Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Они подъехали к ирригационному каналу, отделявшему одно поле от другого. Девушка рывком, словно пытаясь скрыться от неприятного разговора, направила лошадь вниз по склону, а потом вверх, оказавшись на противоположном берегу.

Генри задумчиво посмотрел на Элен, после чего осторожно направил лошадь вниз.

— Конечно, я мог бы тебе соврать, — промолвил он, приблизившись к Элен. Она отъехала на несколько сотен ярдов от канала и остановила коня, дожидаясь спутника. — Мог бы придумать какой-нибудь сладкий вздор. Я мог бы сказать, что злые родичи лишили меня законного наследства и я был вынужден бежать в Индию в поисках спасения от кредиторов, где, затаив ненависть к врагам, я ожидал бы походящего момента, чтобы вернуться и заявить права на свои владения. Ведь именно так поступают все положительные герои знаменитых романов? В жизни все по-другому. Впрочем, ты не из тех, кто верит романам. В глубине души я тебе нравлюсь. Пусть даже ты об этом еще и не знаешь. Ты не сентиментальна. Ты видишь мир таким, какой он есть. И ты чувствуешь голод. Так же, как и я. Голод и тягу к новым ощущениям.

Элен покачала головой, но не двинулась с места. Казалось, слова Генри заворожили ее вместе с лошадью.

— Да, я соблазнил графиню. Не скажу, что сотворил нечто из рук вон выходящее, чего никогда прежде не делали другие офицеры или, осмелюсь заметить, даже наш здоровяк капрал. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что являют собой женщины из высшего общества. Нет ничего лучше тайной интрижки с молодым человеком, способным дать новую жизнь вянущей розе… Хотя не скажу, что она была такой уж вянущей, нет, как раз наоборот. Однако я не собирался держать нашу связь в тайне. Я приложил все усилия, чтобы дать ей огласку. Я хотел, чтобы о нас знал весь город, включая ее мужа. Обо мне говорили в клубах, наша интрижка с графиней стала событием года, и этот чертов граф, этот старый козел, ровным счетом ничего не мог поделать. Видишь ли, Элен, ты воспитывалась в монастыре, поэтому то, что ты называешь грехом, весьма заурядное действо, которому предаются мужчины и замужние дамы, как только им предоставляется подходящий шанс. Мы меняем спальню на спальню чаще, чем франт перчатки, а утром, мило улыбаясь, отправляемся на охоту с мужьями-рогоносцами. Так принято себя вести в светском обществе.

— А дочь? — резко спросила Элен. — Ты сказал, что надругался над его дочерью. Это правда?

Генри поднял на девушку взгляд, словно собираясь отпустить очередную колкость, но вдруг тяжело вздохнул и серьезно ответил:

— Нет, Элен. Это неправда. Все было с точностью до наоборот. Это Кэролайн надругалась надо мной. Над душой и сердцем. Я никогда прежде не встречал девушки столь прекрасной и столь порочной. Дело было в Лейленде. Я как раз вышел из комнаты ее матери. Стояло чудесное утро, сквозь занавески светило солнце, пели птички, а в коридоре стояла она в ночной рубашке, стояла, смотрела на меня и улыбалась… Ангел порока. Ангел бездны. С того самого момента моя жизнь целиком и полностью принадлежала ей. Она это прекрасно знала. Она понимающе улыбнулась мне и скользнула назад в свою комнату, оставив дверь приоткрытой. Я последовал за ней.

Лао Чжао, ехавший на муле на значительном удалении от мужчины и рыжеволосой, с интересом смотрел, как они замерли в седлах, в то время как их скакуны мирно пощипывали травку. Женщина с мужчиной, как обычно, говорили, говорили, говорили — однако на этот раз на их лицах не было улыбок. Лао Чжао поймал себя на мысли, что никогда прежде не видел господина таким напряженным, а женщину столь бледной и сосредоточенной.

— Разумеется, она все продумала заранее, — продолжил Генри после длинной паузы. — Она уже была беременна, впрочем, кто бы мог подумать — тело как у эльфа, а талия — талию можно было ладонью обхватить. За завтраком она не обращала на меня внимания — сама надменность, — и это меня распалило еще больше. Всю неделю я жил только ожиданием утра, когда мог остаться с ней наедине. Целыми днями я мечтал о ее волосах, взгляде, запахе. Даже когда я занимался любовью с ее матерью, я все равно думал о ней, да, она разрешила мне продолжать отношения с матерью, сказав, что это ее возбуждает. Думаю, моя интрижка с матерью забавляла Кэролайн. Каждое утро я с ужасом ожидал, что дверь в спальню окажется запертой, а когда ручка поддавалась, мне хотелось петь от радости — Кэролайн, широко улыбаясь, лежала в постели, разметав по подушкам каштановые волосы, протягивая ко мне тоненькие белые ручки, а за окном чирикали воробьи и пели зяблики. Каким прекрасным казалось мне каждое утро!

