первушин — не без некоторой внутренней борьбы — пересилил себя, подавил готовящиеся вырваться наружу возражения, молча кивнул, и, подойдя к словакам, скомандовал построение. Савушкин, обратясь к своим разведчикам, произнёс:

— Группа, становись!

Когда словаки и разведчики выстроились у «блитца» — Савушкин, прокашлявшись, произнёс:

— Товарищи бойцы! Наша группа направляется в Банска-Бистрицу. По пути следования все приказы командиров выполнять беспрекословно, точно и в срок. Никаких обсуждений! Отныне вы все состоите в разведгруппе Красной Армии, и я ваш командир, капитан Савушкин. Капитан Первушин — мой заместитель, лейтенант Котёночкин — заместитель по разведке. Сержант Костенко, — и Савушкин кивнул на старшину, — старшина, ефрейтор Некрасов, — капитан указал на снайпера, — командир патруля. С этого момента вы, как военнослужащие Красной Армии, обязаны соблюдать её уставы и установленные порядки. — После чего капитан, достав из полевой сумки блокнот и химический карандаш, добавил: — Сейчас я запишу звания и фамилии новых бойцов. Начиная с вас, — и он кивнул на пожилого грузного усача в бежевом пиджаке, одного из батяванских беглецов. Тот, вытянувшись во фронт, произнёс:

— Чатар Богуслав Петка!

Савушкин про себя ухмыльнулся — фамилии у этих словаков забавные, однако — и записал в блокнот услышанное, а затем, подняв голову, молча кивнул следующему. Тот выпалил:

Радослав Новотны. — А затем, смутившись, добавил: — Žiadna vojenská hodnosť, ne slúžil v armáde… [54] Воинского звания нет, в армии не служил…

— Не важно. Следующий!

Эльзасец — успевший сменить немецкий френч на гимнастёрку одного из ряженых «красноармейцев» — щёлкнув каблуками, доложил:

— Unter-Feldwebel Eugene Sebastian. Alsace. — Видно было, что француз речь Савушкина не понял, но, как опытный солдат, интуитивно осознал, что от него требуется.

За батяванцами быстро отстрелялись бойцы Первушина:

— Михал Матович, слободник!

— Иржи Тополанек, вояк!

— Ладислав Кашука, вояк!

— Богумил Крбушик, вояк!

Савушкин, убрав блокнот в планшет, про себя усмехнулся — теперь их двенадцать, прям как апостолов — и скомандовал:

— По машинам! — Хотя машина была всего одна, но что поделать, это Устав…

Как только словаки и разведчики выполнили команду — Первушин обратился к Савушкину:

— Лёша, темнеет. На той стороне солнца уже не будет….

Савушкин кивнул.

— А мы далеко и не поедем. Нам главное — от этого стойбища километра на три-четыре отъехать. В каком-нибудь распадке лагерь и разобьём…

Ехать вниз, к удивлению Савушкина, оказалось намного сложней. Южный склон оказался куда обильнее растительностью, и кусты, на той стороне на вырубке доходившие разведчикам до пояса — тут вымахали выше плеч, бедняга «блитц» с тяжким трудом продирался сквозь заросли юного орешника, падуба и можжевельника, иногда образовывавшего просто неприступную стену. В общем, с трудом продравшись вниз метров на восемьсот — Савушкин, посовещавшись с Первушиным, решил остановится на ночёвку, тем более — ночная тьма, как обычно, обрушилась на Вельку Фатру внезапно, в одночасье ограничив видимость расстоянием протянутой руки. Ехать дальше в этих обстоятельствах не представлялось возможным абсолютно…

Разбив лагерь и поужинав, отряд расположился на отдых; Котёночкин со старшиной Костенко и Некрасовым разместились вокруг костра, рядом со своим командиром, словаки завалились спать — Савушкин решил, что нести ночной дозор будут разведчики, полагая, что безоглядно доверять новобранцам — опасно, и не потому, что среди них затаился Иуда Искариот, а ввиду обычной человеческой безалаберности. Всё ж эти хлопцы — не солдаты, как бы они ни пыжились и не вскидывали на всякий треск веток в лесу свои карабины…. Капитан Первушин тоже не пошёл спать, хоть Костенко и зарезервировал для него уютное лежбище в кузове «блитца» — видно было, что ему охота поговорить с соотечественниками. Немудрено, два последних года ему не с кем было перекинуться хоть парой слов по-русски…

Видя, что Первушин хочет что-то сказать — Савушкин упреждающе поднял руку.

— Коля, чуть позже. Сейчас главное — установить связь, нас там, на Большой земле, уже похоронить успели, надо воскреснуть. — И, обернувшись к лейтенанту, спросил: — Володя, ну что «телефункен»? Пашет?

Котёночкин кивнул.

— Работает. Ща настрою нашу рабочую частоту и попробую дать опознавательный.

— Шифроблокнот у тебя? Донесение составишь? Ну, типа, живы, радиста потеряли, ждём задание? Групп на двадцать?

— Угу. Составлю.

— Действуй. Заряд батарей как?

— Тут не батареи. Тут аккумуляторы. На три четверти заряжены. Запас где-то часа на три. — И, достав из планшета шифроблокнот, лейтенант живо начал составлять донесение.

Савушкину всё не давала покоя ситуация с радиомаяком. Обернувшись к снайперу, он спросил:

— Витя, вы когда генератор забирали — ты не помнишь, он подключен был к радиомаяку?

Некрасов отрицательно покачал головой.

— Нет. Генератор сам по себе, маяк сам по себе. Никаких проводов меж ними не было.

Ещё интересней. Зачем-то, рискуя людьми и ценной аппаратурой, немцы проникают в самую глубину партизанского края — чтобы установить эту аппаратуру и… не включать!? Изощрённый способ самоубийства? Где логика? Он повернулся к Первушину.

— Коля, смотри, какая ситуация вырисовывается. Немцы каким-то сложным путём размещают на перевале в словацких горах группу своих людей. При них запас продуктов, бензин, оружие, а самое главное — радиомаяк. Который они НЕ ВКЛЮЧАЮТ. Твоя версия?

Капитан пожал плечами.

— Думаю, чтобы включить всю эту музыку в нужный момент.

Савушкин кивнул.

— Согласен. Вопрос — какой момент для этого нужный? Ведь радиомаяк — штука по определению постоянно действующая. Иначе в нём нет смысла. А наш стоял в палатке для украшения — его даже к генератору не подсоединили. И у них была рация. Рабочая, с заряженными аккумуляторами. И они были в нашей форме, чтобы отсекать любопытство случайных партизан. То есть эти люди сидели здесь и ждали команды, чтобы включить радиомаяк — и их командование сделало всё, чтобы их обезопасить, снабдив всем для этого необходимым. То, что на них нарвались мы — абсолютная случайность, один шанс на тысячу, всё предусмотреть невозможно. Если бы вместо нас были те же партизаны из Батяван — эти пятеро продолжали бы здравствовать, ожидая команды. Значит, это не просто обслуга радиомаяка. Это….