Павел Волков - Дерево уккал

Дед Савелий приобнял Сайхан и Елисея за плечи и за талию соответственно. Где-то рядом пискнул Игнат.

– Да, да, ты останешься с Григорием, – обратился старик к зверьку, – а то мало ли чего.

Простившись с греком и уккалой, троица добралась до оставленной на берегу лодки, погрузила в нее добытое в могильнике сокровище и снова отправилась сквозь мокрый и вязкий туман, но уже в обратный путь. Подозрительный дед приказал сидевшему на веслах юноше причалить в стороне от деревни, чтобы пробраться в поселение незамеченными. Так и поступили. Впрочем, предусмотрительность оказалась избыточной, поскольку местным жителям, очевидно, было глубоко безразлично, кто пришел, а кто ушел. Народ, причем от мала до велика, со странным упорством тянул по главной улице по направлению к реке свежесрубленные стволы деревьев. Все попытки выяснить, чем они занимаются и по чьему указанию, вызывали лишь недоуменное выражение осоловевших глаз. Люди бурчали что-то невнятное и снова брались за свою загадочную работу. Не оставалось ничего, кроме как пройти вместе с человеческим потоком до конечного пункта. Им оказался причал. Именно к нему поселяне складывали груз и шли обратно к лесу за новой порцией древесины, которую там видимо непрерывно заготавливали.

И тут только у Сайхан с Елисеем от удивления отвисли челюсти. У маленького причала маячили четыре фигуры. Точнее, как сказать фигуры: здоровый двухметровый бык, стоявший на двух ногах, полностью обнаженная женщина с сияющим кристаллом в обращенных горе ладонях, младенец с крыльями, а также сизый голубь, который метался из стороны в сторону и каким-то особо противным сиплым голосом извергал грязные ругательства, подгоняя волочивших бревна людей. И если задача птицы была относительно банальной, то первые три персонажа занимались чем-то вовсе невообразимым. Воздев к небу руки, или что там им их заменяло, существа магическим образом поднимали сложенные бревна и укладывали их в некое подобие понтонного моста. Но именно что подобие – бревна так и оставались в воздухе, а мост все рос и рос.

– Я даже не стану спрашивать, что происходит, – прошептала Сайхан. – Это, по всей видимости, те воры из могильника, которых вы с Григорием упустили, так?

– И они строят мост для Касьяна, – подытожил Елисей. – А народ как заколдованный.

– Гениальный вывод, – съязвил дед. – Лучше бы ты меня просветил, где наш поляк. Он ведь должен был сегодня организовать выборы старосты. Организовал, нечего сказать.

– А здесь и гадать нечего. Деру дал, как обычно, – татарка скривилась и сжала кулаки. – Когда дело касается его шкуры, в толстяке вдруг просыпается атлет.

– Дедушка, а дедушка, давай-ка я сейчас этим тварям на берегу косточки пересчитаю, – предложил богатырь. – Да там, в общем, кроме быка никого особо опасного и нет. С бабой драться, конечно, не дело, но тут случай особый, так что…

– С какой бабой?! Это не баба, а демон из Черной книги Касьяна! Косточки он ей пересчитать собрался. Ты со всем зачарованным населением деревни драться будешь? Поздно, родной, поздно.

Старик оперся на свой посох и как-то сразу потерял молодцеватый вид, стал совсем дряхлым, острые глаза его заслезились.

– Я виноват перед всеми, глупый, глупый старикашка. Не разобрался, не предугадал. Да кто я такой, в конце концов? Всего-то никудышный механик, не способный без множителя даже привести в порядок вверенную мне машину. А множитель вот он, рядышком совсем – у голой бабы в лапах, только добыть его нет никаких сил.

Отчаявшийся дед Савелий развернулся и побрел куда-то вглубь деревни. На призывы и уговоры Сайхан и Елисея он реагировал точно так же, как тащившие бревна люди – невнятно бормотал и тяжело вздыхал.

