Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Ах, Джеймс, если бы ты знал, в каком ужасе мы живем и сколь мрачным нам видится будущее. Лично для меня печальнее всего думать о предательстве человека, на которого я возлагал все надежды. Быть может, мандарину и удавалось нас защищать, однако теперь мне кажется, что он приберегает нас для более тяжкой участи.

Куда же смотрели мои глаза? Мы были так близки, я считал его своим другом, и все же я не разглядел его истинную сущность! Я мирился со злом, называя его прагматизмом. Продажность я принял за готовность идти на компромисс, а приспособленчество — за мудрость. Только сейчас я понимаю, что смотрел сквозь пальцы на убийство, и даже хуже, чем убийство, ибо оно было совершено под прикрытием закона.

Рассказа Хирама мне более чем достаточно, чтобы понять, сколь глубоко я заблуждался. Теперь мне очевидно, что по какой-то причине (взятка? шантаж?) мандарин пошел на поводу у преступников и казнил невинных ради того, чтобы никто не узнал о чудовищном зле, которое причинили Хираму. Кто кроме безумца Милуорда поверил бы в то, что мальчик все еще жив, после того как ямэн приговорил к смерти убийц? И снова получается, что Септимус был прав, а более мудрые оказались в дураках.

Это нам урок, Джеймс, очень хороший урок. Септимус верил в Бога, прислушивался к тому, что подсказывало ему сердце или видения, тогда как все остальные, включая меня, были слепцами, прислушивающимися, как нам казалось, к гласу рассудка. Не важно, что нас ждет в будущем. По правде говоря, на что нам надеяться? Пекин и Тяньцзинь в осаде, а против нас императорский двор. Полагаю, лучше всего последовать примеру Милуорда и, положившись на Всевышнего, покорно вручить наши судьбы воле Его. Не будем думать о мелких несчастиях и бедах. Надо подготовиться к тому, чтобы предстать перед престолом Всевышнего в лучшем из миров, который был обещан Господом нашим Иисусом Христом.

И снова не могу не восхититься храбростью юноши — он решил прийти и присоединиться к нам, зная об императорском декрете, обрекающем всех нас на гибель. Хирам понимал, что, оставшись с нами, разделит нашу судьбу. Пожалуй, это самый мужественный поступок из всех тех, что он совершил. Он может говорить о Меннерсе сколько угодно, но я-то знаю, что ему хотелось увидеть свою семью и воссоединиться со своими родными, прежде чем наступит конец. Я нахожу утешение в том, что рядом Нелли и дети. Если бы у меня был малейший шанс их спасти, я, не задумываясь, отдал бы свою жизнь. Однако сейчас надежды нет, и мне достаточно мысли о том, что мы будем вместе в жизни и смерти. Я бы даже не стал называть это утешением. Тут нечто большее. Наверное, радость. Что может быть сильнее любви?

Уже поздно. Надо пойти поспать. Мы должны быть сильными, чтобы мужественно встретить то, что уготовано нам завтра, послезавтра, третьего дня… покуда мы все еще живы.

Можешь нам посочувствовать. На улице снова грохочут барабаны.

Прошло еще несколько дней, и она решила встать. В буфетной она увидела Тома, но он что-то буркнул себе под нос и вышел вон. Нелли и доктор были очень с ней милы, а герр Фишер взял ее за руки и сказал, что очень рад, что она наконец оправилась от тяжкой болезни. Однако от ее внимания не ускользнула всеобщая растерянность и подавленное настроение. Девушка узнала о новостях — оказалось, что всех обитателей дома ждала казнь. Некоторое время она вязала вместе с Дженни, присутствие Элен немного успокаивало девочку, к тому же с Дженни она забывала о терзавших ее мрачных мыслях. Вместе с тем Элен было грустно оттого, что даже такой маленькой милой девочке было суждено умереть.

Что же касается своей собственной судьбы, Элен не испытывала ничего кроме облегчения. Можно ни о чем не думать. Ничего не надо выбирать. Все решения остались позади. Казалось, ей просто дали отсрочку от смертной казни. Девушка с нетерпением ждала смерти. Она мечтала о небытии.

Четверг, 4 июля 1900 года

Ну вот, теперь я знаю, что ощущает сидящий в камере человек, приговоренный к смерти. Знаешь, ты, может, и удивишься, однако не могу назвать свое существование столь уж невыносимым. Странно, но меня почти не мучат мысли о скорой развязке. Мы ведь христиане, так что смерть для нас не более чем освобождение от забот и тревог. Смерть всего лишь ручей, перейдя который мы окажемся в лучшем мире. Однако ожидание выматывает. Было бы гораздо лучше, если бы нам точно сказали, когда все будет кончено.

И опять же удивлю тебя, за последние несколько дней к нам, в некоторой степени, вернулось веселое настроение. Теперь мы практически не обращаем никакого внимания на доносящиеся снаружи крики и вопли. Я полагал, что безрадостные новости, которые принес Хирам, ввергнут нас в пучину отчаяния, однако все оказалось наоборот. Теперь, когда мы узнали, что, скорее всего, нас ждет самое страшное, мы перестали волноваться о будущем.

Каждый из нас приспосабливается по-своему. Семейство Милуордов так радо возвращению Хирама, что ведет себя словно у нас сейчас праздник. На днях Нелли сказала, что слышала, как Септимус рассказывает анекдот. Анекдот был не особенно смешным, поэтому я не стану приводить его в этом письме, однако нельзя отрицать, что последнее время поведение Септимуса сильно изменилось. Я бы сказал, что он стал каким-то озорным, если ты вообще можешь представить озорующего ветхозаветного пророка. Он даже начал играть с детьми. Джордж собрал в детской заводную железную дорогу, а Септимус, ты не поверишь, повязал на шею шарф, нацепил фуражку Боуэрса и согласился стать станционным смотрителем. Время от времени он дул в свисток. Очень чудн о .

Боуэрс и Фишер стали лучшими друзьями. Они ввели распорядок дня — утром читают Библию, днем играют в шахматы. К нашей радости, Фишер по вечерам снова стал брать в руки скрипку. Теперь они с Нелли часто устраивают нам концерты. Наслаждаться музыкой сложно — снаружи доносится громкий шум, однако мы стараемся не обращать на него внимания и напрягаем слух.

Сестра Катерина ушла в себя и каждый день по много часов проводит у себя в комнате в молитвах перед иконой Девы Марии. Она говорит, что была очень дружна с несчастной сестрой Еленой, с которой, как мы полагаем, случилось самое худшее, и рада, потому что знает, что скоро снова с ней встретится.

Том и Элен Франсес? Мне их очень жаль. Им так и не удалось простить друг другу былые обиды. Сейчас, думаю, это уже не имеет никакого значения, однако я бы предпочел, чтобы они помирились. Ты ведь знаешь, я безнадежный романтик. И тем не менее, похоже, они не испытывают друг к другу вражды. Элен оправилась после болезни. Она сейчас здорова, пусть даже к ней не вернулись былая красота и веселый характер. Она выглядит повзрослевшей и более печальной. Теперь они неразлучны с Дженни, вместе вяжут, шьют и болтают. О чем? Ума не приложу. Бедная Дженни, она бы могла вырасти такой красавицей. Том сидит над одной из картинок-головоломок, которую он взял у детей. Кажется, ему хорошо одному. Он тоже выглядит повзрослевшим и более грустным, однако, когда увлекается головоломкой, начинает весело насвистывать. Может, я бездарь и полностью некомпетентен, однако считаю, что раз человек весело насвистывает, излишне беспокоиться о его душевном и физическом здоровье.