— Ты говоришь так, словно любил ее.

— Именно. Я любил ее. Это было частью их плана.

— О чем ты?

— На пятое утро, когда я одевался, чтобы выскользнуть из ее спальни так же незаметно, как туда проник, она закричала. Громко, протяжно, словно раненый зверь. До сих пор ее крик звучит у меня в ушах. Пока я стоял, остолбенев, она расцарапала себе грудь и бедра, а потом принялась биться лицом о столбик кровати — до синяков. Вбежал отец в ночной рубашке, размахивая тростью, словно дубиной. Ясное дело, он заранее приготовился. Не мог упустить возможности хорошенько меня отделать, прежде чем на крик соберутся остальные. Естественно, всем было ясно, что произошло. Обесчещенная девушка рыдает на кровати, насильник пойман на месте преступления. Скандала не было. Мне предложили жениться на Кэролайн: я происходил из знатного рода и, конечно же, они бы предпочли, чтобы дочь родила бастарда в браке. Разумеется, меня предупредили, что жить с Кэролайн мы будем отдельно и разведемся, как только наступит подходящий момент. Во мне взыграла гордость — меня же использовали, — поэтому я отказался. Без лишнего шума меня отправили в отставку. Я был опозорен, причем степень моего позора в силах понять лишь англичанин. Ни шторма, ни бури — хотя все обо всем знают. Передо мной захлопнулись все двери. Мне повезло, что отцу удалось выхлопотать мне пост в инженерных войсках в Индии, хотя некоторые считали, что я слишком легко отделался. Я не рассказывал тебе о «теплом» приеме, что ждал меня каждый раз на званых ужинах у вице-губернатора. Куда бы я ни ехал, повсюду обо мне уже знали. Правильно, не ной. Ты насильник — радуйся, что остался на свободе. Если бы дело дошло до суда, меня бы ждала виселица или пожизненное заключение. — Генри помолчал, а затем, щелкнув языком, тронул лошадь медленным шагом.

— Что стало с ребенком? — тихо спросила Элен.

— Кэролайн уехала на курорт, где через некоторое время родила. Ребенка отдали в приют. И никакого пятна на репутации. Обо всем случившемся мало кто знал, а тот, кто знал, считал ее невинной жертвой насильника, который вдобавок соблазнил ее мать. Кэролайн все очень сочувствовали, и в итоге она вышла замуж за какого-то старого пэра. Кто же был настоящим отцом? Ведь вся головоломная шарада была придумана исключительно ради сохранения его инкогнито. Не могу с полной уверенностью ответить на этот вопрос, однако тем летом Кэролайн немало времени провела в Кенсингтонском дворце и Виндзоре. А там как раз жил похотливый Берти. Все знали, что у него есть фаворитки и что даже он зачал бастарда, однако в любовницах у него ходили либо актрисы, либо девочки-хористки, на которых мало кто обращал внимания, либо замужние женщины с покладистыми супругами — с ними всегда можно было договориться. Однако незамужняя дочь пэра, беременная от принца, — совсем другое дело. Девушки из высшего общества должны хранить невинность до первой брачной ночи, что, знаешь ли, им редко удается. Я вижу, теперь ты начинаешь понимать, что представляет собой высший свет. Будь ты хоть чертом, но если станешь играть по правилам, общество возложит тебе на чело лавровый венок и станет превозносить до небес. Но посмей нарушить неписаные законы — и тебя ждет проклятье. Его светлость, наш бравый полковник, отлично справился и получил в награду чин генерал-майора, во-первых, за то, что вовремя подложил под принца дочку, во-вторых, за то, что не стал выносить сор из избы. Не сомневаюсь, что графиня вскоре нашла другого самца мне на замену. Что же до Кэролайн, то осмелюсь предположить, что эта прелестница с незапятнанной репутацией, точно так же, как некогда ее мать, сейчас развлекается в Лондоне с гусарами. Меня же изгнали из Англии. Почему? Я не желал держать рот на замке. Видишь ли, на самом деле мне не стоило распускать в клубах язык о своей интрижке с графиней. Я сделал ошибку — раскрылся. Вот, собственно, и все, Элен. Поучительный рассказ закончен. Ты спросила, я ответил. Наверное, мне следует стыдиться юношеских безрассудств. Но я не стыжусь. Но если ты не захочешь больше со мной общаться — я пойму. Тебя отвезти домой?