Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Из-за плеча насильника она видела потолочные балки, лицо рябого китайца, прижимавшего ее руки к полу, а самым краем зрения — Генри, который, покраснев от натуги, силился разорвать путы. Его глаза полыхали от отчаяния и ненависти, он что-то мычал сквозь кляп, но что — она не могла разобрать. Однако с тем же успехом и китаец и Генри могли находиться на другой планете — они не имели для нее никакого значения. Осталась только боль. Каждый резкий толчок лишал девушку частички оставшегося самоуважения.

С беспредельной ясностью она представила, как ее секут в актовом зале школы; а все, кого она знает, тычут пальцами в ее обнаженное тело, глумятся и поносят ее. Майор Линь кончил, и она почувствовала, как в глубины ее тела хлынуло его мерзкое, отвратительное семя. Толчки прекратились, и майор без сил привалился ей на грудь. Разрывавшая, терзавшая ее твердая дубина обмякла, превратившись в вялый кусок омерзительной плоти, перемазанный спермой и кровью. Она почувствовала, как по ноге потекла холодная струйка, и стала задыхаться от стыда и ненависти к самой себе. Как же ей жить после того, что случилось?

Майор Линь поднялся и, натянув брюки, в последний раз кинул насмешливый взгляд на изнасилованную девушку. Жэнь Жэнь и Обезьяна отпустили ее, но она все так же неподвижно лежала, раздвинув ноги. Бедра девушки были перемазаны кровью, на деревянный пол сбегал тоненький розоватый ручеек. Линь плюнул, попав ей в живот. Она не обратила внимания. Он повернулся к Меннерсу, который уже перестал вырываться.

— Да-жэнь велел тебя не трогать, — сказал он Генри. — А про твою потаскуху не обмолвился и словом. Ты ведь сам сделал девку шлюхой, отдав ее мандарину. Так что считай, я просто был одним из ее клиентов. Я поступил с ней так же, как ты с моей девкой. Думаю, Ma На Сы, теперь мы в расчете.

Он повернулся, собравшись уходить, но вдруг остановился, будто о чем-то вспомнив. Сунув руку в карман, он вытащил горсть медяков.

— Какой я рассеянный, — произнес он. — Совсем забыл расплатиться, — с этими словами он швырнул монеты под ноги Генри и вышел, не сказав больше ни слова.

С Элен остались Жэнь Жэнь и Обезьяна. Посовещавшись, они решили кинуть жребий. Обезьяна загадал решку и выиграл, поэтому Жэнь Жэню выпало держать девушку за плечи. Обезьяна стянул с себя штаны, встал на четвереньки и принюхался, изображая из себя собаку. Разбойник подурачился еще немного, потом ему надоело, и он набросился на девушку. Услышав донесшееся сзади мычание, Жэнь Жэнь с Обезьяной оглянулись. Генри снова бился в путах, тщетно пытаясь освободиться. Жэнь Жэнь с Обезьяной посмотрели друг на друга, рассмеялись и вернулись к прерванному занятию.

Элен снова почувствовала боль, вторжение в ее тело и отвращение. На этот раз, изломанная и ослабевшая от боли и стыда, она не стала сопротивляться, но Генри видел, как по ее щекам, покрытым ссадинами и смазанным макияжем, текут слезы. Тощие ягодицы Обезьяны содрогнулись, и все было кончено.

— Думаешь, я захочу соваться в дырку, после того как ее испоганили такие скоты, как вы? — осклабился Жэнь Жэнь. — А ну переверни ее.

Жэнь Жэнь и Обезьяна грубо перевернули девушку на живот. Жэнь Жэнь рывком поставил ее на колени и, стянув штаны, принялся прилаживаться сзади промеж разведенных бедер, но тут кляп выскользнул у девушки изо рта. Элен была настолько оглушена, что прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что ее рот свободен. От новой дикой боли и осознания того, что с ней сейчас делают, она закричала, издав пронзительный вопль, эхом отразившийся от стен комнаты и коридора. Она кричала снова и снова, пока Обезьяна ударами кулаков не заставил ее замолчать. Он снова сунул ей в рот кляп, однако ее крики уже услышали, и из коридора донесся топот ног.