Так, не встретив больше никого, добрались до дедовой избы. Сайхан ожидала увидеть там если не пана Адама, то хотя бы трогла Сильвестра, однако сюрпризы продолжились. За столом сидели мрачные как ночь братья-близнецы Гурьян и Лукьян. Они пили. Старик вместо того, чтобы дать остолопам посохом по лбу, безвольно устроился рядом и даже потянулся за горькой.

Тут терпение татарки не выдержало. Резким движением руки она смахнула пойло на пол и, выхватив кинжал, воткнула его в столешницу прямо перед не вяжущими лыка близнецами. Они попытались возразить, но Елисей зашел сзади, дал обоим по крепкой оплеухе, а затем положил могучие руки братьям на плечи, пригвоздив тем самым их к лавке. Взгляд пьянчуг стал более осмысленным.

– Ну, все, хватит, – очень жестко, процеживая слова сквозь сжатые губы, произнесла Сайхан. – Говорите быстро, куда делся поляк и почему народ как стадо носит дрова для демонов!

– Да мы ни при чем. Деревенские как взбесились все. Сначала выбирали старосту, потом пошли громить церковь, упыря выдать требовали. Так отец Феофан самым рьяным тумаков надавал, а там и мы подключились. В конце концов избрали шляхтича, а он вроде как того только и ждал. Открыл здоровую черную книгу, прочитал оттуда вслух какую-то тарабарщину и буквально в ту же минуту откуда ни возьмись, появились четыре демона. Поляк им сразу книжку пихать начал, забирайте, мол, ее взад, мочи моей больше нет. А они ему сказали, что поздно опомнился и пока дело не будет сделано, никуда он от книжки той не избавится.

– Ну, так и где эта сволочь теперь? – перебила нетерпеливая татарка.

– А пес его знает. Убег куда-то. И демонам на это дело похоже было совсем плевать. То ли знали, что все равно вернется, то ли еще что. Но только демоны чего-то там дунули-плюнули и пошло строительство полным ходом.

– Всех, что ли, заморочили?

– Почти. Кто с утра бесился и церковь с боем штурмовал, те сейчас совсем безмозглыми стали – тягают бревна и слушать ничего не хотят.

– Тогда надо срочно к отцу Феофану идти. Надеюсь, он у себя. И ты, дедушка, вставай. Не время нынче раскисать – у нас есть, по крайней мере, несколько человек, сохранивших здравый рассудок. А как там Григорию сейчас в одиночку? Даже страшно себе представить.

Сайхан на мгновение задумалась.

– Правда, с ним Игнат.

Григорий и Касьян сидели под деревом, и некоторое время лишь легкое журчание ручейка нарушало воцарившийся на поляне покой. Уккалы спрятались в кроне и не выказывали даже вида своего присутствия. Игнат последовал за ними и, хоть наверняка с любопытством наблюдал за происходящим, вел себя тише воды и ниже травы, боясь привлечь внимание черноволосого красавца с бледным лицом и пронзительно-ледяным взглядом единственного синего глаза. Наконец Касьян разжал тонкие губы и заговорил.

– С самого раннего возраста я начал думать о своем предназначении, о тайне своего рождения здесь, под этим самым деревом, корни которого уходят в такие глубины, что смертному не под силу даже вообразить. А жалкий старик ничего толком не объяснял. Да и не мог бы, даже если хотел, утолить мою жажду знать. И я начал искать долго и бесплодно, пока высшая сила не вложила мне в руки ее – книгу, изменившую все. Я изучал древнюю магию, впитывал в себя тайные откровения мудрецов под самым носом у деда, занятого лишь неосмысленной возней с машиной и уккалами. И когда в деревню пришел мор, я понял – вот он час истины, использовать добытые мной знания и победить смертоносную заразу. И таки победил. В тот момент я и осознал окончательно, что избран, что от моей воли зависит, жить человеку или нет. Наивный старикашка обеспокоился случившимися со мной изменениями и сам не зная зачем потащил на остров к множителю. Стоял ли ты на краю бездны? А я не только стоял, но дерзнул заглянуть в нее. Там мне открылась истина: живущий по закону воли – не творит греха. Он свободен. Делай, что изволишь. Люди счастливы примитивным счастьем незнания, но им не по средствам получить наслаждение на краю мрачной бездны.