Павел Волков - Дерево уккал

– Согласен. И что это нам дает? – Шляхтич задумчиво почесал затылок. – Мост рухнул вслед за нами, а значит, может быть два исхода: либо наш друг тоже упал, либо он все-таки выбрался на поверхность. Если он упал, то, во-первых, мог утонуть, а во-вторых, его могло, как и нас выбросить на берег. Так?

Татарка кивнула. Ее глаза были на мокром месте.

– Последний вариант мы отбрасываем, ведь Григория рядом с нами, очевидно, нет. Это значит, что он либо утонул, либо выбрался из пещеры. Как видишь, шансы довольно велики, а потому давай не распускать нюни, а лучше подумаем, что делать дальше. Это ведь неугомонный грек держал путь в деревню из-за этого маленького недоразумения, – Адам указал пальцем на уккалу.

– Его зовут Игнат, – Сайхан уже взяла себя в руки, а в голосе ее вновь появилась сталь.

– Да хоть Публий Вергилий Марон! Что с ним делать-то?

Уккала застыл, как будто понимая, что речь идет о нем.

– Ты как хочешь, а я беру Игната и отправляюсь в деревню. Тем более, если Григорий жив, думаю, он тоже догадается идти именно туда.

– Да, – согласился Адам, проводя в уме какие-то сложные вычисления, – идти, наверное, догадается. Главное, чтобы дорогу нашел. Правда, если река рядом… Согласен! В деревню так в деревню. Да и ведь только там мы, пожалуй, разыщем какое-никакое средство передвижения, чтобы поскорее выбраться из этих Богом забытых мест. Но сначала надо найти что-нибудь съедобное.

Игнат сделал пару шагов назад и тихонько пискнул.

– Нет, – отрезал поляк, – волосатые меховые шарики для этих целей не подходят.

В небольшом очаге догорал огонь. Остатки дров, почти превратившиеся в золу, уютно потрескивали, вызывая ощущение покоя и умиротворения, подобного тому, что человек может чувствовать, лишь попав после долгих странствий в родной дом. По всей видимости, огонь горел всю ночь, согревая совсем простое и неприхотливо обставленное жилище. Лучики солнца уже начали пробиваться сквозь прикрытие ставни, скользя по худому лицу мужчины, укутанного в теплые звериные шкуры. Свет упал на его сомкнутые веки, заставив поморщиться и отвернуть голову с копной едва тронутых сединой темных волос. Скрипнула дверь. Это окончательно вырвало человека из объятий целительного сна. Он открыл глаза и, скривившись от внезапно пронзившей все тело боли, с трудом привстал на мягком соломенном тюфяке. Острая боль сменилась тупой ноющей и стала постепенно утихать.

– Доброе утро. Как спалось? – послышался голос, очевидно, только что вошедшего в помещение человека.

Им оказалась молодая женщина в платье из оленей замши и яркой, богато расшитой накидке на плечах. Но не на одежде задерживался взгляд. Ее лицо необычайной красоты обрамляли длинные и густые волосы цвета льна, а глаза переливались то серым, то зеленым в зависимости от того, сколько света попадало в комнату и отражалось от небогатой утвари. Солнце освещало ее со спины и казалось, будто яркий нимб окутывает всю фигуру сказочной феи.

Мужчина прикрыл ладонью глаза, защищая их от раздражающих лучей.

– Сколько я пролежал? – спросил он и не узнал своего голоса, показавшегося слишком глубоким и хриплым. Возможно, сказывалось долгое молчание.

– Дня три или что-то около того, – пожала плечами прекрасная незнакомка, бесшумно проскользнув мимо соломенного ложа. – Здесь время идет не совсем так, как ты привык.

– Что значит не так?

– Просто не так и все.

– Хм… меня зовут Григорий, а как величать тебя, хозяйка?

– Я знаю, что Григорий. Как меня? Хозяйка… ну пусть будет Хозяйка.

– Ты странная. Что это за место? И почему, если прошло всего три дня, на мне совершенно нет ран?

