Уилбур Смит - Падение с небес

Требовалось огромное усилие воли, чтобы стоять там, где стоял он, сохраняя спокойное, равнодушное выражение лица, ведь по обе стороны от него в траншее стояли бойцы его роты. Чтобы как-то отвлечься, Марк принялся мысленно разрабатывать маршрут наступления через окраины города.

На каждом углу их будут ждать баррикады, и за каждый домишко придется драться. Артиллерийская подготовка не нанесла никакого ущерба находящимся в укрытиях забастовщикам, ведь обстрел велся только шрапнелями. Шона Кортни заботила безопасность более сотни полицейских и военного персонала, захваченных забастовщиками в плен и содержащихся где-то в городе.

– Фугасных снарядов не применять, – приказал он.

И Марк понимал, что на открытых улицах роту искрошат в лапшу.

Он же собирался провести своих бойцов к конечной цели – Дому профсоюзов на углу Торговой и Центральной улиц – задними дворами и переулками.

Он снова посмотрел на часы: через четыре минуты выступать.

– Сержант, всем приготовиться, – тихо сказал он.

Приказ быстро распространился по всей траншее, и бойцы вскакивали, пригибаясь за бруствером.

– Как в старые времена, сэр, – добродушно заметил сержант.

Марк бросил на него быстрый взгляд. Похоже, этот человек действительно наслаждается моментом. Неожиданно для себя Марк почувствовал к нему острую неприязнь.

– Пошли! – резко отдал он приказ, когда минутная стрелка уперлась в тоненькую черточку.

Сержант с силой дунул в свисток.

Схватившись рукой за верх бруствера, Марк ловко перемахнул через него.

Он побежал вперед, и из домиков впереди послышался треск выстрелов. Марк вдруг понял, что страх куда-то испарился.

Это был почти мальчик: гладкие розовые щеки, золотистый пушок на верхней губе.

На последних ступеньках лестницы, ведущей в подвал, его грубо толкнули, и он оступился и упал.

– Еще один трус, – заявил конвоир, молодой бородатый детина с висящей на плече винтовкой и красной повязкой на рукаве. – Пытался удрать через подземный переход. Да от меня не уйдешь!

Мальчишка встал на ноги. Падая, он ободрал коленки и готов был расплакаться, как вдруг над ним навис огромный Гарри Фишер с длинной, тонкой на конце плетью из кожи бегемота в правой руке.

– А-а, предатель! – заорал Фишер.

Напряжение последних нескольких дней с непрерывными совещаниями и боями стало сказываться и на нем. Глаза его горели диким, фанатичным огнем, движения стали преувеличенно резкими, хриплый голос звучал чересчур громко.

– Нет, товарищ, клянусь, я не предатель, – жалобно проблеял юнец.

– Ну тогда трус! – прокричал Фишер.

Большой волосатой рукой он схватил мальчишку за рубаху и рванул на себя, обнажив его тело до пояса.

– У меня же винтовки не было, – оправдывался юнец.

– Будут винтовки, надо только уметь ждать, когда погибнет товарищ.

Удар плети рассек гладкую белую кожу юнца, словно бритвой, на ней вспыхнула яркая кровавая полоса, и он упал на колени.

Гарри Фишер хлестал свою жертву, пока не затихли крики и стоны. В подвале слышались только свист плети, рассекающей воздух, и хлесткие удары. Наконец он отступил назад, вытирая пот и отдуваясь.

– Тащите его наверх, пусть все товарищи видят, что ждет предателей и трусов.

Двое забастовщиков подхватили мальчишку за руки и поволокли по ступенькам наверх; кожа на его спине висела клочьями, кровь стекала вниз, за пояс, пропитывая штаны насквозь.

Крадучись бесшумно, как кошка, Марк приблизился к задней стенке, перемахнул через нее и оказался в крохотном, выложенном камнем дворике. Вдоль боковых стен были уложены высокие штабеля ящиков с пустыми пивными бутылками, и в полуденной жаре густой запах прокисшего напитка дурманил голову.

До винного магазина на Минт-роуд они добрались меньше чем за час – путь через задние дворы и по крышам, которым Марк вел своих людей, оказался более успешным, чем он смел надеяться.

Они благополучно миновали все заграждения и баррикады, дважды обходили с флангов отряды прочно окопавшихся забастовщиков: застигнутые врасплох, они разбегались от одного лишь залпа.

Марк пересек дворик, ударом ноги распахнул заднюю дверь склада и сразу же прижался к стене, опасаясь выстрелов изнутри.

За ним через стену перебрались сержант с дюжиной бойцов; они быстро рассыпались по двору, взяв на мушку и распахнутую дверь, и закрытые ставнями окна. Сержант кивнул Марку, и тот боком, держа винтовку у бедра, нырнул в дверной проход. И сощурился, очутившись в полной темноте после яркого солнечного света, царившего снаружи.

Магазин оказался пуст. Ставни на окнах, выходящих на улицу, были закрыты и закреплены болтами, бутылки на полках стояли целехонькие, не тронутые мародерами, что говорило о строгой дисциплине в рядах забастовщиков. На бутылках, рядами поблескивающих в полумраке помещения, красовались яркие этикетки.

В последний раз Марк был здесь, когда покупал дюжину бутылок портера для Хелены Макдональд… он отбросил воспоминание и двинулся было к закрытым ставнями окнам, как в помещение ввалились сержант и его команда.

Ставни кое-где оказались пробиты шрапнелью и пулями, и Марк через одну из пробоин посмотрел на улицу.

Дом профсоюзов находился всего в пятидесяти ярдах через дорогу, а на площади перед ним были выкопаны траншеи и выстроены оборонительные сооружения.

Даже общественные туалеты были превращены в блокгаузы, но главное внимание обороняющиеся обратили на улицы вокруг площади.

Выстроившись вдоль брустверов, они бешено отстреливались от бегущих на них трансваальских стрелков в шотландских юбках, которые наступали со стороны вокзала.

Забастовщики оделись кто во что горазд: одни – в грязные рабочие комбинезоны, другие – в полувоенные охотничьи куртки; головы прикрывали кепки, шляпы с широкими опущенными полями, бобровые шапки. Некоторые даже пошли воевать в воскресных костюмах с жилетками и галстуками. Но все без исключения обмотались патронными лентами. Со спины их совершенно ничего не защищало от атаки Марка.

Залп из окон склада с винными бутылками нанес бы обороняющимся страшный урон, и сержант уже стал расставлять бойцов по окнам, со свирепой радостью предвкушая эффект.

«Можно было бы прихватить с собой пулемет», – подумал Марк, но тут же отбросил эту мысль: когда он представил, как пулеметные очереди хлещут по спинам ничего не подозревающих людей, ему стало страшно. «Как жаль, что я не могу их ненавидеть», – мелькнула еще одна мысль.

Вот сначала один, а за ним и другие защитники с обреченным видом приседали за баррикадой, прячась от губительного огня наступающих горцев.

– Примкнуть штыки! – приказал Марк.

В зловещем полумраке засверкали извлекаемые из ножен лезвия штыков. Шальная пуля расщепила ставню прямо у Марка над головой и вдребезги разбила бутылку шотландского виски на полке за его спиной. Запах спирта показался резким и неприятным.