Александр Усовский - Кровавый Дунай

Фон Олен заревел: «Für Hilfe! Hilfe! Sie töten!» [23] На помощь! Помогите! Убивают! (нем.) , дёрнулся бежать — и Савушкин, покачав головой, выстрелил ему в сердце. Полковник рухнул, как подкошенный, и, рефлекторно дёрнув ногой, затих.

Капитан вздохнул, сокрушённо про себя пробормотал: «Жаль, нет с нами Костенко, старик был бы доволен…» — и, обернувшись к своим бойцам, скомандовал:

— По коням! Концерт окончен…

Как только «испано-сюиза» покинула еловый лесок и вырулила на шоссе в сторону Эстергома — Котёночкин спросил у Савушкина:

— Товарищ капитан, вы что-нибудь понимаете?

— В чём, Володя?

— В ситуации. Немцы гонят в Будапешт танковые и кавалерийские дивизии. В город, стоящий на двух берегах не самой мелкой в Европе реки! Окружённый горами, крайне неудобный для обороны. И тем не менее…

Савушкин пожал плечами.

— Хрен его знает, Володя, с чисто военной точки зрения это идиотизм, конечно. Ну, или нет под рукой пехоты, Венгрия — театр специфический, равнина, степь, тут подвижные соединения в чести. Вот их и гонят в Будапешт — за неимением иных войск… Но и есть ещё политика… Будапешт — столица Венгрии. Последнего союзника Гитлера. Может быть, поэтому бесноватый и объявил мадьярскую столицу крепостью? Кстати, если брать объективно — то это крепость, что Пешт, что Буда. При наличии гарнизона взять его будет крайне сложно…

— Гарнизон надо снабжать.

— Согласен. Но я, беседуя с нашей милейшей хозяйкой, вот что выяснил. В сентябре и октябре немцы пригнали по Дунаю в Будапешт несколько сотен барж из Румынии и Югославии — в основном с продовольствием. Поэтому хранилища города переполнены. Голода тут точно не будет…

— А патроны, снаряды, бензин, наконец?

— Тоже, я думаю, что-то придумали. Немцы — они чертовски изобретательный народ, тебе ли этого не знать…

— Но венгры? Они ведь абсолютно не хотят воевать?

— Ну, те, что за городской чертой — те да, у тех есть возможность сдаться в плен. Которой они успешно сейчас пользуются. А те, что станут гарнизоном крепости Будапешт… Тут будет посложней. Немцы просто раскидают венгерские полки и дивизии поротно в свои батальоны — и всё, дело в шляпе. Хочешь — не хочешь, а в этих условиях будешь сражаться…Ладно, ты не отвлекайся на теорию, окрестности осматривай. На предмет сапёров и строящихся укреплений.

Котёночкин лишь пожал плечами.

— Так ведь нет ничего. Ни сапёров, ни укреплений…

— А это, заметь, межгорное дефиле. Справа Пилишские горы, слева — Баконь. Ты, кстати, «Бравого солдата Швейка» читал?

— Читал. Аккурат перед войной, тридцать четвертого года издание.

— Тогда должен помнить кровавый роман «Рож Шаван из Баконьского леса» — его Швейк упоминал в разговоре с поручиком Лукашем. Так вот, те горы, что виднеются слева — это и есть тот самый Баконьский лес…

Котёночкин улыбнулся и молча кивнул. А затем, уже серьезнее, произнёс:

— По этому дефиле наши до Дуная домчат, как по маслу.

— А это мы должны проверить… Витя, что там впереди?

Снайпер хмыкнул.

— Какой-то городок, а какой — разве их разберешь?

Котёночкин, наморщив лоб и подумав пару мгновений — доложил:

— Дорог. Следующий — Эстергом.

Савушкин кивнул.

— Туда мы не поедем, нужды в этом нет. Понятно, что это дефиле — проходной двор. Сейчас мы свернем в лесок и отправим донесение товарищу Трегубову — и повернем на юго-запад, на Бичке. Витя, слышал?

