Павел Волков - Дерево уккал

– О, друг мой, ты вернулся, – поляк с трудом освободился из цепких рук. – Не кому, не кому тушить. Я ведь теперь староста, как ты и хотел. Только вот не слушается народец, не тот народец попался. Кто по избам попрятался, а кто и совсем убег. Варвары. Просвещенную власть не жалуют.

– Что за ахинея?! Дед еще здесь?! И не видел ли ты одноглазого мужика в черном?!

– Одноглазого? Как же, видел. Он к церкви пошел.

– Ладно, с тобой потом разберемся. Да найди, наконец, кого-то, чтоб амбар потушить! – крикнул Григорий Адаму и рванул к храму.

Дверь в маленькую церковь отсутствовала, а на крыльце беспорядочно разбросанные лежали куски досок и мелкие щепки. Из темного проема пахнуло смертью. Грек вытащил кинжал и вошел внутрь. Там на деревянных половицах лежал отец Феофан, а перед ним сучил мохнатыми лапами огромный черный паук. Обернувшись в сторону незваного гостя, прервавшего столь вожделенный пир, раздраженный монстр вперил в чужака злобный взгляд дюжины маленьких глазок, за которыми не просматривалось никакого интеллекта – только плотная и вязкая пустота. Вечный голод, без малейшей возможности заполнить зияющую бездну мрачного естества чудовища был его двигателем и в то же время и его концом. Желая поскорее устранить все источники раздражения, паук ринулся на Григория, но тот все еще стоял совсем близко к двери, а потому успел совершить два молниеносных шага назад, снова оказавшись на крыльце. Громоздкая тварь, призванная заклинателем в тесном помещении деревенской церквушки, не протолкнула свои телеса через дверной проем и, ударившись о косяк, осталась в помещении бестолково клацать ядовитыми жвалами. Грек не стал ждать и с размаху всадил клинок прямо в голову безжалостного монстра. Паук дернулся еще раз и застыл навсегда.

Аккуратно проскользнув мимо мертвой груды, Григорий опустился на колени рядом с телом отца Феофана. Бесстрашный священник отдал Богу душу. Но в храме был кто-то еще. Тихое, едва уловимое, почти не существующее дыхание. Дыхание, которое могло уловить лишь волчье чутье. На лавке под образами с руками, скрещенными на груди, лежала девушка. Глаза говорили, что она мертва, однако грек не верил своим глазам. Подойдя совсем близко, он разомкнул сжатые руки и прислонился ухом к почти холодному телу. Так продолжалось несколько минут, пока Григорий не услышал то, чего и ожидал – стук сердца. Всего один за столь долгий промежуток времени, но оно билось.

Грек бережно взял девушку на руки и вернулся к взволнованному уккале, который остался на улице, видимо посчитав неразумным вступать в единоборство со столь превышавшим его по габаритам чудовищем.

– Да, малыш, – ответил Григорий на вопросительный писк, – мы с тобой опоздали совсем немного. Нашего доброго священника больше нет, но вот Варвара и она еще, похоже, жива.

Игнат снова запищал и запрыгал, размахивая мохнатыми передними лапками.

– Я не знаю, где дед Савелий с остальными и не знаю, куда из церкви подался Касьян. Скорее всего, он где-то здесь, рядом. Давай заберем пана Адама и обдумаем ситуацию где-то в другом месте.

С едва дышащей девушкой на руках и маленьким уккалой, резво семенившим следом, грек пошел обратно к горящему амбару. За то время, которое прошло, никто из местных жителей так и не удосужился показать нос из своих изб, а пожар перешел в ту стадию, когда тушить его стало бессмысленно. Григорий собирался привести в чувство спятившего поляка, но вовремя заметил, что тот уже не бегал вокруг огня, но что-то очень эмоционально, размахивая в воздухе здоровым черным фолиантом, доказывал невесть откуда взявшейся черноволосой даме, накинувшей на плечи чей-то грубый плащ, не сильно скрывавший ее наготу. Всего пара мгновений потребовалась, чтобы опознать в ней демоницу-картежницу из кургана на том берегу. А сцена тем временем разыгрывалась занимательная, потому грек, скрывшись из виду за углом ближайшего сруба, решил немного подождать и поглядеть, чем все закончится.

– Вот вы у меня где сидите! – в бешенстве фыркал поляк, проводя большим пальцем по горлу, а его длинные усы разлетались в стороны, поддерживая негодование своего хозяина. – И как от вас подлецов избавиться?! В лесу книжку эту злобесову оставлял, в огонь ее кидал, все без толку!

– Ах, избавиться он захотел, – хищно улыбнулась женщина. – Когда брал книгу, небось, по-другому думал, власти хотел, разве нет?

– Власти, власти. Какая к черту власть, когда вы меня не слушаетесь и ни во что не ставите, а только обложили со всех сторон аки гончие? Кто-то разве предупреждал о таком?

– Спрашивать надо было, мой жадненький дружок. Хозяин никогда не лжет, он бы ответил. Но ты был ослеплен своими мелкими страстишками. А чтоб управлять книгой, силенок-то побольше надо. Куда тебе до Хозяина? Теперь злись сколько угодно, но твоя ничтожная жизнь больше тебе не принадлежит. Будешь делать, что положено.

И тут пан Адам как-то безвольно поник, склонил голову на грудь. Григорий, правда, слишком хорошо успел узнать хитрого шляхтича, чтобы не заметить некой театральности в его жестах и мимике.

– Пойду ка я лучше проверю часовых на периметре, – негромко процедил сквозь зубы поляк. – Поджигателя все-таки разыскать надо, а то так всю деревню спалит вместе с жителями, холера их побери.

Отвесив герцогине довольно небрежный поклон, он зашагал прямо к тому месту, где скрывались грек, уккала и все еще не пришедшая в себя девушка. Как только поляк поравнялся с углом сруба и Григорий приготовился, чтобы застать его врасплох, как дверь избы распахнулась, кто-то огромный с невероятной скоростью вылетел на улицу, сбил с ног не успевшего опомниться шляхтича и затащил его в помещение. Тогда из дверного проема показалось миниатюрное женское лицо в обрамлении густых черных кос.

– Скорее сюда, – услышал Григорий и, не ожидая дальнейших приглашений, юркнул внутрь, не забыв, однако про Варвару и Игната.

– Как хорошо, что мы тебя нашли, вас обоих! – на радостях чуть не закричала Сайхан, но вовремя остановилась, вспомнив, где находится.

Елисей крепко держал даже не пытавшегося трепыхаться пана Адама, зажав ему рот ладонью, которой хватило накрыть половину пухлой физиономии поляка.

– А то, что мы встретили этого гнусного предателя, так вообще просто чудное везение, – заскрипел зубами юноша. – Мерзкая душонка, к врагу перебежал и такие же, как сам отбросы сторожить захваченную деревню организовал. Ну, ничего, мы уж с ними потолковали по-нашему.

Богатырь до белых костяшек сжал кулак, чтобы наглядно продемонстрировать, как он поступил с местными иудами, и для этого ему пришлось на мгновение ослабить хватку, чем тут же не преминул воспользоваться шляхтич, воскликнув: