Уилбур Смит - Падение с небес

Первые пули пролетели мимо еще до того, как Марк услышал выстрелы. Одна из них попала в большую, мощную фигуру Шона Кортни, прямо в грудь. Удар ее отбросил генерала прямо на Марка, и оба повалились на дорогу.

Фергюс постучал по затвору, опустил прицел на деление ниже, как раз на уровень живота, и дал длинную неторопливую очередь по шеренгам застывших, словно в параличе, солдат, кося их пулями, как траву.

Поток трассирующих пуль поливал их, и они валились один на другого кучами, убитые и раненые; слышались громкие крики, а пулемет продолжал разить их ураганным огнем.

Шон попытался перевернуться и скатиться с Марка, но ему это удалось лишь наполовину. С гримасой злобы и боли на лице он пытался подняться на колени, но одна рука у него висела как плеть и не слушалась. Кровь Шона заляпала обоих, и он беспомощно бился на земле, не в силах встать.

Марк, извиваясь всем телом, выбрался из-под генерала и посмотрел на верхушку копра. Трассирующие пули, словно светляки, летели прямо к заполненной людьми дороге под торжествующий, трепещущий, словно от нетерпения, грохот пулемета. Даже в состоянии отчаянного замешательства Марк успел заметить, что позицию пулеметчик выбрал очень удачную. Подобраться к нему будет не так-то просто.

Потом Марк бросил взгляд на дорогу, и сердце его сжалось от боли, когда он увидел безжалостный, кровавый расстрел беззащитных солдат. Шеренги совершенно расстроились, люди разбегались кто куда, ища спасения за автомобилями или прячась в неровностях почвы, но на дороге еще оставалось много людей. Одни лежали рядами, как скошенная трава, или кучами, а другие отползали с криками или извивались от боли в пыли, и кровь их на глазах превращалась в грязь шоколадного цвета. А пулеметчик продолжал водить стволом из стороны в сторону, превращая дорогу в кровавое месиво, поднимая пыль, дробя гравий в мелкие осколки и добивая раненых.

Марк перевернулся на живот; встав на корточки, он просунул руку под грудь генерала. Вес того был громаден, но Марк нашел в себе силы, о которых и сам прежде не подозревал, подгоняемый волнообразным рокотом рыскающего по дороге пулеметного огня. Шон Кортни с усилием приподнялся, как бык, попавший в зыбучий песок, и Марк помог ему встать на ноги.

Взяв на себя половину его веса, Марк привел генерала в более или менее устойчивое положение, стараясь не дать ему снова упасть. Шона качало, как пьяного, он сгорбился, истекая кровью, и громко дышал через рот, но Марк заставил его кое-как, неуклюже, на полусогнутых ногах побежать.

Огонь пулемета гнался за ними по пятам. Вот очередь прошла совсем рядом и прошила спину молодого лейтенанта, который полз к канаве, волоча за собой бесполезные ноги. Он уронил голову и затих.

Они добрались до дренажной канавы и укрылись в ней. Она была совсем неглубокая, дюймов восемнадцать, не больше, и не могла полностью укрыть крупную фигуру генерала, даже когда он лег пластом на живот. А пулемет не затихал, продолжая свою охоту.

Но теперь, после первой длинной очереди, когда он косил и кромсал всех подряд как бог на душу положит, пулеметчик бил короткими, точными очередями на выбор, и теперь его огонь стал еще более губителен; кроме того, приходилось беречь ствол от перегревания и экономить патроны.

Прикинув все это в уме, Марк понял, что они имеют дело с опытным солдатом.

– Куда вас зацепило? – спросил он.

Шон раздраженно отмахнулся и приподнял голову, глядя на верхушку стальной конструкции.

– Сможешь его достать, а, Марк? – прохрипел он, прижимая руку к плечу, откуда лилась темная и густая, как патока, кровь.

– Отсюда вряд ли, – сразу ответил Марк, успевший оценить обстановку и условия стрельбы. – Он там крепко засел.

– Боже милостивый! Бедные мои парни…

– Он там устроил отличное пулеметное гнездо.

Марк присмотрелся повнимательнее. Помост под колесами лебедок был сделан из толстого деревянного бруса, незакрепленного, просто положенного на стальные конструкции. Пулеметчик перетаскал брус наверх и соорудил там себе еще и четыре деревянные стенки фута в два толщиной. Сквозь просветы в настиле Марк видел его укрепленное гнездо и смог прикинуть его форму и размеры.

– Так он может продержать нас тут весь день! – проговорил Шон.

Он тоскливо посмотрел на кучи валяющихся на дороге тел; оба отдавали себе отчет, что среди них много истекающих кровью раненых, которые за это время непременно погибнут. Никто просто не осмелится прийти к ним на помощь – это верная смерть.

Снова раздалась короткая очередь – она хлестанула по земле совсем рядом с их головами, и они уткнулись лицом в дно канавы, пытаясь вжаться в землю как можно глубже.

По направлению к стальному копру местность шла под уклон, но почти незаметно, разве только если смотреть, как сейчас, на уровне почвы.

– Надо подобраться либо под копер, либо как-нибудь сзади, – быстро проговорил Марк, размышляя вслух.

– Да как тут подберешься, ему же все видно как на ладони, – промычал Шон.

По другую сторону дороги примерно в пятидесяти ярдах по заросшему травой открытому склону к копру подходила узкоколейка. По ней вывозили из шахты отработанную породу к расположенному в полумиле отвалу.

А почти напротив места, где они залегли, стояло шесть опрокидывающихся вагонеток, брошенных с самого начала забастовки. Эти небольшие четырехколесные вагонетки были соединены друг с другом попарно и все нагружены большими кусками голубой скальной породы.

Марк внезапно вспомнил, что у него за спиной все еще висит ранец; продолжая обдумывать, как незаметно добраться до вагонеток, прикидывая углы и направление стрельбы, он освободился от лямок и полез в ранец, а когда нащупал индивидуальный перевязочный пакет – протянул его Шону.

– Возьмите-ка вот это для начала, – сказал он.

Шон разорвал пакет и приложил вату к ране под гимнастеркой. Пальцы его были липкие от крови.

Винтовка Марка валялась на дороге, где он ее бросил, когда началась стрельба, но на ремне висела патронная сумка, а в ней пять полных обойм с патронами.

– Я сейчас выскочу отсюда, а вы постарайтесь организовать прикрытие, – сказал Марк и стал ждать, когда сверху снова послышится очередь.

– У тебя ничего не выйдет, – отозвался Шон. – Лучше притащим пушку и раздолбаем его к чертовой матери.

– Раньше полудня не получится, а для ребят будет уже поздно, – возразил Марк, бросив взгляд на дорогу, где лежали раненые.

В этот момент с верхушки копра раздался грохот – ослепительно-белые трассирующие пули полетели в другой конец недавнего построения полка. Вскочив, Марк бросился к винтовке; сделав десять прыжков на неровной почве, он оступился и чуть не упал, но сумел сохранить равновесие и помчался дальше.