Уилбур Смит - Падение с небес

Шон объяснил ей что да как. Руфь долго молчала, обдумывая сложившуюся ситуацию, и только потом высказалась.

– Мне кажется, это даже к лучшему, – кивнула она. – Просто я сильно привыкла к нему. Буду очень скучать.

Шон что-то проворчал в ответ, таким образом выражая что-то вроде согласия; он не знал, как реагировать на столь откровенное и сентиментальное признание жены.

– Ну что ж… – сразу же продолжила Руфь, теперь осмысливая ситуацию с практической точки зрения. – Придется с этим смириться и приниматься за дело.

Это означало, что готовить Марка в поход на Чакас-Гейт будет один из самых опытных в мире специалистов этого дела. Она уже не раз и не два отправляла своих мужчин и на войну, и на многодневную охоту и досконально знала, что необходимо не только для выживания, но и для существования с некоторыми удобствами в африканском буше. Она знала, что все лишнее использовано не будет, баулы с предметами роскоши вернутся домой нетронутыми, если вообще не будут брошены по дороге. Но все, что она отбирала в дорогу, обладало самым высоким качеством. Тем более что в этот раз Руфь бесцеремонно совершила налет на чемодан Шона, который он брал с собой на войну, оправдывая каждое хищение из него мудрым соображением: «Шону все равно это уже никогда не понадобится».

Ей пришлось кое-где заштопать спальный мешок, и Руфь так его заштопала, что он стал похож на произведение искусства. Потом занялась книгами – единственной роскошью, которую обязательно следовало уложить в багаж. Что именно следует взять, они с Марком обсуждали долго и обстоятельно, поскольку огромную роль тут играли вес груза и его объем; к тому же существенную важность представляло то, чтобы каждую книгу можно было не только читать, но и многократно перечитывать. Выбор у них имелся богатый: сотни видавших виды старых томов, носящих на себе следы дождя, грязи, пролитого чая, а в отдельных случаях и пятна засохшей крови; страницы пожелтели от времени, в старой брезентовой сумке для книг все они вместе с Шоном проделали огромные расстояния по этой земле.

После тщательного осмотра и обсуждения членами отборочной комиссии заняли в багаже свое место Маколей и Гиббон, Киплинг и Теннисон, Шекспир и даже Библия в кожаном переплете. Марк, который, в последний раз отправляясь в те места, брал с собой лишь одеяло, котелок да ложку, чувствовал себя так, будто ему предоставили постоянный номер люкс в гостинице «Дорчестер» [34] «Дорчестер» – одна из лучших пятизвездочных гостиниц в Лондоне. .

Шон, со своей стороны, предоставил Марку другие необходимые вещи для экспедиции: винтовку «манлихер» в кожаном футляре и двух мулов. Это были крупные, мускулистые животные, оба трудяги, каких поискать, обладающие смиренным нравом, и оба с постинфекционным иммунитетом к укусам мухи цеце. Процедура выработки иммунитета влетела Шону в копеечку, но, с другой стороны, среди животных смертность от сонной болезни составляла девяносто процентов. Обладающие иммунитетом мулы в такой экспедиции являлись незаменимыми. Животных без иммунитета легче сразу пристрелить, чем брать их с собой по ту сторону Чакас-Гейт, где мухи цеце кишмя кишат.

Каждый день Шон проводил с Марком семинар, на котором около часа обсуждались наиболее важные задачи экспедиции. Они составили список дел, который с каждым днем увеличивался, а вместе с ним увеличивался и энтузиазм Шона Кортни.

– Эх, повезло же тебе, парень! – ворчал он, то и дело качая головой. – Чего бы я только не отдал, чтобы снова стать молодым и отправиться в буш.

– Заезжайте хоть в гости, – улыбался в ответ Марк.

– А что, отличная идея! Может, и заскочу как-нибудь, – соглашался Шон, снова водружал на нос очки и переходил к следующему пункту.

Первая задача Марка состояла в том, чтобы определить, какие виды диких животных все еще обитают на той территории, и сделать приблизительную оценку популяции каждого вида. Оба не сомневались, что сейчас любая попытка, направленная на защиту и сохранение существующей популяции, имеет первостепенное значение. Чтобы такие попытки увенчались успехом, нужно лишь достаточное количество уцелевших животных.

– Не исключено, что уже слишком поздно, – заметил Шон.

– Нет-нет! – горячо отозвался Марк; он не хотел даже слышать подобных предположений. – Там еще есть дикие звери. Достаточно, чтобы у нас появился шанс. Я в этом не сомневаюсь.

Следующая важная задача – вступить в контакт с людьми, обитающими в районе Чакас-Гейт: зулусами, пасущими скот в пограничных районах ареала, где водится муха цеце, с местными охотниками и собирателями, живущими в самом ареале, с каждой кочующей группой людей, с каждой деревней, с каждым главой поселения, с каждым вождем. Необходимо обсудить с ними ситуацию, выяснить настроения и позицию зулусов по отношению к более строгим правилам, установленным для данной территории, и предупредить их, что земля, которую многие годы они и их предки считали общей, где они пасли свои стада и охотились, теперь находится под особым контролем. Теперь уже нельзя будет свободно рубить деревья и тростник, самовольно и бесконтрольно заниматься собирательством и охотой. Отличное знание Марком зулусского языка сослужит там хорошую службу.

Он также должен будет построить себе временное жилище, а потом обследовать всю территорию, чтобы окончательно выбрать место для постоянного проживания в качестве ее смотрителя. Кроме того, в списке значилось еще не меньше пятидесяти уже не столь важных, хотя и не менее сложных пунктов.

Этот проект будоражил воображение Марка, которому не терпелось поскорее начать его осуществление. С приближением дня отъезда лишь одно темное облачко маячило на сияющем горизонте впереди. Ему придется расстаться со Стормой. Но Марк утешал себя уверенностью, что это совсем не надолго. Он отправляется в рай, чтобы подготовить там место для прибытия своей Евы.

С теплой и мягкой улыбкой матери, что склонилась над лежащим у ее груди ребенком, Сторма смотрела на Марка, спящего на лесном травяном покрове. Он лежал на спине, крестом раскинув руки в стороны, и между ним и природой сейчас не оставалось даже хлопчатобумажных трусов.

Ее саму тоже совсем ничего не прикрывало. Вся одежда валялась на земле вокруг, как лепестки розы, облетевшие под порывом ветра: ее разбросал бешеный вихрь страсти, которая теперь улеглась и тихо дремала.

Примостившись на уголке пледа и скрестив ноги, Сторма сидела над Марком и внимательно изучала его лицо, удивляясь, как молодо он выглядит во сне; от нежности к нему у нее перехватывало дыхание, и она прислушивалась к остаточному жару в глубинах своего тела, где он только что побывал.