Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Она понимала, что была наивной. Как еще могли здесь жить англичане? Что удивительного в том, что люди, находясь вдали от дома, пытались воссоздать обстановку, напоминающую им о родине? Неужели она думала, что семейство Аиртонов живет во дворце? Вместе с тем Элен не могла сдержать чувства разочарования. Больше всего ей хотелось новых впечатлений и диковинок. Путешествие было наполнено удивительными событиями, отчего Элен ожидала от Шишаня слишком многого, полагая, что он окажется раем на земле. Однако пока она успела увидеть лишь узенькие зловонные пыльные улочки, обшарпанные домишки и их обитателей, казавшихся ей чужими и довольно отталкивающими. И вот она вновь оказалась в знакомой до боли обстановке, от которой большую часть своей короткой жизни пыталась бежать.

Упав духом, с нарастающей скукой она слушала, как миссис Аиртон и герр Фишер, человек, с которым она познакомилась, приехав в лагерь строителей, разговаривают о погоде. Она ничего не имела против герра Фишера, но господин инженер оказался невероятно зануден. Одетый в старомодный фрак, он очень напоминал сонного тюленя. Загорелый, коротко подстриженный по прусской моде, седоусый, с загрубевшими, покрытыми пятнами руками, немец будто принес с собой в гостиную атмосферу стройки с ее грязью и пылью. Часто моргая бледно-голубыми добрыми глазами, он осыпал девушку пышными, вычурными комплиментами, став похожим на уличного торговца, к которому иногда заглядывала ее тетушка.

Вместе с тем необходимо было признать, что итальянские монашки в черных балахонах на ужине в Суссексе смотрелись бы несколько странно. И, конечно же, там вряд ли удалось бы встретить одетого в шелковый халат китайца с косичкой, бойко говорившего по-английски. Китаец с аппетитом ел суп и прихлебывал вино. Едва успевая глотать, он, закатывая глаза, с жаром объяснял монахиням, отчего предпочитает французский «камамбер» и «бри» голландским и швейцарским сырам. Однако странный вид Чарли Чжана лишь усиливал разочарование Элен — он был исключением из правил, пародией на ту экзотику, которую она рассчитывала здесь отыскать. Чарли казался эксцентричным иностранцем, приглашенным на чай, где всех присутствующих заранее предупредили быть с ним повежливей, дабы не оскорбить его чувств. Через час-другой к нему привыкнут, и все вернется на круги своя.

Постепенно Элен Франсес становилось все скучнее и скучнее. Девушке казалось, что на нее накидывают мешок. Хотелось закричать, устроить сцену или же в ответ на комплименты произнести нечто возмутительное и заслужить несколько негодующих взглядов. Когда она поняла, что окружавшие ее люди станут ее единственной компанией на долгие месяцы, а то и годы, Элен охватила паника. Даже понравившийся ей мистер Аиртон вел себя нелепо. Седыми бакенбардами, глазами, полными любопытства, вежливыми манерами и легкой неуклюжестью доктор напоминал ей одного из персонажей «Пиквикского клуба» и никак не вязался с образом героя приключений, которые при мысли о Китае рисовало воображение. Она с унынием смотрела, как доктор, сунув руки в карманы, обвел взглядом стол, проверяя, во все ли бокалы налито вино, и спешно пригласил гостей к столу, словно суета могла добавить ужину недостающего веселья. Что же касается отца… Она любила его, но сегодня, в дурно сидящем фраке и белом галстуке, с напомаженными волосами и закрученными вверх усами, Френк выглядел пародией на самого себя. Он обещал вести себя получше, но красный цвет лица и громовые раскаты хохота навевали мысли о варьете и трактирах.

Ей очень хотелось встретиться взглядом с Томом, чтобы, как на корабле во время ужина с капитаном, вместе посмеяться над деланной напыщенностью присутствующих, но Том был поглощен беседой с миссис Аиртон. Тогда Элен посмотрела на Генри Меннерса, чей элегантный наряд никак не соответствовал скучающему виду мужчины. Элен с легкостью могла представить, что буквально перед тем, как сесть за стол с занудными провинциалами, он вышел из дорогого клуба, где общался со сливками общества. Ей показалось, что когда Генри беседовал с миссис Аиртон, несмотря на изысканную вежливость, его губы слегка кривились в гримасе скуки. Неожиданно Меннерс впился в нее взглядом синих глаз и слегка склонил голову — Элен поняла, что он заметил, как она за ним наблюдает. Невольно улыбнувшись, она, почувствовав, что вот-вот готова захихикать, поспешно припала к стакану. В глазах Меннерса мелькнуло легкое изумление, и он расплылся в широкой улыбке. Всю первую перемену они продолжали обмениваться взглядами.

После первой перемены блюд доктор налил вино в бокал и поднялся, чтобы произнести тост в честь всех новоприбывших в Шишань. Когда Аиртон объявил о помолвке Тома и Элен, монахини, просияв от радости, захлопали в ладоши. Попросив прощения у присутствующих, доктор заявил, что последует китайской традиции и произнесет речь до того, как подадут основное блюдо. «Как говорят купцы, делу время, потехе час», — он кивнул Дэламеру. Элен заметила, как Меннерс, глядя на нее с ироничной улыбкой, поднял бокал, и девушке захотелось улыбнуться ему в ответ. Вместо этого она залилась краской, а герр Фишер напыщенно что-то произнес о девичьей скромности. Том неуклюже поднялся со стула и произнес ответную, полную самоуничижения речь. Отец, расчувствовавшись, заговорил о своей дочурке. К счастью, с формальностями вскоре было покончено, и доктор направился к буфету нарезать баранину.

Элен понимала, что все с ней очень милы. Герр Фишер назвал себя вечным холостяком, но тут же заметил, что это случилось оттого, что в юности он не встретил такую прекрасную и очаровательную девушку, как Элен. Если б это случилось, то он, чтобы завоевать ее сердце, «клянусь Himmel [17] Небом ( нем. ). », вызвал бы на дуэль любого из студентов Гейдельбергского университета. Разрумянившаяся после первого бокала вина сестра Катерина умоляла дозволить сшить Элен свадебное платье. Более смуглая сестра Елена попросила во всех подробностях рассказать, как Элен познакомилась с Томом и как они полюбили друг друга. Том поведал о путешествии на пароходе и бале-маскараде. Все смеялись над чудесной затеей Тома одеться Дездемоной. Потом сестра Катерина спросила миссис Аиртон, не устроить ли им в Шишане бал-маскарад, и Нелли, натянуто улыбнувшись, ответила «посмотрим».

Элен Франсес не знала, что и думать о Нелли Аиртон. С одной стороны, девушку восхищал облик Нелли, напоминавшей античную статую, но вместе с тем она была запугана строгостью супруги доктора. Она притворилась, что польщена предложением миссис Аиртон поработать в госпитале, и боялась, что Нелли оскорбилась ее уклончивым ответом. На самом деле в данный момент уход за больными привлекал Элен меньше всего. Она сюда ехала не для того, чтобы работать в европейской больнице и жить в доме, который с тем же успехом можно было отыскать в Суррее. Элен замутило от перспективы оказаться запертой в больничной палате в компании жизнерадостных монашенок — в памяти тут же воскресли образы монастырской школы, которую она совсем недавно окончила.