Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

— Ничего ты мне не писал. Да я вообще не получила от тебя ни одного письма! Точнее, получила — но лучше бы не получала…

— Что ты имеешь в виду? Я писал тебе множество раз, это ты мне не отвечала…

— Но я писала! И домой, и в пароходство — тебе же должны были переслать…

— Уверяю тебя, я не получил ни одного твоего письма, — настаивал Франсуа. — От Клементины получал, от детей, а от тебя — нет. А ты?

— А я получила, несколько…. Очень коротких и сухих, как будто и не ты писал… А последнее — оно было ужасно! ты писал, что я могу оставаться в Венесуэле и… — Патрисия запнулась, не решаясь произнести слово «развод». — Только это очень странно, в газете писали, что ваша экспедиция пропала полгода назад, а письмо пришло намного позже…

Супруги переглянулись. Они верили друг другу, не могли не верить, но что же тогда произошло?

— Ты сказала — как будто и не я писал? Может быть…

— Ты думаешь, письма кто-то перехватывал? Но зачем? — Патрисия осеклась. А зачем было все остальное: шантаж, два мучительных года в родительском доме? Франсуа не заметил ее осечки, он продолжал строить предположения, вспомнив заодно и Треплица, и свои странные приключения в Африке… А катер между тем уже разворачивался, направляясь к причалу Монпелье.

Солнце уже коснулось верхушек деревьев на ближайшем холме, когда Мими с Сержем вернулись с очередной прогулки. Мими знала, что ее ожидает неодобрительный взгляд гувернантки, и даже не только взгляд, но ее это ничуть не беспокоило. Ну и пусть! Вчера Клементина уже пыталась сделать ей замечание, на что девушка пылко ответила, что не делает ничего предосудительного, а просто развлекает гостя. Не сидеть же ему взаперти целый день! И так сегодня утром Сержу пришлось довольствоваться обществом Жюльена — брат вчера приехал домой. Как он вырос, оказывается, почти взрослым стал, и ростом выше Мими — а ведь был совсем мальчишкой. А Мими все утро посвятила домашнему хозяйству — ведь папа может приехать с минуты на минуту, кажется, его пароход уже прибыл в Марсель.

Впрочем, это не помешало Мими отправиться на прогулку. То есть сначала она собиралась весь день ждать дома, да и Серж был согласен, но дома так много народу… Еще совсем недавно Мими горела желанием их видеть, да и сейчас, конечно, была рада, особенно братьям — но появилось нечто, оказавшееся сильнее родственных чувств. Вот интересно, когда здесь был Николя, ни Клементина, ни Анри совсем ей не мешали. А Серж — с Сержем все по-другому. Хорошо бы оказаться с ним на необитаемом острове. Или заблудиться в джунглях…

— О чем задумалась? — услышала она ласковый и чуть насмешливый голос своего спутника. На этот раз они гуляли пешком, и теперь подошли к задней калитке. Мими оглянулась и быстро выдернула руку, которую держал Серж. Не стоит слишком уж дразнить Клементину, тем более что сегодня у нее было бы намного больше оснований для воспитательных бесед…

— Не бойся, я с тобой, — он серьезно посмотрел ей в глаза.

От этого «ты» Мими стало тепло и радостно. Да, сегодня все переменилось. А всего лишь — Серж ее поцеловал. А она и не подумала давать ему пощечину, как-то даже в голову такое не пришло. Он такой нежный, такой… такой… — у Мими не находилось слов.

— Давай не будем… Давай делать вид, что ничего не было… — она смутилась. — То есть, я хочу сказать, если Клементина узнает…

— Конечно, не бойся, все будет хорошо, — прошептал он и громко добавил. — Вот мы и дома, мадмуазель де Нартен! Чудесная была прогулка, не правда ли?

Мими прыснула.

— Да, да, мсье… э… Терель, погода сегодня просто необыкновенно теплая для этого времени года.

Парочка чинно вошла в холл, где к ним с громкими восклицаниями бросилась Клементина. «Ну вот, начинается», — только успела подумать Мими, как поняла, что на этот раз гувернантка озабочена вовсе не ее нравственностью.

— Мими, где же вы пропадаете? Звонили, они звонили!

— Кто звонил, папа?

— Да! И госпожа Патрисия с ним. Они звонили из Монпелье, сразу после вашего ухода. Я даже хотела догнать вас, но где там…

— Мама?! Мама тоже вернулась? Вот здорово! Серж, ты слышишь? — Мими мгновенно забыла про конспирацию, — Мои родители вернулись, оба вместе, это же!.. Это же!.. Когда они будут здесь?

— Да вот-вот должны быть! — крикнул появившейся в холле Жюльен. — А ты все гуляешь!

Однако время шло, а родители не появлялись. Анри уже заснул, а Мими наконец-то согласилась поужинать — волнение никак не сказалось на ее аппетите — и стала думать, что наверное, они где-то застряли и заночуют в другом месте, и может быть, им всем тоже надо ложиться спать…

Было уже за полночь, когда во дворе наконец-то послышался стук копыт, шуршание колес, а потом — громкие голоса. В темноте ничего не было видно, но кто же еще это мог быть?

— Ну вот мы и дома! — воскликнул Франсуа.

— Тише, детей разбудишь.

— Ты думаешь, они спят?

— Должны, ведь уже почти час ночи…

Патрисия не успела договорить, как какой-то визжащий вихрь слетел с крыльца и повис на ней, чуть не сбив ее с ног.

— Мама!!!

Патрисия присела на скамейку у пруда. Погода резко испортилась, того и гляди, пойдет дождь, но ей было просто необходимо хоть пять минут побыть одной, поэтому она и забралась сюда, где ее если и найдут, то не сразу. Вторую ночь она почти не спала, но на этот раз виной были дети. Спящий маленький Анри, которого она едва узнала, и старшие, которые полночи не отпускали ее от себя, а когда они наконец-то угомонились, проснулся малыш. Он испугался чужой тети, и никак не хотел поверить, что это — его мама. «Какая мама?» — спросил он удивленно, и у Патрисии мгновенно навернулись слезы. И сейчас слезы опять полились у нее из глаз, когда она подумала о том негодяе, который на целых два года лишил ее возможности видеть ребенка, видеть, как он растет, как меняется… Ведь мальчик почти не говорил тогда, а теперь болтает без устали! Но почему, почему так получилось?!

Впрочем, теперь не время вздыхать. Все кончилось, все хорошо, и с Франсуа, и с детьми. Анри здоров и скоро привыкнет к ней, Жюльен вытянулся и стал ужасно похож на отца, Мими… Патрисия улыбнулась, вспомнив утренний эпизод. Мими, конечно, выросла из всей своей детской одежды, — кстати, надо срочно заняться туалетами для нее, да и для себя тоже, — и за неимением другой носила старые платья матери. Сегодня она надела желтое платье, которое Патрисия привезла еще из отчего дома. И где она только его откопала? Патрисия не надевала его, кажется, со времен свадьбы… В какой-то момент Франсуа вошел в гостиную, где девушка стояла в одиночестве, глядя в окно — и остановился, ошеломленный, и воскликнул: «Патрис!..»