Александр Усовский - Дойти до перевала

Капитан Первушин спросил что-то по-словацки у беглецов, внимательно выслушал сбивчивые ответы от тех, что были в штатском — третий, что был в немецкой форме, испуганно молчал и лишь переводил взгляд со своих товарищей на Первушина и Савушкина — и, повернувшись к Алексею, произнёс:

— Вряд ли. Немцы пришли за ними, и сейчас, скорее всего, улепётывают в Превидзу, эту долину контролируют повстанцы из Турчека, ближайшие немецкие позиции — в Кремнице, но там немцев мало. Так что это партизанская территория, Лёша, не дрейфь!

Савушкин вздохнул.

— Эти, из Батяван, небось, так же думали… Спроси у этого, в форме, где он её нашёл и почему таскает? А если он немец — то почему подался в партизаны?

Первушин вновь обратился к батяванским партизанам — и те жарко принялись ему что-то рассказывать, перебивая друг друга; похоже, тема вопроса задела их за живое. Первушин, выслушав обоих, вновь повернулся к Савушкину.

— Это не немец. Это француз. Батальон французов из Эльзаса пятого сентября вошел в Топольчаны, а на следующий день его вторая рота в полном составе перешла на сторону повстанцев в Батяванах…. Поэтому он и в форме вермахта — ничего другого им предложить не успели….

Савушкин кивнул — за два с половиной месяца в немецком тылу он такого насмотрелся, что эльзасцы, воюющие на стороне словацких повстанцев, его ничуть не изумили — и произнёс:

— Хорошо. Скажи этим бедолагам, что мы едем в Банска-Бистрицу, если хотят — могут отправится с нами, место в машине есть. У них минута на размышление, потом или расходимся, или уже вместе до конца. Дословно передай! Партизанщина кончилась, они теперь в воинской части Красной армии…. Витя, выползай! — крикнул он Некрасову, всё это время сторожко хоронящемуся в зарослях можжевельника. Снайпер тотчас появился на просеке — к немалому изумлению батяванских беглецов.

— Коля, как я понимаю, теперь на это твоё Невольное нам тоже хода нет? — спросил Савушкин у капитана Первушина.

— Правильно понимаешь. Сейчас у нас одна дорога — по вырубкам через хребет перевалить. Доедем до перевала — считай, проскочили…. Только б бензину хватило. Вверх по корчам поползём, по бездорожью окончательному и бесповоротному, расход будет максимальный, и толкнуть придется кое-где…

Савушкин кивнул.

— Ясно. — И, обернувшись к батяванским беглецам, спросил: — Вы с нами? Коля, спроси у них, что они решили. — Первушин только собрался переводить слова Савушкина — как старший из партизан ответил:

— З вами. В Банску.

Савушкин улыбнулся.

— Правильное решение. Тогда по машинам, и вперёд!

Через пять минут их «блитц», обкашляв еловый подлесок сизым соляровым выхлопом, сминая можжевельник и густую поросль лещины, выполз на просеку, уходящую вверх, к перевалу — и медленно, утробно рыча на первой передаче, потащился в гору, с хрустом ломая мелкий кустарник, оккупировавший просеку. За рулём вновь был слободник Матович, рядом с ним место занял Иржи — лучше остальных, по словам Первушина, знавший эту местность; остальной личный состав плотно оккупировал кузов грузовика.

Савушкин оглядел своё воинство. Костенко и Некрасов заняли места у кабины, по углам кузова. Лейтенант и Первушин обустроились в груде шинелей у переднего борта, при этом капитан явно планировал подремать, в качестве подушки приспособив кожушок нитранского мельника. Словаки — все семеро, и те, что были с капитаном, и батяванские беглецы — уселись у боковых бортов; лица их выражали чувство, хорошо знакомое Савушкину, которое наиболее точно передавалось известной максимой «лучше плохо ехать, чем хорошо идти».

— Коля, ты никак дрыхнуть замыслил?

— Ну а что? На такой скорости мы часа три до перевала будем ползти, народ на стрёме — почему б и не поспать? — Первушин недовольно оторвал голову от кожушка.

— Это понятно. Ты меня просвети про Батяваны эти. Как так получилось, что немцы их одолели?

