Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

— Генри, — тихо произнесла она.

— Да?

— Когда ты здесь один… когда меня нет рядом, а кругом столько красивых девушек… ты когда-нибудь?..

Он поцеловал ее в губы.

— Т-с-с-с, — прошептал он. — Не надо.

— Я бы не стала возражать. Будь я мужчиной, я бы обязательно так и сделала. Когда я сегодня сюда приехала, то заметила одну девушку… Она была прекрасна… стояла в дверях павильона напротив. Очень бледная, глаза красивые… темные сверкающие глаза… Стройная, изящная, с длинными волосами, но она была печальной-печальной. Всем своим видом она излучала грусть. Кто это был?

— Наверное, Фань Имэй, — отозвался Генри.

— Мне она понравилась, — промолвила Элен. — Знаешь, наши глаза на какую-то долю секунды встретились. Она выглядела очень… понимающе. Забавно. Я впервые увидела китаянку, с которой, как мне кажется, я могла бы подружиться. Разве это не странно? Мы ведь ни словом не перемолвились. Ты когда-нибудь… с ней…

— Нет.

— Может, и зря, — она прижалась губами к его плечу, поцеловала в ухо, шею, подбородок, скользнула рукой вниз. Генри начал отвечать на ее ласки. Элен прижалась к его груди и печально поглядела на него. — Я больше не приду, Генри.

— Почему? — вздохнул он, чувствуя, как двигаются ее пальцы. — Я думал, тебе здесь нравится.

— Я живу этим.

— Тогда почему?

— Потому что ты никогда не будешь моим, а вести двойную жизнь я больше не могу.

— Солнышко, я этого не хочу… Я ведь вправду… вправду…

— Любишь меня? — прошептала Элен, усаживаясь ему на живот. — Можешь ничего не говорить, милый, я все понимаю, — она положила его руки себе на груди и прерывисто вздохнула, когда пальцы Генри коснулись сосков.

— У меня здесь работа, — забормотал он. — Роль, которую мне надо отыграть. Я не тот человек, за которого… Боже, если б я только мог… — слова сменились глухим стоном, когда девушка опустилась на него и принялась покачивать бедрами.

— Неважно. Я все понимаю, — тяжело дыша, заговорила она. — Неважно. Ничего со мной не случится. Ничего не случится. Обещаю. Я все понимаю…

— Ничего ты не понимаешь, — он выгнулся и сжал ее в объятиях, стараясь войти поглубже. Любовники сплелись в жадном поцелуе. — Не выходи… Не выходи за этого олуха, — жарко зашептал он, но ответом ему был лишь стон страсти. Их тела заливал пот, они двигались в едином ритме, с каждым толчком, с каждым вскриком и вздохом приближая момент наивысшего наслаждения.

Цзинь-лао захлопнул смотровое отверстие.

— Вы были правы, Матушка Лю, зрелище и впрямь необычное. Весьма любопытно, хотя оба мало что умеют. А женщина на удивление безобразна.

— Для вас, Цзинь-лао, все женщины безобразны. Но покажется ли она безобразной другим? Вот вопрос.

— Тому, кто пресытился наслаждениями, возможность заполучить в постель лисицу-оборотня может показаться заманчивой.

— Покажется ли она заманчивой мандарину?

— Возможно, — склонил голову казначей. — Но только как вы собираетесь воплотить свои планы в жизнь? Вы грезите.

— Вы видели, она курила опиум. Вот вам и крючок, на который я ее поймаю.

— Возможно, однако она находится под защитой отца, любовника и болвана-жениха, который, словно крестьянин, что рад заполучить в городе дешевую шлюху, будет достаточно глуп, чтобы желать рыжую потаскуху даже после того, как Ma На Сы ее бросит. Как вы предложите с ними поступить?

— Быть может, они мне не доставят хлопот. Вы были на станции во время прибытия огненной колесницы и видели своими глазами, как боксерский священник чудесным образом исчез. Мой сын говорит, что скоро отряды «Кулаков мира и справедливости» придут в Шишань. Много ли тогда будет стоить власть иноземцев или даже самого мандарина?

Цзинь-лао вперил в Матушку Лю долгий суровый взгляд и наконец произнес:

— Кто знает, что нам уготовано в будущем. Лучше об этом молчать. Единственно могу вам сказать, что если все произойдет, как вы описываете, вопрос о том, как заполучить заморскую девку, нас будет беспокоить меньше всего. Я предпочитаю не заглядывать в столь далекое будущее, ограничиваясь тем, что могу с уверенностью предсказать. Вы, кажется, говорили о горячей ванне?

Рука об руку они пошли по тропинке через сад. Матушка Лю поплотнее закуталась в шаль. Стояла холодная погода, предвещавшая скорый снегопад.

Дети явно что-то замышляли.

Теперь Дженни и Джордж по первому требованию отправлялись вечером спать. Особенно послушными они были, когда к Аиртонам приходили гости, да и в обычные дни сразу же после ужина они без всяких возражений отправлялись к себе в комнату.

Когда в комнату заходила Нелли и говорила, что пора гасить свет, дети не хныкали и не ныли: «Ну еще пару минуточек!», «Ну можно, я хотя бы главу дочитаю!». Они немедленно захлопывали книжки и откладывали их в сторону. Дженни и Джордж споро выскальзывали из-под одеял, встав на колени, молились и тут же прыгали назад в кровати, натягивали одеяла до носу и огромными глазами невинно взирали на мать, ожидая, когда она подойдет и поцелует их перед сном. После того как гасла свеча, из детской больше не доносилось ни звука. Все это казалось очень загадочным.

Нелли не составило бы труда разгадать тайну. Для этого ей было достаточно догадаться поднять длинные края скатерти, свисавшие с обеденного стола, за которым собирались взрослые на ужин. Тогда она бы обнаружила мерцающие в полумраке глаза детей, которые сидели под столом, обхватив руками колени, и внимательно следили за лесом ног взрослых. Стоило бы кому-нибудь потянуться или же неосторожно дернуть ногой — детей тотчас бы обнаружили. Вот уже несколько недель Дженни и Джордж слушали разговоры взрослых — настоящую сказку на ночь, куда как более захватывающую, чем самые интересные книжки.

Именно за ужином родители говорили о боксерах.

Дети давно уже махнули рукой и больше не пытались пересказывать родителям страшные истории, услышанные на кухне от A-ли и А-сунь. Слуги шепотом толковали о растущей непобедимой армии волшебников, набиравшей силу в деревнях. Дети своими глазами видели, как поезд сбил боксерского священника, который чудесным образом исчез, не получив и царапины. Бледное лицо и слепые глаза священника являлись детям в кошмарных снах. А теперь, когда к ним приехал здоровяк-американец мистер Филдинг, Дженни и Джордж были уверены, что смогут получить ясные ответы на некоторые вопросы. Мистер Филдинг даже на взрослых производил глубокое впечатление — ведь он был ковбоем с Дикого Запада! Кроме того, будучи попечителем по делам христианских миссий, он объехал весь Китай, а вдобавок ко всему в первый же вечер сказал отцу, что сталкивался с боксерами лицом к лицу.