Уилбур Смит - Падение с небес

– Вы же знаете, чего я от вас хочу, – ответил он.

– Да, думаю, что знаю, – не стал спорить Марк.

– Так скажите мне это сами.

– Вы хотите, чтобы в отчете я написал, что с практической точки зрения превращение территории в районе Чакас-Гейт в Национальный заповедник нецелесообразно.

– Заметьте, вы сами это сказали, не я, – проговорил Дирк, взял бокал и поднял его перед Марком. – Тем не менее я за это выпью.

– Так как насчет благ? – продолжил Марк.

– А разве вам мало чувства глубокого удовлетворения, что вы исполняете свой патриотический долг на благо народов нашей страны? – внушительно задал вопрос Дирк.

– Этого мне с лихвой хватило во Франции, – негромко сказал Марк. – Но я, к моему сожалению, убедился, что одним этим сыт не будешь.

Дирк снова радостно засмеялся:

– Каждый делает свой выбор, мне не стоит об этом забывать. Вы уверены, что не хотите выпить?

– Уже не уверен, – в первый раз улыбнулся Марк. – Я передумал.

– Виски?

– Пожалуй.

Дирк встал и подошел к серебряному подносу. Он чувствовал тайное облегчение. Если бы оказалось, что этот человек неподкупен, а Дирк уже склонялся было к мысли, что это именно так, разрушился бы фундамент всей его житейской философии. Но нет, кажется, все в порядке. У него тоже есть своя цена… Дирк вдруг почувствовал пренебрежение к Марку, даже презрение – все упирается всего лишь в деньги, причем и сумма-то какая-нибудь ничтожная. Он такой же, как все остальные.

Дирк повернулся к Марку:

– Держите, вот это вполне можно пить, – он протянул Марку хрустальный бокал. – А теперь давайте обсудим предмет, от которого можно стать сытым.

Он вернулся к письменному столу и, открыв один из ящиков, достал коричневый конверт, запечатанный красным воском.

Дирк положил его на стол и взял очки.

– Здесь лежит то, что говорит о серьезности моего предложения и о моей доброй воле.

– Интересно, какова все-таки степень его серьезности?

– Тысяча фунтов, – ответил Дирк. – Достаточно, чтобы купить гору еды.

– Одна из ваших компаний купила у моего деда ферму, – проговорил Марк, тщательно подбирая слова. – Он завещал эту ферму мне и умер, не оставив мне ни гроша.

Дирк изменился в лице, теперь он смотрел на Марка внимательно и настороженно. В голове его мелькнула мысль: сказать, что он ничего об этом не знает? Нет, не пройдет, он ведь сам недавно признался, что собирал о Марке сведения.

– Да, – кивнул он. – Мне это известно. Старик все спустил.

– Цена за ферму составляла три тысячи фунтов, – продолжал Марк. – Мне кажется, что эти деньги должны принадлежать мне.

Дирк снова полез в стол и достал еще два одинаковых запечатанных конверта. Он аккуратно положил их на первый конверт.

– По странному совпадению, – сказал он, – у меня случайно оказалась как раз эта сумма.

«Сумма действительно ничтожная, – подумал он с презрительной улыбкой. – И с чего это я подозревал в этом ничтожестве нечто необыкновенное?»

В ящике стола у него лежало еще семь таких же конвертов, и в каждом по сотне десятифунтовых банкнот. За соответствующий отчет он готов был отдать все эти конверты… «Нет, – поправил он себя, – я готов идти дальше, гораздо дальше».

– Пожалуйста, – сказал он, продолжая улыбаться, – вот эти деньги.

Марк Андерс встал и, подойдя к столу, взял конверты и молча положил их себе в карман.

От негодования борода Шона Кортни ощетинилась, как иголки на спине сердитого дикобраза, а лицо покраснело, как плохо обожженный кирпич.

– Черт побери! – прорычал он, разглядывая три конверта, лежащие на столе.

Печати на них были аккуратно сломаны, а содержимое разложено в три багрово-синих веера хрустящих казначейских билетов.

– И ты взял у него эти деньги?

– Да, сэр, – смиренно кивнул Марк, стоя перед столом, как беспутный ученик перед классным наставником.

– А потом еще имел наглость явиться с ними ко мне?

Шон взмахнул рукой, словно собирался смести эти кучки банкнот со стола на пол.

– Немедленно убери от меня эту грязь!

– Вспомните свой первый урок, генерал. Деньги – это всегда важно, – спокойно отозвался Марк.

– Ну да, но что я должен с ними делать?

– Как шеф Общества защиты африканской дикой природы, вы просто обязаны послать жертвователю письмо с подтверждением получения и благодарностью за щедрый дар…

– О чем ты тут мне толкуешь, черт тебя побери? – выпучил на него глаза Шон. – Что это еще за общество такое?

– Это общество я только что организовал и избрал вас его шефом. Не сомневаюсь, что мы сможем составить соответствующую пояснительную записку с целями и уставом, правилами приема в члены общества, но все в конечном счете должно сводиться к тому, чтобы заручиться всенародной поддержкой, а для этого необходимо публично объявить, чем мы станем заниматься…

Марк старался говорить быстро, чтобы скорее донести свою мысль; Шон слушал, и лицо его постепенно приобретало нормальный цвет, губы раздвигались в восхищенной улыбке, снова исказив форму бороды, только уже по другой причине.

– Эти деньги мы потратим на рекламу в газетах, чтобы общество знало, что оно получило в наследство.

Марка несло; с его языка соскакивали все новые идеи, порождая новые, а Шон продолжал слушать, и его улыбка превращалась в судорожный смешок, от которого сотряслись плечи, и наконец он разразился таким хохотом, что несколько минут никак не мог остановиться.

– Все-все, хватит! – радостно взревел он. – Сядь, Марк, на сегодня достаточно.

Порывшись в карманах, он достал носовой платок и вытер глаза, потом громко, словно сыграл на трубе, высморкался и лишь тогда пришел в себя.

– Безобразие! – снова фыркнул он от смеха. – Настоящее кощунство! Ты совсем не уважаешь деньги. Это что-то противоестественное.

– Нет-нет, очень уважаю, сэр, но деньги ведь не цель, а только средство.

Марк тоже рассмеялся – веселье генерала оказалось заразительным.

– Черт меня побери, Марк! Да ты настоящая находка, честное слово! Где только я тебя откопал?

Шон напоследок снова весело хохотнул, а потом лицо его стало серьезным. Из бокового ящика стола он достал чистый лист бумаги и стал что-то писать.

– Будто у меня и без того мало работы, – ворчал он. – Ладно, давай составлять список, что нам нужно для твоего чертова общества.

Работали они часа три, и Руфь Кортни пришлось лично явиться к ним и пригласить их к обеденному столу.

– Еще минутку, дорогая, – сказал ей Шон.

Он придавил пресс-папье толстую пачку бумаг с записями, собираясь подняться из-за стола.

– А ведь вы обрели себе очень опасного врага, молодой человек, – нахмурившись, обратился он к Марку.

– Да, я это знаю, – серьезно отозвался Марк.