— Так точно, товарищ капитан. Сейчас в лес.

С полчаса у разведчиков ушло на подготовку донесения, шифровку его, подготовку рации к работе и отправление этого донесения в Центр. Савушкин скрупулёзно перечислил все разведданные, добытые к этой минуте, а на возражение Котёночкина, что радиограмму запеленгуют — ответил, что они не в Будапеште, времени на то, чтобы смыться — у них будет в избытке. Поэтому Чепраге был выдан листок с тремя сотнями групп и строгий приказ — не спешить и передавать аккуратно, и без квитанции даже не думать сворачиваться. И лишь когда Центр подтвердил получение донесения — капитан скомандовал поход.

Пообедать разведчики остановились у какого-то ручья близ селения Пербал — загнав «испано-сюизу» поглубже в заросли краснотала, в изобилии произрастающего по обоим берегам. И только на капот лимузина Некрасов, временно исполнявший обязанности старшины, выставил четыре банки тушёнки, ковригу хлеба и фляжку вина, заботливо налитого милейшей Верой Антоновной — как от дороги раздался дружный треск. Разведчики схватились было за пистолеты — но тут же по приказу капитана убрали руки с рукояток. Савушкин решил для начала встретить непрошенных гостей мирно — ну а там уж посмотреть, как оно дальше пойдёт, может, и не придется прибегать к помощи пистолетов…

На полянку, на которой расположились разведчики, вывалилось человек десять в изрядно потрёпанной венгерской военной форме — кто-то в шинели, кто-то в новомодной «пантерке», а пару человек — в когда-то бывших белыми маскхалатах. И по тому, что все гонведы были, как один, уже дней пять небриты, винтовки небрежно болтались на плечах прикладами вверх, а поясные ремни не были не то, что не затянуты, а каким-то чудом еле держались на бёдрах зольдатиков — Савушкин понял, что это дезертиры. Солдаты в строю скованы дисциплиной, и как только от неё освобождаются — ведут себя нарочито бесшабашно, отыгрываясь за многие недели и месяцы армейской муштры, чинопочитания и жёсткой субординации. Знакомо…

Гонведы, увидев шикарный лимузин и четверку гражданских вокруг него — тут же радостно загомонили, перебивая друг друга и поглядывая на машину с хозяйским видом, демонстративно игнорируя каких-то сомнительных штатских, явно случайно оказавшихся рядом с этим чудом автомобилестроения. Савушкин попытался понять, о чём они говорят, но кроме постоянного упоминания «Baszom az anyat, baszom az istenet, baszom a Kristus Mariat» [24] Грубые венгерские ругательства. — ничего не разобрал. Наконец, один из мадьяр, постарше, поднял руку. Все остальные гонведы тут же замолчали. Вожак дезертиров откашлялся, подошёл к разведчикам и важно промолвил:

— Uraim, védelmi célokra rekviráljuk az autóját. [25] Господа, ваш автомобиль мы реквизируем для нужд обороны.

Тут же подал голос лейтенант Котёночкин. Тонким дискантом — или вправду волнуясь, или просто малость переигрывая — он произнёс:

— Nem tudod megtenni. Ez az autó a pápai nunciushoz tartozik Magyarországon. [26] Вы не можете это сделать. Этот автомобиль принадлежит папскому нунцию в Венгрии. — и добавил, понизив голос: — Őszentsége, monsignor Rotta nagyon nem lesz elégedett… [27] Его святейшество, монсеньор Ротта будет очень недоволен…

Гонведы тут же мгновенно сникли — куда девалась только что бьющая через край разнузданность и молодецкая лихость бесшабашных ухарей? Кланяясь и что-то бормоча, мадьяры начали пятиться назад, в кусты, и не прошло и минуты — как они все скрылись в зарослях краснотала. Ещё с полминуты, удаляясь, до разведчиков доносился шум сминаемых ветвей — и, наконец, всё стихло. Дезертиры убыли восвояси, не солоно хлебавши…