Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Что ж, южная часть станции, сортировочная, находившаяся у них в тылу, была более-менее хорошо защищена. Полотно, изгибавшееся петлей примерно в двести ярдов в поперечнике, было прикрыто высокой кирпичной стеной. Там же стояли три навеса, громоздилась высокая гора угля, а к западной части платформы примыкала высокая водонапорная башня. Их окружала высокая кирпичная стена, а вделанные в нее железные ворота были наглухо заперты. Чтобы выехать со станции, им предстояло открыть западные ворота, однако Генри решил подумать над этой незадачей позже, когда возникнет такая необходимость. На данный момент ему было достаточно знать, что с той стороны нападения можно не опасаться. Майор Линь пришел к схожим выводам и оставил там лишь горстку людей.

Опасность грозила с севера, поскольку ничто не отделяло палаточный лагерь от холма, где скапливались боксеры. Единственной преградой между холмом и платформой были три здания из серого кирпича, которые Фишер выделил под склады и контору. Чтобы добраться до станции, боксерам предстояло перемещаться перебежками от здания к зданию, расположенным на расстоянии примерно пятнадцати футов друг от друга. Майор Линь расположил своих солдат так, чтобы огнем из ружей можно было перекрыть промежутки между домами. Солдаты выстроились в две линии, вторая осталась стоять, а первая опустилась на одно колено. Боксеров встретит шквал свинца. Генри увидел, как майор Линь отдал приказ, и часть солдат, приставив к стенам лестницы, полезли на отделанные черепицей крыши, видимо для того, чтобы продемонстрировать нападавшим преимущества ведения продольного огня. В первое мгновение Меннерса слегка озадачила небольшая кучка солдат, которая под командованием сержанта тянула от зданий к платформе провод. Генри догадался, что провода ведут к спрятанным в домах зарядам динамита. Майор Линь уже готовился к отходу.

Конечно же, боксеров было несравнимо больше, однако увиденное вполне удовлетворило Генри. Линь расставил свою сотню весьма разумно. В схожих обстоятельствах Генри действовал бы точно так же.

— Может, и выстоят. Только бы выстояли, — пробормотал Меннерс. — Главное, чтобы выдержали первую атаку.

— Что вы сказали, сяньшэн ? — беспомощно посмотрел на него Лао Чжао.

— Ничего. Все не так уж плохо, однако нам предстоит потрудиться, — он принялся отдавать распоряжения. Повернувшись к капралу, Генри произнес: — Ты. Ступай к майору Линю и скажи, что ему надо продержаться два часа. Ты понял? Два часа.

Капрал козырнул и, сиганув с поезда, бросился бежать.

— Два часа, сяньшэн ? — спросил Лао Чжао. — Неужели с этой зверюгой надо так долго возиться? Моя старая кобылка утром и то быстрее просыпается.

— В лучшем случае два часа, — мрачно произнес Генри. — А то и больше. Паровоз стоял без дела не меньше шести недель. Друг мой, нам предстоит оживить труп. Будем надеяться, что сами при этом не станем мертвецами. Довольно разговоров, давай лучше займемся топкой.

Вопреки запрету матери, которая сидела в хвосте вагона и разговаривала с Элен, дети прилипли к окну, и поэтому первую атаку увидели именно они.

Майор Линь стоял между двумя ротами. В одной руке у майора был пистолет, а в другой воздетая вверх сабля. Солдаты и майор замерли в ожидании. Выстроившиеся в две линии солдаты нацелили карабины на просветы между домами. В безоблачном небе светило солнце, отражаясь в приткнутых штыках и кокардах, ярко сверкала черная начищенная кожа ремней. Порыв ветра поднял над землей столб пыли. На крышу одного из зданий, не обращая внимания на вжавшихся в черепицу солдат, присело несколько сорок. В вышине кружила пара ястребов.

— Ша-а-а-а-а! — раздался протяжный вопль, исторгнутый тысячей глоток, взлетел в крещендо и резко оборвался. По-прежнему никого не было видно.

Кто-то выкрикнул всем уже знакомый девиз: «Смерть иноземцам! Спасем Цин!» Снова раздался вопль:

— Ша-а-а-а-а! Убивай! — И опять наступила тишина.

Казалось, весь мир замер. Майор Линь холодно посмотрел, готовы ли солдаты встретить врага. Дженни услышала протяжное гудение и на мгновение отстранилась от окна — в вагон влетел шершень. Девочка увидела расплывшиеся пятном крылышки и мохнатое тельце в черно-желтую полоску. Она замахала руками, силясь его отогнать, а когда снова взглянула в окно, ей почудилось, что пространство между домами кишмя кишит сотнями точно таких же черно-желтых шершней. Промежутки между зданиями заполонили выросшие словно из-под земли боксеры. Их жакеты украшали оранжевые и синие иероглифы, а головы — желтые повязки. Нет, это были не шершни. У шершней — жала, а у нападавших — мечи, топоры и копья. Молодые люди мчались на врага, разинув в беззвучном крике рты; белки глаз на загорелых лицах сверкали яростью и диким восторгом. Солнце блистало на оружии в воздетых голых руках, готовое обрушиться на врагов, бить и убивать. Боксеры поднимали клубы пыли обернутыми в тряпки ногами.

Майор Линь резко опустил саблю, дав сигнал. Раздался грохот залпа, и обе линии солдат исчезли, сокрытые дымом и огнем плюющихся смертью ружей. Они стреляли снова и снова, пока не опустели магазины. Когда солдаты принялись перезаряжать карабины, дым слегка рассеялся, и сквозь его клубы дети увидели, что промежутки между зданиями завалены мертвыми и умирающими, а песок густо пропитан кровью.

— Джордж! Дженни! А ну марш от окна! — пронзительно закричала мать, и мгновение спустя Нелли подхватила сильными руками детей и прижала их головы к покрывавшему пол ковру.

Снаружи опять донесся вопль: «Ша-а-а-а-а!» и грохот нового залпа. Заплакала Дженни, а Джордж, широко раскрыв глаза, глянул сквозь узкую щелочку между рук державшей их матери. Он увидел, как на другом конце вагона на кровати мечется Элен, зажав ладонями уши. Фань Имэй и Мэри стояли на коленях, обхватив друг друга руками. Отец возился у стола в самой середине вагона. Он убрал блюда с фруктами и леденцами, чашки и чайники, вазы с цветами и аккуратно раскладывал на их месте скальпели.

Новые крики, новые выстрелы. Боксеры продолжали идти в атаку. Свернувшиеся на полу люди поймали себя на том, что считают минуты между залпами. Каждый залп приносил им облегчение — он означал, что солдаты все еще держат оборону, а минуты тишины тянулись долго, бесконечно долго, и вместе с ними росли волнение и страх. Доктор закончил раскладывать инструменты, шины и бинты и осторожно приблизился к окну.

— Эдуард, осторожнее! — крикнула Нелли. — Ну, что там?

Ее голос потонул в грохоте залпа.

— Они все еще держат строй, — ответил Аиртон в повисшей тишине, — но трупы лежат уже у самых ног. Это бойня, — произнес он, качая головой. — О Боже, они опять идут в атаку!