Уилбур Смит - Падение с небес

– Это все очень интересно, дорогой, – пробормотала она, снимая с корзинки салфетку. – Я захватила с собой булочки и абрикосовое варенье, которое ты так любишь.

Вдруг Марк заметил внизу, далеко в долине, какое-то необычное движение и потянулся за биноклем. На золотистом фоне травы возле зарослей высокого тростника они выглядели похожими на цепочку толстых черных жуков, ползущих по чистой простыне. Он сразу понял, что это такое, и с радостно бьющимся сердцем принялся их считать.

– Восемнадцать! – воскликнул он. – Новое стадо.

– Что ты там увидел, дорогой? – спросила она, отрываясь от булочки, на которую намазывала варенье.

– Новое стадо буйволов! – ликуя, сообщил он. – Они, должно быть, с севера явились. Что ж, кажется, дело пошло.

В бинокль он разглядел и огромного быка, который показался на открытом месте, выйдя из высокой травы. Виделась не только его широкая черная спина, но и большая голова с расставленными в сторону ушами под свисающими рогами. Солнечные лучи освещали гладкие рога так, что те отливали вороненой сталью.

Марка охватило чувство гордости собственника, любующегося своим стадом. Да что говорить, ведь это и в самом деле его стадо. Первое стадо, явившееся в заповедное место, которое он создал для этих животных.

– Посмотри, – сказал он, протягивая ей бинокль.

Она тщательно вытерла руки и припала к окулярам.

– Вон там, на краю болота, – подсказал он. Лицо его так и сияло радостью и гордостью.

– Вижу, вижу, – отозвалась она, радостно улыбаясь. – Как это хорошо, дорогой.

Потом повела биноклем по реке туда, где над деревьями виднелась крыша дома.

– А вон там наш дом. Так хорошо смотрится с новой соломенной крышей, правда? – с гордостью проговорила она. – Жду не дождусь, когда можно будет в нем жить.

На следующий день они покинули лачугу, на скорую руку слепленную из тростника и брезента на старом месте под тутовыми смоковницами, и переехали в новый дом. Вместе с ними там поселились две ласточки. Быстрые как стрелы птички тут же принялись строить аккуратное гнездышко, таская в клювах частички грязи под свес новенькой желтой крыши и лепя ее к выбеленной кирпичной стене.

– Ты посмотри, как нам повезло! – рассмеялся Марк. – Ласточки приносят удачу.

– От них столько грязи, – с сомнением отозвалась Марион.

Но в эту ночь она в первый раз сама пригласила его заняться любовью: удобно устроившись на спине в двуспальной кровати, она задрала до пояса ночную рубашку и раскинула теплые женственные бедра.

– Я готова; если хочешь, иди ко мне, дорогой, – сказала она.

Потому ли, что она была так добра к нему, потому ли, что очень любила его, он сделал все быстро и деликатно.

– Ну как, дорогой, все было хорошо?

– Просто чудесно, – ответил он.

А у самого перед глазами стоял образ невероятно красивой, полной жизни женщины с упругим и быстрым телом… чувство вины отозвалось в сердце, как удар кулаком. Он попытался отбросить эту картину, но она преследовала его не только в мечтах, но и во сне: эта женщина смеялась, плясала перед ним, дразнила… Утром он проснулся с темными пятнами под глазами, раздражительный и беспокойный.

– Проедусь по долине с обходом, – сказал он, не поднимая глаз от кружки кофе.

– Но ты только в пятницу вернулся, – удивленно заметила Марион.

– Хочу снова взглянуть на этих буйволов, – сказал он.

– Ну хорошо, дорогой. Я уложу тебе сумку… ты надолго? Положу свитер и куртку, по вечерам сейчас холодно… А еще я вчера испекла кое-что вкусненькое, – весело щебетала она, и ему вдруг ужасно захотелось прикрикнуть на нее, чтобы поскорее замолчала. – А у меня как раз появится возможность посадить кое-что в огороде. Как хорошо, что у нас снова будут свежие овощи… и еще я давно не писала писем. Дома, наверно, нас вспоминают… им, наверно, интересно, как у нас дела.

Он встал из-за стола и пошел седлать Троянца.

Громкое хлопанье больших крыльев вывело Марка из глубокой задумчивости; он выпрямился в седле и увидел, как из зарослей тростника поднялось в воздух с десяток больших птиц.

Это были грязные желто-оранжевые стервятники; напуганные приближением Марка, они поднимались все выше, и теперь казалось, что вместо жутких уродов, как по мановению волшебной палочки, в воздухе парят прекрасные птицы.

Стреножив Троянца, Марк на всякий случай достал из футляра винтовку. Его охватила возбужденная дрожь: он очень надеялся, что набрел на добычу одной из больших хищных кошек. Может быть, даже льва, в поисках которого он тщетно исходил долину вдоль и поперек.

Буйвол лежал на мягкой влажной земле на самом краю болота, наполовину скрытый тростником. Он был убит совсем недавно, стервятники не успели даже прорвать его толстую черную шкуру и затоптать след, который глубоко впечатался во влажную почву. Они лишь выклевали глаз, обращенный к небу, и клювами исцарапали более мягкую кожу вокруг ануса, поскольку только в этом месте могли добраться до мяса.

Это был крупный взрослый самец; два толстых рога прочно срослись на самой макушке черепа, размах рогов составлял не менее сорока восьми дюймов. Тело его было очень большое, крупнее призового быка-производителя герефордской породы, плечи облысели, всю в шрамах серую шкуру покрывали комья засохшей грязи и множество клещей.

Марк сунул руку в складку кожи между задних ног: тело быка еще не совсем остыло.

– Погиб меньше трех часов назад, – проговорил он вслух.

Он присел на корточки возле туши, пытаясь определить причину смерти. На первый взгляд никаких особых признаков не наблюдалось, пока Марку не удалось, приложив все силы и используя конечности быка как рычаги, перевернуть полуторатонное мертвое тело на другой бок.

Он сразу увидел смертельные раны: одна из них обнаружилась под лопаткой, между ребер, и наметанный охотничий взгляд Марка сразу определил, что удар пришелся в самое сердце; рана была широкая и очень глубокая – на влажной земле образовалась лужа запекшейся крови.

Если у Марка и оставались какие-то сомнения относительно того, кто нанес эту рану, они сразу рассеялись, как только он увидел вторую. Кто-то нанес животному удар спереди в основание шеи, и сделал это умело, лезвие проникло между костей и опять же в сердце, причем вошло целиком и оставалось в ране, а древко сломалось, когда бык упал на него.

Марк ухватился покрепче за сломанное древко, уперся сапогом в плечо буйвола и, крякнув, потащил изо всех сил; плоть быка, неохотно чмокнув, выпустила наконечник.

Он с интересом стал разглядывать оружие. Он держал в руках ассегай, копье с широким наконечником, который сконструировал сам царь зулусов Чака. Марк хорошо помнил рассказы Шона Кортни о зулусских войнах, о битвах при Изандлване и в ущелье Морма.