Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Дети увидели, как Том легонько постукивает кулаком в ладонь и притоптывает ногой. Им показалось, что ему едва удается сдерживать себя. Неожиданно огромные ладони скрылись из виду, и на столе что-то задребезжало.

— Миссис Аиртон, доктор Аиртон, вы не позволите злоупотребить вашим гостеприимством?

— Разумеется, Том, — ответил доктор в повисшем молчании.

— Я хотел бы спросить, не мог бы я на несколько минут остаться со своей невестой наедине… а потом мы присоединимся к вам в гостиной.

— Конечно, — несколько растерянно произнес доктор. — Ну конечно же! — тут же воскликнул он. — Какой же я глупец! Разумеется, вам надо побыть наедине. О чем я только думал?

— Наверное, о портвейне и сигарах, которых мы лишимся, если так рано встанем из-за стола, — пробормотал Френк.

— Мистер Дэламер, вас никто не лишает портвейна, сигар и кофе. Нам все подадут в гостиную. Идемте же. Думаю, молодым людям нужно многое друг другу сказать.

Раздался скрип отодвигающихся стульев. Исчезли две пары ног, скрытые брюками в тонкую полоску, и ворох женских юбок. Голос Дэламера, который что-то недовольно ворчал, затих вдали, и спустя несколько мгновений перед глазами детей остались только фланелевые брюки Тома и полосатое платье Элен. Дети переглянулись, их глаза расширились от удивления. Уже давно в столовой не повисало столь тягостного молчания.

— Завтра едем в Цицихаэр, — наконец промолвил Том. — Долго не увидимся. Вернемся в лучшем случае недель через шесть.

Казалось, он ждет ответа, но его так и не последовало.

— Мистер Лу уверен, что мистер Дин купит щелочь. Большая победа для «Бэббит и Бреннер». Как раз об этом и мечтал твой отец.

— Я рада за него, — прошептала Элен. — И за тебя.

Детям пришлось напрячь слух, чтобы услышать, что она говорит.

Том помолчал, ожидая, что она продолжит.

— Ну… Я тоже рад, — в конце концов сказал он. — Прибыль огромная. — Том снова замолчал. — Знаешь, путешествие… — продолжил он. — Слушай, ты о нас не волнуйся. Ничего с нами не случится.

— Зачем отец всем рассказывает о серебре?

— Да, это он зря, — Том сцепил руки за спинкой стула и снова начал притоптывать ногой.

— Он стал таким хвастливым, глупым, ведет себя как ребенок, — Элен словно выплевывала каждое слово. Дети удивились, услышав в ее голосе холодную ярость. — Мне тошно от него. Тошно. Пьет. Хвастается. Распускает сопли. «Моя маленькая девочка, моя маленькая девочка»… Я не его маленькая девочка. Он хоть раз подумал, во что тебя втягивает? Неужели сделка так важна, что ради нее стоит рисковать своими жизнями? Он чудовище, а ты, коли решил ехать вместе с ним, — дурак.

— Ладно тебе, ЭФ, — вздохнул Том, — мы будем осторожны. К тому же мы в Цицихаэре уже были, дорогу знаем. Обычная деловая поездка.

— Как же. Кругом боксеры, разбойники о вас знают. Ты ничуть не лучше отца. Два сапога пара. Удалые искатели приключений. Вам бы только шутки шутить да в крикет играть. Как же я вас презираю!

Том, не ожидавший подобной вспышки, одеревенел. Элен сжала под столом кулаки. Дженни в сумраке увидела, как побелели костяшки ее пальцев. Девушка затряслась всем телом. Казалось, что ей едва удается себя сдерживать. Совсем как только что Тому.

— ЭФ, что случилось? — тихо спросил Том. — В последние недели… нет, даже месяцы ты очень странно себя ведешь.