Первым в комнату вбежал доктор, за ним Нелли и Фань Имэй. Жэнь Жэнь не растерялся. Он быстро отстранился от девушки и вскочил на ноги, однако все ясно увидели, чем он занимался. Элен все еще стояла на коленях, в той же позе, в которой ее оставил насильник. Взорам вбежавших в комнату предстала ее нагота и лицо, покрытое смазанным макияжем. Они увидели кровь, ссадины на теле девушки, заляпанный пол, болтающиеся мужские достоинства двух китайцев, стоявших со спущенными штанами, кровь и семя, покрывавшие их бедра, и жестокие гримасы на лицах.

— Господи Боже! Господи, — прошептал Аиртон, от ужаса прислонившись к стене. Нелли кинулась к Элен и обхватила девушку руками, бросив полный ненависти взгляд на Жэнь Жэня. Фань Имэй неуверенно замерла у двери.

— Поверить не могу в эту подлость, — закричал Аиртон, чувствуя, как его охватывает ярость. Весь свой гнев он обрушил на Генри, даже не обратив внимания на то, что мужчина связан, а изо рта у него торчит кляп. — Что ты за чудовище? — возопил Аиртон. — Это и была твоя сделка? Господи Всемогущий! Ты сказал мандарину, что я согласен на такое?

Жэнь Жэнь и Обезьяна удивленно переглянулись.

— А вы, вы, зверье! Что вы с ней сделали! Это… чудовищно! Чудовищно!

Жэнь Жэнь рассмеялся, Обезьяна хихикнул. Этого доктор уже не смог снести. Он бросился на Жэнь Жэня и толкнул его в грудь. Сила удара была незначительной, но ковер скользнул по полу, и оба мужчины упали. В воздухе замелькали кулаки. Так получилось, что Жэнь Жэнь, который был сильнее доктора, очутился снизу. Аиртон прижал коленями руки Жэнь Жэня к полу, и насильнику пришлось мотать головой, чтобы хоть как-то уворачиваться от сыпавшихся на него ударов.

— Чудовище! Чудовище! Чудовище! — раз за разом выкрикивал Аиртон, опуская кулаки.

Закричала Нелли. Рванулся, замычав сквозь кляп, связанный Генри. И он, и она увидели, как Обезьяна выхватил из рукава нож.

— Эдуард! Сзади! — пронзительно закричала Нелли, но было уже слишком поздно. В два прыжка Обезьяна подскочил к дерущимся и занес над головой нож, чтобы вогнать его доктору прямо между лопаток.

Маленькую комнату разорвал громкий выстрел, за которым тут же последовал еще один. Обезьяну швырнуло вперед, на белой рубахе набухало, расползаясь, красное пятно. Разбойник повернулся. Прежде чем он рухнул замертво навзничь, на его лице промелькнуло выражение крайнего изумления. Звякнув, упал на пол нож.

На пороге стояла Фань Имэй. В вытянутых руках она сжимала револьвер Генри. Из ствола поднимался легкий дымок. Фань Имэй дрожала, и револьвер ходил из стороны в сторону, но девушка и не думала опускать оружие.

Рванувшись, Жэнь Жэнь стряхнул с себя доктора и вскочил. Глаза насильника сверкали от ярости и злобы, он сжал кулаки, но тут же замер, увидев Фань Имэй.

Находившиеся в комнате завороженно взирали, как хрупкая девушка, сжимавшая в руках револьвер, не спускает взгляда с полуголого китайца. Они смотрели друг другу в глаза. Воля столкнулась с волей. Один лишь Генри знал об ужасных законах «Дворца райских наслаждений» и о том, каким пыткам Жэнь Жэнь подвергал оказавшихся в его власти девушек, но другие могли почувствовать лишь дыхание смерти, веявшее от молчаливого обмена взглядами. На мгновение показалось, что девушка, как встарь, признает власть своего повелителя. Губы Жэнь Жэня скривились в жестокой улыбке, и он вытянул вперед руку ладонью вверх, молча, без слов приказывая Фань Имэй отдать ему револьвер. На мгновение револьвер качнулся вниз, но только на мгновение. Нелли, находившаяся к Жэнь Жэню ближе всего, увидела, как выражение его лица резко переменилось. Не веря своим глазам, он качнул головой и приоткрыл рот, будто собираясь молить о пощаде. Зрачки расширились от ужаса. Снова рявкнул револьвер, и горло Жэнь Жэня взорвалось фонтаном крови. Его швырнуло назад, и он упал, запутавшись в розовых занавесках балдахина. Тело Жэнь Жэня забилось в судорогах, и он застучал ногами по полу. Тишину прерывали лишь отвратительные булькающие звуки, терзая и без того натянутые нервы находившихся в комнате людей. Затих он нескоро.