Александр Усовский - Дойти до перевала

Савушкин оживился.

— Так, Коля, погоди. Ружомберок, говоришь? Ты там такого Рудольфа Яшика не встречап?

Первушин изумлённо посмотрел на своего собеседника.

— А ты-то его откуда знаешь?

— Встречался недели две назад, в Скалите, он там комиссаром батальона.

Капитан Первушин присвистнул.

— Ого! Молодец, поэт!

— Почему поэт? — Удивился Савушкин.

— А он ещё до войны во всяких словацких газетках печатался, рассказики там, стишки… Я читал. Неплохо, да и чувствуется талант. Так он комиссарит нынче, говоришь?

— Ну да, он нас и отпустил, мы тогда под тодтовцев косили.

— Скалите, говоришь? — Первушин, подумав, добавил уже куда менее жизнерадостно: — Второй пехотный батальон… Это шестой полк второй дивизии. — Капитан тяжело вздохнул и, глянув Савушкину в глаза, промолвил: — Не хочу тебя преждевременно огорчать, Лёша — но когда мы уходили из бригады, были скверные новости из Раецкой долины….

— Не тяни.

— Батальон этот до Жилины не доехал — разбежался. От четырехсот штыков штатного состава осталось сорок пять бойцов, и к ним примкнули где-то столько же местных. Этому отряду и выпала тяжкая доля защищать позиции, какие и батальону не удержать. Два дня они обороняли проход в долину, на третий их немцы смели артогнём…. В общем, нет уже этого батальона. Жив ли комиссар — Бог весть…. Вот такие пироги, Лёша.

— Погоди. Как разбежался? — Не понял Савушкин.

— А вот так. Ты, как я посмотрю, в политической жизни Словакии слабоват?

Савушкин развёл руками.

— Да откуда? Про восстание и то через неделю после его начала узнали… Я и про то, что есть такая самостийная Словакия, только в сорок третьем узнал, на Кальмиусе, когда пленные словаки стали попадаться…

Первушин удовлетворённо кивнул.

— Понятно. Ладно, тогда я тебя просвещу…

Но тотчас сделать этого капитану Первушину не удалось. Внезапно «блитц», осторожно ползущий по серпантину вниз, под гору, резко вывернул направо, и, сминая молодой ельник, ринулся в глубину леса. Проехав метров сто и окончательно растворившись средь густо разросшегося молодняка хвойных, «блитц» остановился и замер, пару раз буркнув мотором. Из кабины показался Костенко, и, обращаясь к сидевшим в кузове командирам, вполголоса произнёс:

— Прыихалы. Добре, шо я як раз высунувсь, и нас не спалили. Внизу, метрах в пятистах, нейки замок разваленный, а вокруг — три машины и богато народу. С оружием и в немецкой форме….

Проблемы предвоенной Чехословакии с точки зрения капитана Первушина

— Точно не немцы. — После десятиминутного осмотра импровизированного лагеря незнакомцев у стен замка вынес вердикт Савушкин. Лейтенант, приняв у своего командира бинокль, оглядел подозрительную стоянку и пожал плечами.

— Чёрт их знает. Не похожи на воинскую часть, спорят о чём-то. Френчи на некоторых немецкие, но есть пара человек вообще в каких-то табачных гимнастёрках, похожие я на итальянцах под Касторной видел. Человек десять в пиджаках штатских. И плащ-палатки не немецкие… Оружие — карабины маузеровские и «шмайсеры», плюс пара Эм-гэ тридцать четвертых, но это ни о чём не говорит, у нас тоже оружие немецкое…И непонятно, что они тут делают. Повязок на рукавах, как у тех, что нас в плен взяли в Скалите, нет — хотя это ничего и не значит…

Капитан Первушин, почесав затылок, произнёс:

— Хлопцы, вы ж разведка. Мои словаки вчера были рабочими лесопилки, максимум, на что они годятся — пострелять, чтобы отвлечь внимание. А вы — специалисты….

Савушкин кивнул.

— Есть такое дело. Думаешь, имеет смысл взять языка?

— Именно.

Савушкин хмыкнул.

— Даже именно…. Ладно, посмотрим. В любом случае надо дождаться вечера, чтобы стемнело.

Тут к офицерам, залегшим на самой опушке леса, подполз Некрасов.

— Товарищ капитан, а может, мы их просто перебьём? Их там два десятка всего, от силы — два с половиной….

Савушкин отрицательно качнул головой.

— Не успеем. Они залягут и начнут отвечать. А бой не в наших интересах — они могут вызвать подмогу. Плюс там два пулемёта. Да и… Есть основания считать, что это могут быть наши. В смысле — повстанцы.

Некрасов молча кивнул и живо исчез в густом еловом подлеске, за которым спрятался их «блитц». Савушкин вздохнул.

— Как они тут не вовремя… — Повернувшись к Первушину, спросил: — Коля, раз у нас есть время до темноты — объяснишь мне, что тут творилось всё это время, пока мы немцев из России гнали?

Первушин кивнул.

— Объясню. Давай только к машине, и пост выставим, чтобы эти, — и он кивнул в сторону развалин замка, — сдуру на нас не наткнулись.

Разведчики максимально осторожно отползли от опушки и, согнувшись мало что не до земли, короткими перебежками скрылись в молодом ельнике.

— Фу-ух, аж вспотел…. — Капитан Первушин снял кепи, вытер пот, вздохнул с облегчением, и, обратившись к Савушкину, промолвил: — Повезло нам, что твой сержант шибко зрячий. А то бы прикатили прямо под пулемёты…

— У меня все зрячие. — Ответил Савушкин и, осмотрев расположение, спросил: — Обед готовить твои будут? Или моим это дело взять в свои руки?

Первушин хмыкнул.

— Какой обед, Лёш? Всухомятку пожрём, консервов ж у вас, я смотрел, пара ящиков есть. Нам тут ещё костра не хватало, для полноты картины…

— Хорошо, всухомятку так всухомятку. Олег! — обратился Савушкин к старшине: — Нарежь хлеба и открой банки с тушёнкой, надо заправится. Поешьте сами и покорми словаков. И подходи послушать, ща капитан Первушин нам политинформацию проведёт. А то тыкаемся, как слепые кутята… И спать не вздумайте! Некрасов, наблюдаешь за замком. Я тебе потом персонально всё доведу, что нам мой бывший однополчанин изложит.

Первушин кивнул.

— Изложу, это дело нужное. — И, немного помолчав, продолжил: — Значит, попал я в ноябре сорок второго в Словакию. Скажу честно, готовился уже к худшему, повидал за год, что немцы с нашим братом, пленными, творят…. Но всё пошло совсем не так. Тюрьма в Ружомбероке, конечно, не подарок, что и говорить — но отношение… как бы тебе сказать… в общем, оказалось человеческое. Паёк — как словацким солдатам, иногда, бывало, вместе с охранниками за одним столом питались, особенно вне расположения. Как мне объяснил один поручик тамошний, так им Женевская конвенция предписывала, и они ей следовали неукоснительно. Да и с продуктами у них было повеселей, чем у немцев… Сидел я в одной камере с тремя дезертирами-словаками. Начал постепенно язык осваивать — ну, ты уже в курсе, словацкий — чуть сложней украинского, его западэнской версии. Ты ж до войны на Западной Украине был, как я помню?

Савушкин кивнул.

— Был. В Перемышле, Ковеле….