Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

— Тебе нечего бояться, малыш. Это всего-навсего развлекаются наши гости. Я бы дала тебе поглядеть, но боюсь, твоя матушка не разрешит. — Она усмехнулась и повела их по коридору, пока не уперлась в стену. Женщина отвела в сторону свиток и повернула скрывшуюся за ним задвижку. Потайная дверь распахнулась, и перед путниками предстала еще одна лестница.

— Теперь уже близко, — сказала женщина. — Идем по очереди, один за другим. Ступайте тихо, очень тихо. Правда, здорово, малыши? Настоящая потайная дверь! Какие же вы миленькие, — она погладила Дженни по голове. Нелли привлекла дочку к себе, и Матушка Лю рассмеялась.

Они оказались в отделанном деревом коридоре.

— Вот это — моя комната, — сказала Матушка Лю. — Если вам что-нибудь потребуется, не стесняйтесь и стучитесь ко мне. А вот это, дайфу, ваша комната, — она открыла дверь, которая вела в помещение, залитое светом горящих свечей. Большую часть места занимала огромная кровать с балдахином, укрытая красным покрывалом. На полу лежало два матраца, по всей видимости, приготовленных для детей. Нелли впилась взглядом в развешанные на стенах картины, изображавшие любовников в самых что ни на есть неприличных позах.

— Ах, вы уже обратили внимание на мою коллекцию, — злобно улыбнулась Матушка Лю. — Это работы самых лучших художников. Надеюсь, вы здесь уютно устроитесь и впоследствии будете с теплом вспоминать проведенное с нами время.

Не переставая улыбаться, она затворила за собой дверь, из-за которой донесся разносившийся по коридору голос.

— А теперь займемся влюбленными. Ma На Сы, для вас и вашей подруги я приготовила чудесную комнату…

Нелли выпустила из рук чемоданчик, и он упал на пышный ковер.

— Ну что ж, дорогой, похоже, Генри и наша любезная Элен проведут ночь в грехе, — беззаботно произнесла она.

Аиртон бухнулся на кровать и закрыл лицо руками. Собрав в кулак волю, он заставил прислушаться к словам супруги.

— Да, — пробормотал он. — Да. Ты права. Думаю, так оно и будет.

— Ну что ж, ничего не поделаешь, — молвила Нелли. — Впрочем, им же не впервой. Будем считать, что перед лицом Бога они уже состоят в браке.

— Ага, — слабым голосом отозвался Аиртон. — Весьма великодушно с нашей стороны.

— А ну-ка, — Нелли повернулась к детям, — Дженни, перестань пялиться на эти картины. Ты еще маленькая и ничего не понимаешь. А ну марш в постель. И ты тоже, Джордж. Нам надо выспаться впрок.

Когда дети улеглись, она присела на кровать рядом с мужем, вперившим в пол пустой взгляд.

— Эдуард, — тихим голосом произнесла она. — Я правильно понимаю, мы в…

Аиртон застонал.

— Что бы сказал твой брат Джеймс или мои старики-родители, если бы узнали, что мы провели ночь в борделе? Только представь их нахмуренные вытянувшиеся от удивления лица! — Она улыбнулась и вдруг, откинувшись на кровати, от всей души расхохоталась.

Ее смех отвлек Аиртона от тяжких дум.

— Ты что, женщина, умом тронулась? — накинулся на жену доктор. — Ты хоть понимаешь, где мы? Ты понимаешь, что я наделал? Что я наделал? Нелли, ты хоть видела их лица, когда мы уезжали? Я вас притащил в клоаку греха и мерзости. Что же я наделал?

— Ты спас меня и наших детей, — поцеловала его Нелли. — Ты хороший муж и отец. И ты настоящий храбрец. Тебе не в чем себя винить, Эдуард. Не в чем. После того, что сегодня случилось, я люблю тебя еще больше.

Аиртон закрыл лицо руками. Перед его взором возникли лица сестры Катерины, герра Фишера и Фредерика Боуэрса, с упреком глядевшие на него. Доктор ненавидел и презирал себя до глубины души. Он был сам себе противен.

— Значит, так, дорогой, можешь сидеть и жалеть себя сколько хочешь, — наконец произнесла Нелли. — А лично я устала и хочу спать.

Одну за одной она задула все свечи, и комната погрузилась во мрак. Аиртон остался одиноко сидеть в темноте, глядя в лица людей, которых он предал.

Как только болтающая без умолку Матушка Лю закрыла дверь, Элен и Генри бросились друг другу в объятия, осыпая друг друга поцелуями, срывая с себя одежду, задыхаясь от желания.

— Миленький мой, твои раны… Как же… как же я…

— Любимая, любимая, я так о тебе…

Предложения оставались недосказанными, сменяясь жадными поцелуями. Тяжело дыша, Генри отстранился и запрыгал на одной ноге, стаскивая сапог. Элен уже сорвала с мужчины рубашку и стянула с себя блузку. Девушка опрокинулась на кровать, и Генри принялся расстегивать на ней ее юбку. Элен ему помогала. Наконец юбка полетела в сторону. Генри отшвырнул ногой брюки. Девушка подняла руки и застонала от нетерпения, когда мужчина стянул через голову ее сорочку. Элен откинулась на подушках, приподняв бедра. В голове у нее звенело, а глаза горели ярким огнем. Девушка протянула к мужчине дрожащие руки.

Генри замер, уставившись на нее. Озадаченно Элен приподнялась на локтях.

— Солнышко, что случилось?

— Живот. Твой живот, — прошептал он. Девушка откинулась на подушки. — Господи Боже, я же ничего не знал, — произнес Генри.

Она застонала. На глаза навернулись слезы.

— Я не могла себя заставить рассказать тебе… Я знала. Там, в Черных холмах. Вот почему я хотела уехать из Шишаня. Но ведь сейчас все по-другому? Ведь теперь это уже ничего не значит? — Она умоляюще глядела на Генри. — Ведь сейчас уже все по-другому?

— По-другому, — кивнул Генри, и его глаза расширились от ужаса. — Боже мой! — вздохнул он. — Боже мой, что же я наделал!

В глазах девушки читалась мольба.

— Люби меня, — едва слышно прошептала она.

— Милая моя, хорошая моя. — Заключив девушку в объятия, он стал осыпать ее лицо поцелуями. — Господи, если бы я только знал… Если бы я только знал… — Генри нежно провел рукой по слегка выдававшемуся животу, внутри которого росла новая жизнь.

Губы Элен и Генри встретились, и он медленно, осторожно опустился на нее. Она прерывисто вздохнула и сжала объятия, когда он в нее вошел.

Внизу в одной из трапезных «Дворца райских наслаждений» веселились люди Железного Вана. Разгулявшиеся пьяные разбойники палили в воздух из ружей. Влюбленные едва слышали грохот выстрелов, напоминавший издалека взрывы хлопушек. Тела любовников ритмично двигались в едином ритме. Скрипела старая кровать с балдахином. Элен и Генри чудилось, что они находятся в своем собственном недоступном для других мирке, полном нежных касаний, жара и страсти, мирке, в котором никто не сможет им причинить зла. По крайней мере, в эту ночь, когда они сжимают друг друга в объятиях и после, насытившись, лежат рядом — ее голова у него на плече, а он вдыхает запах ее волос. В эту ночь они защищали друг друга от всех демонов и бесов, бродивших снаружи.