Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

В этот момент на свет вышел майор Линь.

Как раз в эту же секунду клевавшая носом Элен подняла голову и увидела майора. Линь оскалился в кривой волчьей ухмылке. Глаза девушки расширились от ужаса, она затряслась и глухо застонала. В неистовстве она попыталась вырваться из рук Нелли и Мэри, но ноги ее не слушались. В судорогах, выгибаясь всем телом, девушка упала на колени.

— Эдуард, ну сделай же что-нибудь, — вскричала Нелли. — Мне ее не удержать, у нее сейчас будет удар.

Аиртон стал лихорадочно рыться в саквояже в поисках шприца. Потрясенные Джордж и Дженни застыли на месте. Генри, с обезображенным от ненависти лицом, бросился к майору и лишь в последнее мгновение взял себя в руки. Сжав кулаки, Меннерс стоял перед своим врагом, испепеляя его полным ненависти взглядом. Майор спокойно посмотрел на Генри. С лица майора не сходила жестокая кривая ухмылка.

— Майор Линь, сколь странную реакцию у иноземцев вызвало ваше появление, — равнодушно заметил казначей. — Я ожидал, что в сложившихся обстоятельствах вам будут рады. Однако, похоже, все совсем наоборот. Интересно, что вы сотворили, чтобы заслужить такую неприязнь.

Майор Линь заметил Мэри.

— Это кто такая? — рявкнул он, указав на нее рукой в перчатке.

Доктор Аиртон, стоявший на коленях возле Элен, поднял на майора обеспокоенный взгляд. Нелли поддерживала тихо всхлипывавшую девушку. Требовалось немного подождать, прежде чем морфий начнет действовать.

— Майор, эта девочка — наш друг, — осторожно произнес доктор. — Ее похитили, и сейчас она находится под моей защитой. Я собираюсь взять ее с нами.

— Это невозможно, — отрезал Линь. — Мне о ней ничего не говорили.

Доктор Аиртон поднялся с пола и, стараясь говорить как можно тверже, произнес:

— Я настаиваю. — Твердость голоса несколько не соответствовала умоляющему взгляду и дрожащим губам.

Майор Линь не стал его слушать и повернулся к одному из солдат, собираясь отдать приказ.

— Если вы не возьмете ее с собой, мы все останемся здесь, — выпалил доктор. — Я требую.

Майор Линь посмотрел на доктора и усмехнулся.

— Вы не в том положении, чтобы чего-либо требовать, — язвительно произнес он.

— Майор, к чему эти споры, — встрял казначей Цзинь. — Одним больше, одним меньше. Мы понапрасну тратим драгоценное время. Однако, прежде чем мы уйдем, я желаю выразить свои соболезнования хозяйке этого заведения. Я этого жду с того самого момента, как ваша дама поведала мне о затруднительном положении, в котором оказалась Матушка Лю.

Майор Линь дернул подбородком, дав своей наложнице знак:

— Давай. Отведи его к ней. Живее.

Генри и доктор обменялись обеспокоенными взглядами.

— Я бы вам не советовал, — начал было Генри. — Матушка Лю отдыхает и строго-настрого наказала ее не беспокоить.

Казначей Цзинь прошел мимо, одарив Генри улыбкой:

— Будет вам, Ma На Сы-сяньшэн, мне прекрасно известно, какой отдых вы уготовили для Матушки Лю. Прошу вас, не волнуйтесь. Я не собираюсь ее беспокоить. Подобный поступок испортил бы великолепную шутку.

Иностранцы проследили взглядами за казначеем, который в сопровождении Фань Имэй исчез за дверью, и с облегчением вздохнули, когда минуту спустя он вышел, к счастью, без Матушки Лю.

— Ma На Сы, я должен выразить вам свою признательность. Я и не ожидал, что во время этого ужасного побега меня ждет такое веселье. Как злобно она на меня глядела! «Раненая тигрица взирает на охотников, которые уносят ее детенышей». Кстати, а где ее детеныш? Вы, часом, Жэнь Жэня нигде не привязали? Какая жалость. Нет в мире совершенства. Впрочем, ладно. Я очень рад, что его здесь нет. Не сомневаюсь, жжет где-нибудь с друзьями деревни и режет крестьян. Он это обожает. Какая же она все-таки смешная, когда злится! Она была просто в бешенстве, когда я высыпал на стол деньги за ваш постой. Как тут не впасть в ярость: уж очень несподручно торговаться с кляпом во рту. Сколько ненависти было в ее глазах!

— Казначей, — оборвал его майор. — Если мы хотим успеть добраться до железной дороги засветло, нам надо немедленно уходить.

— Конечно, конечно, — заулыбался Цзинь-лао. — А как иноземцы? Они готовы? Вон та девушка, кажется, и вовсе уснула. Как я погляжу, они не горят желанием отсюда уходить.

Майор Линь рявкнул приказ, и один из двух солдат, тот, что был покрупнее, поднял Элен и перекинул ее через плечо. Ни Аиртон, ни Нелли не стали возражать. Девушка спала, и в данный момент было совершенно неважно, кто именно будет ее нести. Нелли взяла детей за руки, и иностранцы устремились вслед за солдатами вниз по ступенькам, чувствуя облегчение от того, что наконец покидают свое жуткое убежище и связанные с ним страшные воспоминания.

На этот раз им улыбнулась удача. Дом был погружен в сон, и они без приключений добрались до ворот.

За воротами рядом с лошадьми солдат иностранцев ждала знакомая телега. Под грохот колес и цокот копыт они проехали по тихим улочкам. Как того и ожидалось, у городских ворот они остановились, однако на этот раз стражники перетрусили, с изумлением увидев казначея Цзиня, неловко сидящего в седле.

Беглецы съежились под соломой, вспоминая о точно таком же путешествии, которое они проделали день назад. Сколько с тех пор случилось ужасных трагедий! Никто из них не мог угадать, что им уготовано в будущем судьбой. Да, им удалось бежать из города, но впереди их ждала неизвестность. Да, их освободили из заточения во «Дворце райских наслаждений», но окрестности Шишаня таили в себе немыслимые опасности. Куда бежать, если вся империя объята восстанием? Где им найти защиту, если каждый житель страны питает к иностранцам лютую ненависть? Они знали, что их везут к железной дороге. Так сказал майор Линь. Ни о чем другом лучше сейчас не думать.

Конвой скакал сквозь ночь.

Когда рассвет озарил окутанные туманом поля, они прибыли в строительный лагерь.

Су Липин вздрогнула и проснулась. Прищурившись, она поводила головой. Голова болела, хотелось в туалет. Девушка плохо понимала, где находится. На кровати она увидела Железного Вана. Разбойник спал, раскинув руки. «Странно, а где Фань Имэй? — лениво подумала девушка. — Пропала куда-то. Ну и скатертью дорога. Сучка. Клиента увести хотела». Су Липин сморщилась. Голова заныла с новой силой.

Ночной горшок был полон до краев. Пошатываясь, Су Липин побрела по коридору. Наконец она добралась до туалета и присела над дыркой в полу. Голова раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота.

Куда подевалась Фань Имэй? Девушкам строго-настрого запрещалось оставлять клиентов. Это было железным правилом, на неукоснительном соблюдении которого настаивала Матушка Лю.

И что она так поздно делала у Матушки Лю? Обычно Фань Имэй никогда не выходила из павильона майора Линя. Странно. Очень странно.