Первушин недовольно поморщился, но всё же привстал, кивнул старшему батяванскому беглецу и что-то спросил у него по-словацки. Тот, покачав головой, вполголоса принялся что-то рассказывать капитану — время от времени обращаясь к своему товарищу для подтверждения своих слов. Проговорив минут пять, грузный дядька, вздохнув, развёл руками — дескать, всё, что знал, рассказал — и замолчал.

Савушкин произнёс:

— И что тебе поведал сей Боян?

Первушин махнул рукой.

— А ничего хорошего… Двадцать девятого августа приматор объявил собравшемуся на площади народу, что в Словакии восстание, Тисо свергнут и что он, приматор, уполномочен Словацким национальным советом призвать население города и гарнизон к переходу на сторону новой власти. Тридцатого в город прибыла группа Траяна, которая начала формировать батальон местного ополчения — благо, было его чем вооружить и оснастить, в Батяванах размещались арсенал и цейхгауз словацкой армии, одних патронов там хранилось миллион, плюс винтовки, пулемёты, снаряды… В общем, запас амуниции изрядный. Ну и плюс армейский батальон, какой эти склады охранял, перешёл на сторону повстанцев. Так что в Батяванах возник серьезный узел сопротивления…

— Ты говорил, там обувная фабрика. — Напомнил Савушкин.

— Ну да. Здоровенная, целый комбинат! Рабочие этой фабрики в основном и записались в ополчение. Никто ж не думал, что Тисо позовёт в Словакию немцев, среди населения ходили слухи, что Словакия после восстания объявит о своём нейтралитете и подпишет мирный договор с Советским Союзом и англичанами с американцами… Воевать всерьез никто не собирался — они тут привыкли жить мирно и сыто, пивко по вечерам с кнедликами попивая…. А тут такая фигня…

— Немцы?

— Они. Тисо ведь тридцатого августа призвал в Словакию немцев. Те бы и так вошли, понятное дело, без всяких приглашений, но по просьбе официальных властей — оно ведь лучше…. Сначала фрицы подтянули всякий шлак — боевые группы из власовцев, украинских полицаев с Киева и Чернигова, каких-то боснийцев, хорватов, албанцев, местных коллаборационистов — в общем, всё, что было под рукой. Но толку от этого винегрета почти не было, словацкие партизаны и армейские части их разгоняли выстрелами в воздух. Но две недели назад немцы подтянули две дивизии СС, одну из Венгрии и одну из Польши. Украинцев из «Галичины». И ещё какая-то танковая дивизия из Силезии вроде….

— «Татра». Панцергренадерская дивизия «Татра». — Пояснил Савушкин.

— Может быть. Я не в курсе. В общем, венгерская дивизия СС, «Хорст Вессель» которая, от Нитры вверх по долине реки начала давить восстание в западной Словакии…Топольчаны заняли, Врабле, Златы Моравцы, Бановце-над-Бебравой….Батяваны окружили. Армейцы, когда поняли, что воевать придется всерьез — разбежались по своим хатам, от трёхсот штыков осталось всего полсотни с небольшим. Партизан, правда, набралось двести пятьдесят человек, но беда в том, что никакого тяжелого вооружения у них не было. Точнее, пушки и миномёты были, и даже снаряды с минами имелись — а вот с расчётами была беда…. Худо-бедно, пять пушек на позиции выкатили, и десяток миномётов, но когда заваруха началась — всё это железо пришлось бросить, потому как стрелять из него никто толком не умел. Лупили в белый свет, как в копейку… В общем, позавчера немцы взяли город. Тех из повстанцев, кто оружие по клуням попрятал и мирным обывателем прикинулся — мигом вычислили, и на цинторине — это кладбище по-словацки — расстреляли. Вычисляли просто, по синяку на правом плече. Приклад винтовки его обычно оставляет, если стрелок неопытный. А там все были неопытные… Ну а эта группа решила к Мартину пробиваться. Прорвались на рассвете, и даже умудрились до развалин этих добраться, а дальше…. А дальше начали спорить, куда дальше. Одни предлагали по домам разойтись, другие в Банскую тянули. Так, за спорами да уговорами, время и упустили…. Вот такие пироги, Лёша… — и капитан Первушин угрюмо вздохнул.