Павел Волков - Дерево уккал

Юношу с веслом звали Елисей. Он, несмотря на великанский рост и богатырскую силу, оказался очень приветливым и разговорчивым. За время недолгого путешествия польский дворянин Адам Каминский и татарская княжна Сайхан-Доланьгэ узнали от молодого человека, что живет он в деревне у излучины вместе с дедушкой, в основном охотится, хотя не отказывается и в поле помочь, а еще лесорубом может по кузнечным делам немного. И вообще, очень хорошо, что путешественники встретились ему так вовремя, а то что-то последнее время опасно в округе становится. А он ничего здесь не боится, потому как сильнее всех.

Сайхан ни на минуту не переставала грустить о потерявшемся уккале, но жизнерадостная речь и широкая приветливая улыбка юного богатыря хоть немного, но разогнали ее печаль. Она сидела на корме, обхватив руками колени, и, убаюканная неспешным плеском воды, просто слушала.

Пан Адам, напротив, был сосредоточен и пытлив.

– А скажи-ка, мил человек, – обратился он к молодому лодочнику, – что это за зверя ты одолел?

Поляк указал на тушу огромного белого волка, которую Елисей притащил на плечах из леса, а затем уложил на дно своего суденышка.

– Лютая зверюга, – ответил юноша и поморщился. – На всю деревню страх нагоняла, так что выйти за забор невозможно было. Наши говорят – оборотень, но я в такие сказки, честно говоря, не верю. Нет, тут у нас чего только не увидишь, но чтоб человек волком оборачивался – это уж слишком. Впрочем, врать я не любитель, потому скажу, что гадину усмирил кто-то другой. Неделю по следу шел и не успел. Там на волчаре с десяток колотых ран, так-то.

– Так что, кто-то из вашей деревни тебя опередил?

– Очень сомневаюсь. Но мы здесь не одни. Еще сумеречный народ посреди болот обитает. Их почти никогда никто не видел, разве что случайно – прячутся ловко. Но торг мы с ними ведем регулярно. Оставляем в означенном месте товар всякий, они его забирают, а взамен кладут, что нам нужно. В основном это железо. Самим нам тут его добыть никак не выходит. Да и помимо сумеречного народа в лесах черт знает, кто живет.

– И где же железо берут эти, как ты их назвал, сумрачные? – поинтересовался Адам.

– Сумеречные, – поправил Елисей. – Понятия не имею. Может, у татар выменивают. Они болота знают идеально, так что вполне могут и далеко на запад ходить. Но вы это лучше у старосты спросите, он побольше разбирается.

За разговорами прошло время. Лодка отделилась от кромки тумана и направилась к небольшой пристани на левом берегу. Причалив, богатырь сграбастал волчью тушу и пружинистым шагом одолел деревянный настил, ступив на уже успевший нагреться за полдня песок.

Поляк с татаркой последовали за ним.

– Слушай, друг, а у вас тут всегда в середине дня так тихо? – спросил успевший немного оглядеться шляхтич.

– Действительно, странно, что никого на берегу нет, – пожал плечами юноша, поудобнее перехватывая добычу. – Ну, пошли к старосте, а там видно будет.

Не успели путешественники одолеть и половину улицы с крепкими избами по бокам, как стало понятно, куда делся весь народ. На площади в центре деревни происходило масштабное действо. Толпа в пару сотен человек, включая дряхлых стариков и малышню, сгрудилась вокруг чего-то, что пока видно не было.

Елисей свободной от волчьей туши рукой растолкал зевак и приблизился к центру стихийно организованного круга. Адам и Сайхан юркнули за ним.

В кругу находился староста, который согнувшись в три погибели что-то требовал от опутанного с ног до головы веревками существа, дополнительно удерживаемого с двух сторон совершенно одинаковыми здоровенными детинами. Из-за слоя веревок пойманного трудно было разглядеть, но даже в таких условиях путникам стало очевидно, что это не человек. Небольшого роста, с бочкообразным, покрытым редкими белесыми волосами телом, непропорционально короткими ногами и столь же непропорционально длинными и тонкими руками, заканчивающимися слишком широкими, даже огромными кистями, существо испуганно глядело из-под низких выпуклых бровей на гудящую толпу. С его большущего, похожего на репу носа, что-то капало.

– А ну признавайся, шельмец ты этакий, лазил ночью к нам в избу? – кричал на перепуганного уродца староста. – Ах, молчать удумал! Дык я нынче двум этим телепням, Лукьяну с Гурьяном, накажу тебя в реке утопить, да и делов-то!

За спиной у старосты появилась дородная женщина средних лет.

– Он, он Варьку нашу снасильничать пытался!

Ее похожий на сардельку палец агрессивно тыкал в сторону дрожащего от страха существа.

– На костер его отправь, Голован! – Истерически завизжала баба, дергая за рукав старосту.

– Да, на костер! – подхватила толпа.

– Пусть отец Феофан скажет! Он лучше разбирается, на костер или нет! – выкрикнул кто-то сбоку.

– Так позовите попа, чего стали? – ответил староста на поступившее предложение.

Пока ходили за священником, находящийся в состоянии экстаза гудящий народ потихоньку придвинулся почти вплотную к связанному носатому недоразумению, так, что близнецам-здоровякам Лукьяну и Гурьяну даже пришлось кому-то из особо рьяных не сильно дать тумака – чтоб не лезли.

Наконец появился поп – в меру упитанный бородатый мужчина лет пятидесяти-пятидесяти пяти в рясе и с крестом в руке. Он внимательно осмотрел существо с близкого расстояния, пару раз дотронулся крестом до его лба, а затем развернулся к народу и хорошо поставленным громким голосом сказал:

– Люди православные, совсем черт вас попутал, что ли? Какой костер? Язычники мы с вами дикие, что ли? Или быть может еретики латинские? Я вас спрашиваю!

Толпа поутихла.

– Вы у меня дознаться хотите, что делать с этим несчастным? А ведь сказал Христос книжникам и фарисеям: «кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Господь будет судить всех на том свете за грехи наши. Заблудших же надо увещевать и к пути верному подталкивать, а не на костер. Но ежели это создание уличено в каком преступлении, то разберитесь по-человечески, дайте ему ответить на обвинения.

– Да ты никак спятил, отец Феофан, – вмешалась склочная старостиха. – Это ж бесово отродье, тварь богомерзкая. Смерть ему!

Чуть успокоившийся народ снова заголосил и, задвинув куда-то попа, стал напирать, пытаясь вырвать пленника из рук близнецов, которые вопросительно уставились на старосту. Тот, однако, чесал лысину и помалкивал.

– Не пора ли вмешаться? – тихонько намекнула Елисею Сайхан.

– Я бы не стал. Не самый идеальный вариант знакомства с местными, – процедил, сложив руки на груди поляк. – Впрочем, дело ваше.

Скулы Елисея напряглись. Он не торопясь положил убитого волка себе под ноги и, плечами тесня напирающий люд, двинулся вперед.