Павел Волков - Дерево уккал

– Туши костер. Быстро, – шикнула Сайхан.

Источник света стал двигаться, то приближаясь, то отдаляясь.

– Бегает, как черт по болоту, – отметил Адам.

– Хорошо бы тебе ошибаться.

Путешественники ждали, а огонек так и продолжал хаотично метаться из стороны в сторону, отражаясь в глазах-блюдцах Игната. Стоны и всхлипывания усилились. Еще секунда, и сердечко мехового шарика не выдержало. Уккала рванул прямо в топь.

– Стой! – крикнула татарка, хватая руками воздух, но было поздно.

Игнат уже скакал по кочкам, отвечая писком на неведомый призыв. Сайхан наобум бросилась за ним и пропала в ночи. В поляке боролись противоречивые чувства. С одной стороны, он решительно считал, что дуракам закон не писан и вообще, каждому свое. Потому рисковать собственной жизнью, чтобы спасти тех, кто сам не очень-то о своей безопасности печется, – глупость, не достойная агента специальной службы его величества короля Стефана Батория. С другой, колкая и язвительная княжна выручила шляхтича в пещерах, а неблагодарность – не то качество, коим стоило бы гордиться польскому дворянину. Снять противоречие Адам мог лишь одним способом. Спасать недотеп таки надо, но рассудительно и без излишней спешки. Он еще раз высек искру, и поджог пучок потушенного им несколько минут назад хвороста, привязанного к палке. Выдернув ее из земли, поляк получил большой факел. Перемещаться с ним было, конечно, не очень удобно, но шанс утонуть в болоте все же понижался. В свободную руку он взял другую палку и, простукивая дорогу перед собой, спустился с холмика.

Сайхан он нашел довольно быстро. Как и ожидалось, она провалилась, и топь засосала девушку уже по пояс.

– Долго же ты, – увидела она пана Адама. – Близко не подходи, а протяни мне что-нибудь.

– Долго, долго. Если бы бросился также безумно, как ты, торчали бы вместе по пояс в гнилом компосте. Куда делся наш звереныш?

– Ты не понял? Он уже совсем близко к дому. Его кто-то позвал, и он пошел. Кто-то, имеющий над ним власть. Меня и саму блуждающий огонь заворожил.

– Да уж вижу. Как мотылек порхнула.

– Давай скорей палку! Что-то прикоснулось к моей ноге!

Поляк решил, что пока издевательств достаточно, и, если татарка утонет, ему не на ком будет упражняться в красноречии. Он вставил факел в жижу под ногами, лег плашмя и протянул Сайхан вторую палку. Девушка вцепилась в нее и начала потихоньку выбираться из топи. Вокруг нее начали вздуваться пузыри. Болото забурлило и забулькало. Лицо Сайхан искривилось, и она тут же погрузилась по самые плечи.

– О нет, только не это, – успела вымолвить она, и исчезла под слоем гниющей жижи.

Игнат любил татарку, так долго таскавшую его в мешке на своем плече. Он даже испытывал что-то вроде привязанности к толстому и вредному поляку, но сейчас ничего не мог с собой поделать. Его крохотный разум более не контролировал маленькое мохнатое тельце. Все, что уккала видел – это свет, на который надо было идти. Просто надо было, вез всяких «почему» и «зачем». И он шел. Точнее, скакал по болоту на идеально приспособленных для этих целей лапках, почти не касаясь поверхности. Ничто не могло помешать Игнату. Даже хищные твари, выползшие ночью на охоту, не смели тронуть его. Они знали, уккала и болото – единое целое.

Источник света неумолимо приближался, и вот шерстяной комок уже выхватывал глазами-блюдцами фигуру, укрытую с ног до головы чем-то черным, сливающимся с окружающим мраком, не заметную для всех, но не для чуткого зверька. Сияние исходило от руки незнакомца, в которой он будто бы держал пучок холодного голубоватого света.

– Иди ко мне, – слышал Игнат, заполнявший все его сознание призыв.

И вот уккала уже у ног человека в черном. Под капюшоном не видно лица. Даже когда он наклонился погладить зверька затянутой в черную кожаную перчатку рукой, острое зрение Игната так и не смогло пробиться сквозь густую тень, отбрасываемую капюшоном. Но это было не важно. Главное, что путь закончен, что все опасности уже позади, а впереди ждет только дерево на знакомом с рождения острове, где каждый день он с собратьями будет, как и раньше переключать рычажки – вверх-вниз, вверх-вниз. Где-то в глубинах подсознания Игната пронесся образ Григория, оборачивающегося на подвесном мосту в далекой пещере, но лишь на мгновенье. И снова был только свет в руке человека в черном.

Но что это? Незнакомец перестал гладить уккалу и теперь смотрел куда-то совсем в ином направлении. Приближалась опасность. Как же так? Ведь больше не должно быть опасностей. Тьму словно острый нож взрезали два желтых глаза. К человеку, источающему свет, приближался огромный черный волк с белой отметиной на задней лапе. Незнакомец запаниковал. Он повернулся к Игнату, затем снова к волку и, издав шипящий вздох, растворился в ночи. Свет погас, освободив уккалу от своей власти. Бежать. Скорее бежать от смертоносных клыков в теплые и уютные объятья татарской княжны, которую зверек искренне полюбил. Но сзади уже кто-то стоял. Дрожащий меховой шарик в ужасе поднял глаза-блюдца наверх и снова увидел когти и клыки. Из болота прямо к нему вышли менки.

Если пан Адам что-нибудь схватил, то попробуй, отними. Он не выпустил из рук палку, которая оставалась единственной надеждой на жизнь для Сайхан, даже когда татарка полностью погрузилась в болотную хлябь. Теперь он изо всех сил тянул. Это было неимоверно тяжело. Похоже, что-то снизу сильно противодействовало поляку. Лицо его покраснело от натуги, а жилы вздулись. Нечеловеческие усилия привели к тому, что голова девушки на мгновение показалась на поверхности. Она глотнула воздух и едва успела выпалить:

– Болотник!

Через секунду Сайхан снова нырнула в вонючую жижу, но пан Адам успел сориентироваться. Запустив руку в трясину, он схватил татарку за ворот ее одежды и рванул. Девушка вынырнула аж по грудь. В кулаке ее уже был сжат кинжал, коим она принялась колоть что-то, пока невидимое под слоем мха, тины и гниющей травы. Похоже, это дало результат – поляк почувствовал, что сопротивление ослабло, и рванул еще раз, освобождая татарку из смертельной ловушки. Они оба отлетели назад и плюхнулись на мягкую травяную подстилку.

– Убираемся отсюда скорее, – выдавила из себя Сайхан, выковыривая из волос комки зеленоватой грязи. – От этой твари теперь так просто не отделаться.

И, как будто подтверждая слова девушки, трясина с громким хлюпаньем разверзлась и представила миру огромное, безглазое, жирное создание, покрытое толстым слоем водорослей, улиток и рыбьей чешуей. Его толстые щупальца с белесыми присосками тянулись к путешественникам, чтобы схватить их и дотащить до зубастой прорези, заменявшей чудовищу рот.