— А ты разве нет? Будешь изводить меня, как Нелли? «Ох-хо-хонюшки, Элен, чего это мы сегодня опять такие бледненькие?», «Ой-ой-ой, Элен, а кто же будет доедать бульон?» Если бы только меня оставили в покое. Оставили. Меня. В покое.

— Мы с отцом волнуемся за тебя, — промямлил Том.

— Вы с отцом? Как обычно, вы с отцом. Вы ведь всегда вместе. Неразлучны. Мы поэтому и помолвлены? Я что, часть сделки? Чтобы мы втроем весело и дружно трудились во славу «Бэббит и Бреннер»? — она рассмеялась. Смех показался детям отвратительным. — Том, я вам не нужна. Куда уж мне в ваш маленький мужской клуб. Вам вдвоем и без меня весело. Можете пить, острить, говорить по душам. Отец тебя еще не познакомил с одной из своих девочек? Ты ведь знаешь о его похождениях до нашего приезда?

Том тяжело дышал:

— Я бы подумал, что ты пьяна, но ты весь вечер не пила ничего крепче воды. Я и вправду не знаю, о чем ты говоришь.

— Невинный, честный Том. Ты такой хороший. Слишком хороший, чтобы я тебе поверила.

Том, отодвинув стул, встал из-за стола. Дети услышали, как он ходит взад-вперед по комнате. Элен положила руки на колени и вроде бы успокоилась. Через несколько мгновений Том снова сел.

— Я никогда не спрашивал, что было между тобой и Меннерсом, — его голос звучал мягче, но в то же время и тверже, чем прежде, — в то время как мы были в Цицихаэре… и потом, когда уже вернулись… Я никогда тебя о нем не спрашивал. Помнится, миссис Аиртон что-то мне говорила о шторме… Пойми, ЭФ, я человек простой. Воображение у меня не слишком богатое, да и во лбу не семь пядей. Я вижу вещи такими, какие они есть. Я верю человеку, пока он меня не подводит. Может, это и глупо. Думать хорошо о людях. Может, это трусость. Может, я прячу голову в песок. Но иногда надеешься, просто надеешься, что, если все оставить как есть, все само собой образуется. Нет, лучше помолчи. Теперь мой черед говорить. Не думаю, что ты меня ненавидишь, хотя последние несколько недель, когда ты со мной разговаривала… В общем, это были не те слова, которые ожидаешь услышать от любимой девушки. Не думаю, что давал тебе поводы на меня злиться. Если я ошибаюсь и не уделял тебе внимания… что ж — прости меня.

Хотя на самом деле, я думаю, ты злишься не на меня с отцом, а на себя. Иногда, когда я взрывался в школе, я переносил с больной головы на здоровую, винил других в своих ошибках. Я не знаю, что у вас, женщин, творится в голове. Наверное, то же, что и у нас. Запомни раз и навсегда. Мне плевать, что было между тобой и Меннерсом. Все кончено, ЭФ. Все кончено. Если между вами все кончено, я ни о чем не желаю знать. Было — и нет. Забыли.

— Забыли?

— Я люблю тебя, ЭФ, — просто сказал Том. — Честно. Я все забуду и прощу. Если он только не сделал тебе больно, — в голосе Тома послышалась резкость. — Если я узнаю, что он сделал тебе больно, я убью его.

Джордж поперхнулся, и Дженни быстро прикрыла ему ладошкой рот, но взрослые не обратили на странный звук никакого внимания. Том под столом бил кулаком в раскрытую ладонь. Потом он набрал в грудь побольше воздуха и продолжил:

— Ну а с другой стороны, если между вами… еще не все… — он запнулся и глубоко вздохнул. — Тогда, солнышко, так и скажи. И я уйду с дороги.

Дети замерли, не смея двинуться с места. Элен потянулась к сумочке и достала носовой платок. Когда она его положила обратно, он был влажным. Наверное, девушка плакала. Однако, когда она заговорила, ее голос был спокойным и ровным.