Женщина очаровательно улыбнулась и с почти нескрываемой хитрецой оглядела грека, наполовину высунувшегося из укрывавших его шкур. Не ответив на вопрос, она отвернулась и произнесла:

– Дрова, придите! Огонь, зажгись!

Вдруг, к изумлению Григория, через порог лесного жилища перескочили несколько заранее заготовленных поленьев и в два прыжка оказались прямо в очаге конусовидной глинобитной печи. Затем Хозяйка указала рукой куда-то в угол и строго выкрикнула:

– Чуман, приди! Наполнись водою!

Из окутанного полумраком угла комнаты появился берестяной черпак. Взлетев до уровня груди, стоявшей спиной к Григорию женщины, он стремглав вылетел через распахнутую дверь и почти моментально вернулся обратно, но уже заполненный до краев. Несмотря на умопомрачительную скорость, летел он очень аккуратно, не расплескав ни капли. На этом чудеса не закончились.

– Котел, приди! – звонко воскликнула лесная незнакомка.

Как ни странно, но в этот раз ничего не произошло.

– Котел, приди! – крикнула она уже довольно раздраженно.

Послышался скрежет и какие-то толчки, но котел, похоже, приходить не собирался.

– Ну что ты будешь делать, – вздохнула Хозяйка и, хлопнув себя руками по бедрам, направилась к стоявшему где-то своенравному котлу.

– Ведьма, – подумал Григорий.

Пока она занималась манипуляциями с домашней утварью, грек, невзирая на слабость и ноющую боль, вылез из-под шкур и стал босыми ногами на шероховатый деревянный пол. Его взгляд блуждал по комнате в поисках оружия.

Тем временем, женщина подошла к котлу и заглянула внутрь.

– Ах, вот в чем дело! – с этими словами она схватила котел за ручки и нагнула.

В тот же миг из него резво выпрыгнули два здоровенных зайца – белый и серый. Не дожидаясь взбучки, они задали стрекоча, да так, что через секунду их и след простыл. Опустевшему котлу уже ничто не мешало выполнить повеление Хозяйки, и домашняя утварь опять заходила ходуном.

Григорий успел подняться во весь рост и даже сделать пару шагов в сторону от ложа. Чувствовал он себя терпимо, но идти оказалось не так просто. Ноги слушались неохотно, голова кружилась. В этот момент Хозяйка, видимо закончив кухонные манипуляции, повернулась к своему гостю.

– Угу, – выдала она, слегка приподняв тонкие брови и скрестив руки на груди. – Если ищешь оружие, оно в чулане. Не уверена, что в таком состоянии ты самостоятельно туда доберешься. Но в любом случае, для начала я бы предложила тебе одеться. Не то, чтобы мне был совсем неприятен твой вид, но какие-то приличия соблюдать все же следует.

Грек соображал довольно медленно. Когда он, наконец, понял, о чем идет речь, то, несмотря на слабость, мигом нырнул обратно под шкуры и покраснел от стыда. Дело в том, что вся одежда Григория лежала рядом на лавке, а сам он предстал перед очами хозяйки совершенно голым.

– Ну, ну, не так быстро. Раны зажили только снаружи. Еще некоторое время тебе понадобится покой. А пока выпей вот это.

Хозяйка поднесла к губам Григория деревянную чашу, в которую зачерпнула содержимое кипящего котла. Грек, беспокоясь о том, что может быть отравлен, сначала отвернулся, но учуяв приятный и сытный запах, все же решил отхлебнуть малость. Для того чтобы не пролить жидкость на свою постель, он взялся рукой за поднесенную к лицу чашу и ненароком дотронулся до мягкой и теплой женской руки. Григорий поднял глаза и встретился с волшебными серо-зелеными глазами, в которых блестели, переливаясь, таинственные огоньки. Будто завороженный, он сделал глоток, потом еще один. Почувствовал, как живительное тепло целебной настойки, а не смертельного яда, разливается не только по израненному телу, но и по смятенной душе.