Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

С этими словами прощается с вами и миром ваш неизвестный друг и хранитель,

Франсуа и Патрисия посмотрели друг на друга.

— Ты что-нибудь понимаешь? — задали они вопрос одновременно.

— Ничего, — прозвучал одновременный же ответ.

— Ничего не понимаю, — повторил Франсуа. — Ты имеешь какое-нибудь отношение к наследству Сен-Клеров?

— Нет, я даже не слыхала никогда о них. Бред какой-то. Может быть, это ты — тайный граф де Сен-Клер?

— Я что, похож на тайного графа? — Капитан расхохотался. — По-моему, тоже бред. Поваренку в замке явилось привидение безвинно загубленной четыреста лет назад легкомысленной красавицы. «У-у-у! У-у-у! Меня замуровали!..» Несчастный не выдержал потрясения, нашел нас в телефонной книге и принялся охранять. В общем, посмеяться и забыть.

Патрисия отнюдь не была склонна посмеяться и забыть. Положим, в записке этого странного А-Н ничего кроме пустого бреда не было, но письма! Письма-то действительно были перехвачены. И вовсе не замурованная красавица их похищала. Однако говорить с Франсуа о своих страхах мадам де Нартен не хотела. Да и не страшно ей было. Чего можно бояться, когда любимый человек рядом и всегда готов прийти на помощь?

Он казался растерянным, и Патрисия вдруг испугалась, неприятно засосало под ложечкой.

— Что-нибудь случилось? — спросила она внезапно севшим голосом.

Франсуа вымученно улыбнулся.

— Патрис, дорогая, ты не волнуйся, пожалуйста, еще ничего не известно… Кажется, Мими…

— Мими? Что с ней?!

— Видишь ли, Филипп ведь успел побывать в Сен-Тибери…

— В поместье? Но почему… Что же он молчал?

— Он не молчал. Извини, это я виноват. Мы так увлеклись обсуждением моего плавания, Филипп ведь имеет отношение к…

— Франсуа! — перебила Патрисия мужа, чуть не крича. — Что с Мими?!

— Тише, Патрис, тише, смотри, на нас уже оглядываются. Я тебе говорю, не надо волноваться раньше времени. Мы прибудем в Монпелье и все узнаем…

— Да что такое?

— Филипп рассказал, со слов Клементины, что из монастыря был звонок, что Мими едет домой… Ее вроде как исключили… Но дома ее нет. Клементина звонила в монастырь…

— Когда?! Когда это было?

— Около двух недель назад…

— Что?! И две недели наша девочка неизвестно где, а ты так спокойно об этом говоришь? О, Господи!..

Патрисия пошатнулась и чуть не упала, но сумела справиться с головокружением. Это он! Тот, кто ее шантажировал, он замыслил что-то против ее детей, она чувствовала! Но что делать? Она же не может все рассказать Франсуа.

— Но я не понимаю! Как это ее могли исключить? И что, ее отправили одну домой? Почему Клементина не поехала за ней?

— Дорогая, я не знаю подробностей. Мы все узнаем очень скоро. В Монпелье сразу отправимся в монастырь…

Патрисия нервно поправила волосы, зачем-то одернула юбку, задумалась, вспоминая свой отъезд два года назад.

— Не понимаю, — пробормотала она. — Я же наводила справки про монастырь, мне сказали, что его настоятельница, мать Эмилия, имеет отличную репутацию… Как она могла допустить такое?

— Дело в том… — Франсуа замялся, он вообще-то не собирался рассказывать про встречу в Дакаре. — Дело в том, что мать Эмилия больше не настоятельница монастыря…

— Что? Ты-то откуда знаешь?

— Дело в том… — он запнулся, в третий раз повторив одно и то же. — Тут такая история… В Сенегале, когда мы выбрались из джунглей, то есть когда мы уже садились на «Святой Доминик», там обнаружилась целая толпа монахов и монашек, какая-то миссия, что ли… Знаешь, я не очень разбирался, я бы и внимания на них не обратил, если бы вдруг не заметил ящик с надписью «Монастырь Св. Терезы». Естественно, я заинтересовался, подошел спросить, не из Монпелье ли они — и оказалось, что я разговариваю с самой матерью Эмилией. Она, конечно, сразу поняла, кто я такой. Она очень тепло отозвалась о нашей дочери, сказала, что Мими умница, и начитанна, и красавица…

— Вот как… Но почему настоятельница оказалась в Африке?

— Ее назначили руководить новой миссией в Сенегале. А вместо нее в монастыре осталась некая мать Луиза. Конечно, Эмилия не сказала о ней ничего плохого, но выражение ее лица было довольно красноречиво…

— Значит, эта Луиза во всем виновата! — воскликнула Патрисия. — Франсуа, мы срочно должны отправиться в монастырь, мы должны все выяснить!

— Конечно, мы так и сделаем.

Патрисия нетерпеливо прошлась по палубе, потом бросилась к борту, вглядываясь в берег. Когда же Монпелье, долго им еще плыть? Как жаль, что она не успела тогда побывать в этом монастыре… А Франсуа?

— Франсуа, — она обернулась к подошедшему сзади мужу. — Ты сказал, что не узнал мать Эмилию на причале. Значит, ты тоже не был в монастыре? Почему ты не отвез Мими сам?

Франсуа вовсе не хотелось объяснять, почему он не поехал в монастырь, почему боялся встречи с его настоятельницей.

— Ее отвозила Клементина. Меня срочно вызвали в Париж… Да я же писал тебе.

— Ничего ты мне не писал! Твои письма, они были ужасны! Это ты во всем виноват! — На глазах Патрисии появились слезы. А она-то поверила, что теперь, после долгой разлуки, у них все будет хорошо.

Франсуа оторопело уставился на жену.

— Что ты имеешь в виду? Я писал тебе множество раз, это ты мне не отвечала!

— Да что ты говоришь? Я не отвечала?!

— Уверяю тебя, я не получил ни одного твоего письма. — Франсуа старался оставаться спокойным, — От Клементины получал, от детей, а от тебя — нет. А ты?

— Что — я? Да говорю же, писала! Отвечала на все твои письма, хотя они и не стоили того, такие короткие и сухие… А последнее — оно было ужасно! ты писал, что я могу оставаться в Венесуэле…

— Что?! Да не писал я такого никогда… Подожди, давай разберемся спокойно. Вот это письмо, где я якобы велел тебе оставаться в Венесуэле — когда ты его получила?

— Летом, в июле, кажется… Да какая разница?

— Но летом я не мог его писать, летом я блуждал по африканским дебрям. Вот хоть Жан-Поля спроси. Может быть, наши письма кто-то перехватывал?

Патрисия растерянно посмотрела на мужа. Можно ли ему верить? А если даже и в дебрях — может, он написал это письмо намного раньше, а оно где-то застряло? Конечно, был шантаж, два мучительных года в родительском доме — но при чем здесь письма от Франсуа?

Она продолжали спорить на повышенных тонах, так, что на них стали оглядываться другие пассажиры… А катер между тем уже разворачивался, направляясь к причалу Монпелье.

Мать Луиза подводила итоги первых трех недель своего «материнства». Как ни прикидывай, но триумфа не получалось. Да, проведен ремонт в оранжерее и жилом корпусе. Да, епископ обещал почтить своим присутствием воскресную службу. Да, начищены все скульптуры в церкви. Да, наведен порядок в школе. Да, зазвучал красиво монастырский хор. Да, радуют глаз дворовые клумбы совершенством и гладкостью форм. Но…