Павел Волков - Дерево уккал

– Нет никакого меда! – вдруг рявкнула ведьма. – Что дают, то и ешь! Ишь, привередливый нашелся. Спрашиваешь кто я, получеловек? Да не будет не знающего меня нигде и никогда! Берегись, не будь не знающим меня! Ибо я первая и последняя! Я почитаемая и презираемая! Я блудница и святая! Я жена и дева! Я мать и дочь! Я члены тела моей матери! Я бесплодность и множество её сыновей! Я та, чьих браков множество, и я не была в замужестве! Я облегчающая роды и та, что не рожала! Я утешение в моих родовых муках! Мой муж тот, кто породил меня! Я мать моего отца и сестра моего мужа, и он мой отпрыск! Забирай-ка ты, Савелий, своего странного и очень наглого спутника и дуй отсюда восвояси. А то ведь я не всегда такая добрая, как сейчас.

– Да плевать я хотел на твою доброту. Где Касьян и зачем он тебе понадобился? – дед стукнул посохом, но вместо того, чтобы извлечь грозный звук, он глубоко вошел в сырую и мягкую землю.

– А я еще не сказала разве? Ну, извини, жалко, что ли, поделиться? Тем более, тебе это ничего нет даст. Говорю, колдун он сильный, а мне как раз охранник для сокровищ нужен был, а то ходят тут всякие, – она кивнула в сторону грека.

– Золото стеречь, значит. Плоховато он справляется, на посту редко бывает.

– Ну, так это когда было. Нынче обстоятельства, хе-хе, другие. Впрочем, с поста он пока никуда не девался. Сидит, как сидел. До поры до времени, конечно. Пока черное солнце и черная луна не сольются на небосводе, и не завращается центр света, несущий цепь звезд на каждом из своих лучей. А затем выйдет король, новый бог, увенчанный диадемой, блистающий, словно лев, раздирающий свою жертву, сверкающий как карбункул! Не веришь, сам посмотри, если с охраной договоришься, хе-хе.

Разъяренная толпа бушевала, но пока не осмеливалась перейти через воображаемую границу, отделявшую приведенный в экстатическое состояние народ от убогой деревенской церквушки. Отец Феофан сосредоточенно подметал крыльцо. Его так поглотило это занятие, что он даже не сразу отложил в сторону метлу, чтобы поинтересоваться причиной ажиотажа.

– Невиданное дело, чуть ли не вся деревня одновременно собралась в храм, – обратился он к людям. – Что же, остается только поприветствовать сие чудо. Но все-таки хотелось бы узнать причину.

– Говорят, батюшка, ты вомпера укрываешь, – вышел вперед рыбак Мартын. – Дурное это дело, не богоугодное.

– Вомпера укрываю? Да ты, мил человек, чай белены объелся. Я с божьей помощью силой молитвы и крестным знамением душу загубленную спасаю.

– Отдавай упырицу сейчас же! – угрожающе зыркая из-под насупленных бровей, прогремел пахарь Антип.

– Варьку, дочь покойного старосты? А на что она тебе? Аль молиться над ней круглосуточно собрался?

Повисла короткая пауза. Пан Адам в окружении ничего не понимающих в происходящем братьев-здоровяков Гурьяна и Лукьяна стоял немного сбоку, как бы не объединяясь с бушующей толпой, но и не отделяясь от нее окончательно. Сейчас он ждал подходящего момента, чтобы снова выйти на сцену.

Тем временем, кандидаты на должность старосты сообразили, что ответить священнику.

– Варька это аль не Варька, а кучу народу она извела, – помахал сухим и жилистым кулаком Мартын. – Выдавай ее нам на суд! По-хорошему выдавай, а не то…

– А не то что? На храм божий руку поднимете?

Снова повисла пауза. Колышущееся человеческое море уже совсем потеряло голову, но решиться на насилие в отношении священника все еще было не просто. По крайней мере, никто не хотел становиться первым.

– Церковь осквернена, там внутри нечистый сидит! – вдруг заорал кто-то из толпы. – На костер упыря!

Этого оказалось достаточно, чтобы тоненькая нить, едва сдерживавшая зверя, порвалась окончательно. С гиканьем и улюлюканьем мужики, бабы и даже дети кинулись к храму. Казалось, волна сейчас захлестнет крыльцо и прорвется внутрь, но не тут-то было. Отец Феофан весьма проворно для своей комплекции схватил отставленную в сторону метлу и принялся орудовать ею как заправский палочный боец. Довольно узкий вход, ступеньки и хаотичные метания погромщиков позволили ему принимать массивным древком всего по одному или максиму по двое нападавших за раз.

– Возлюби ближнего твоего, как самого себя, – приговаривал батюшка, расквашивая нос первому нападавшему.

– Просите, и дано будет вам, – напомнил он, сталкивая с крыльца второго. – Ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, – продекламировал очередное наставление слегка запыхавшийся священник, засадив палкой под дых третьему и дав пинка сапогом какому-то пацану, пытавшемуся проползти у него под рясой.

– Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят, – отец Феофан продолжал стучать по головам и ребрам.

И все же погромщиков было слишком много, а метла одна. Да и руки начинали уставать. Драма неумолимо подходила к своей развязке.

И тут внезапно натиск ослаб. Здоровяки Гурьян и Лукьян по кивку пана Адама как тараны ударили с тыла, чем организовали окончательную сумятицу в и так совсем дезорганизованной массе.

– Предательство! – завопил рыбак Мартын, но тут же затих, обмяк и повалился на землю.

Поляк вытер окровавленный кинжал о рубаху убитого и растворился в толпе. Никто уже совсем ничего не соображал. Вокруг летали кулаки, то тут, то там взгляд выхватывал перекошенные окровавленные морды. Мужики дубасили кулаками все, что видели, бабы визжали, драли друг друга за волосы, царапались, стараясь дотянуться до глаз противника. Как призрак шляхтич возник за спиной пахаря Антипа, произвел одно быстрое движение клинком, переступил через рухнувшее тело и забрался на крыльцо к священнику. Отец Феофан чуть не огрел его метлой, но вовремя признал и отвел удар.

– Что, ясновельможный, видал такое светопреставление? – махнул он рукой в сторону постепенно затихающего мордобоя.

– Варварская страна, – небрежно пожал плечами поляк и заорал во все силу своих шляхетских легких, – Прекратите! Стоять, кому говорю! Хватит!

То ли боевой запал был уже на исходе, то ли потери слишком велики, но народ остановился. Осоловевшими взглядами осматривали люди друг друга, со скрипом приходя в сознание. На земле лежали добрых два десятка раненных и забитых насмерть.

– Так вампир ведь…, – очень неуверенно пробормотал пожилой дядька, застывший прямо перед крыльцом.

– Какой вампир? Сказано же вам было – Варька, дочка старосты покойного. Отец Феофан, надо бы предъявить девицу, а то вон чего натворили.

Священник покачал головой, перекрестился и исчез в дверях церкви. Прошло немного времени, и он появился с ношей на руках. Девушка была очень бледной, измученной и спала. Но выглядела вполне по-человечески.