Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

И она с сокрушенным сердцем принялась собираться в дорогу.

Выйдя из кабинета настоятельницы, Николя с Полетт оказались в саду. Полетт, оглянувшись, проговорила таинственным шепотом, что у нее есть собственное мнение по поводу сбежавшей воспитанницы, но здесь и сейчас она об этом говорить не может, — ну, вы же понимаете, — она снова оглянулась и принялась увлеченно рассматривать цветы, демонстрируя свои познания в области садоводства. Николя как бы невзначай спросил:

— Скажите, я вот все думал: Амариллис, какое странное имя, я никогда не встречал такого. Это ведь, кажется, какой-то цветок?

— О да, это замечательные цветы. Их родина — Африка, у нас они растут в оранжереях. Они похожи на лилии, но это не лилии, и они бывают самых разных цветов — и белые, и розовые, и ярко-красные, хотя красные — это не совсем амариллисы, на самом деле это гиппеаструмы, но их тоже называют амариллисами, а бывают еще разные сорта…

Полетт остановилась перевести дух, и Николя тут же вернулся к более интересующей его теме:

— А имя?

— Ну что ж такого, имя, как имя. Девочек часто называют именами цветов. Роза, Виолетта-фиалка — ну, это вы сами прекрасно знаете, — а еще я знала одну Гортензию, очень, надо сказать, бесцветная была особа, — и Полетт захихикала, радуясь удачной шутке. — Впрочем, вы правы, Амариллис и правда редкое имя, не знала больше ни одной. Хотя, вроде бы, это имя повторялось в нашем роду, с древних времен. Но с тех пор как та Амариллис — ну, вы понимаете, — этим именем уже никого не называли…

Пока они беседовали, совсем стемнело. Николя краем глаза видел, как зашла в кабинет настоятельницы сначала одна, потом другая девушка — подруги Дениз. Фигура второй показалась ему знакомой. Мими? Ну да, конечно, ведь Луиза упомянула фамилию Нартен. Интересно, знает ли Мими, что ее подруга сбежала? Что думает по этому поводу? Завидует? Николя с удовольствием обсудил бы с ней этот вопрос. К сожалению, вряд ли у него будет возможность подойти к девушке, тут всюду снуют эти монашки…

Мими вышла после разговора с матерью Эмилией и остановилась перевести дух. Сестра Луиза, приведшая ее сюда, не стала провожать ее обратно, и девушка замерла в тени растущего у дверей каштана, обдумывая необычный разговор… Внезапно она заметила, что в саду находятся посторонние. Они стояли как раз под фонарем, и Мими ясно видела пожилую женщину в непривычно ярком для монастыря наряде, и — что было еще более необычным — стоящего спиной мужчину! Явно молодой, в элегантном костюме, он так заинтересовал Мими, что она на миг забыла о Дениз. Неожиданно он обернулся, и сердце ее заколотилось. Это был тот самый незнакомец! Тот загадочный молодой человек, который привлек ее внимание год назад на набережной, который приколол тогда ее розу! Мими несколько раз видела его тогда на прогулках, а потом он исчез, но она навсегда запомнила это благородное лицо, эти тонкие усики, жгучий взгляд… Что он здесь делает? Вот тетка Жервеза вышла вместе с сестрой Луизой, подошли к паре в саду. Значит, они вместе? Он имеет какое-то отношение к Дениз? Дениз как-то говорила, что у нее есть жених, навязанный ей теткой. Неужели?! Правда, по словам Дениз, тот был старый — а вдруг, а вдруг она специально?.. Нет, не может быть!.. В полном смятении, так никем и не замеченная, Мими ушла в свою комнату.

На другой день Мими и Зузу долго обсуждали странные вчерашние беседы. Было ясно, что с Дениз что-то неладно. Но что? Говорят, что она заболела, но тогда к чему эти странные вопросы? Какое-то знакомство… И почему бы им не спросить все это у самой Дениз? Наверно, она в больнице, — предположила Зузу. И без памяти… Возможно, с ней нельзя говорить? Может быть, у нее инфлюэнца? Горячка? Может, она заразилась? Зузу слышала, как сестра Луиза разговаривала с Эмилией о какой-то заразе. Все это было странно и жутковато. Девочкам не хватало спокойной, задумчивой Дениз… Но постепенно все это отступило перед новыми событиями, так и не разъяснившись. В монастыре настали новые времена.

В общем-то вся ее предыдущая жизнь осталась позади. Эта пугающая мысль пришла к Дениз не сразу, а постепенно, кусками, по мере того, как послушно ложились под колеса Аристидовой машины один за другим километры дороги. Родной город послушно расступился окраинами, промелькнули фермы и виноградники, скрылась из виду привычная с детства морская лазурь. Дениз не могла оценить скорость езды, но видела, что Аристид гнал машину как мог, выжимая, наверное, не меньше 30 километров в час. Скорость завораживала, отвлекала от мыслей, не давала сосредоточиться, подумать…

Уже на ходу ее спутник извлек откуда-то огромные перчатки черной кожи со смешными раструбами, на голове у него оказалась кепка, на лице — глазастые очки с ремешком вокруг затылка. Аристид не стал казаться от этого менее красивым, наоборот, весь этот странный наряд только придал ему еще больше таинственности. Дениз подумала, что надо о чем-то говорить, но о чем? Внезапно она оказалась в полной власти этого, по сути абсолютно незнакомого ей, человека. Такого галантного, такого красивого, но совсем чужого. Может быть, спросить его, откуда он родом? Или куда они едут? Или это уж совсем глупый вопрос? А, вот! И она спросила, как называется автомобиль.

— Это «маклафлин бьюик», Дениз. Американская машина. Мы, французы, пока не умеем делать таких замечательных крошек. 12 лошадиных сил! Сделана по специальному заказу.

— А куда дрова кладут? Или она на угле ездит?

Шато-Икем рассмеялся и Дениз поняла, что сморозила глупость. Что он теперь будет о ней думать? Что она — простая провинциальная дурочка? «Не понимаешь, так молчи, — обругала она себя. — Мало тебе тетка говорила: промолчишь, за умную сойдешь». Смутившись, Дениз примолкла, пропуская мимо ушей объяснения Аристида, что машина ездит на бензине, а бензин получают из нефти, а нефть качают из земли. Когда Аристид закончил (он не стал углубляться в детали конструкции двигателя внутреннего сгорания, понимая, что его спутница сейчас не особенно расположена к обсуждению последних новинок технического прогресса), беседа их на некоторое время прервалась. Возникла пауза, если только паузой можно назвать молчание, заполненное непрерывным грохотом и треском мотора.

Дениз опасалась заводить новый разговор из боязни опять оконфузиться. И она молчала, хотя и начала вдруг умирать от любопытства: ей ужасно захотелось узнать, где же находится киностудия, куда они едут, какую роль ей предстоит играть и придется ли для этого учиться скакать на лошадях и прыгать на ходу с поезда. А также с кем ей придется целоваться по ходу действия и надо ли будет держать на руках собачку.