Анджей Иконников-Галицкий - Литерный А. Спектакль в императорском поезде

Алексеев. Что же вы предлагаете?

Брусилов. В такой обстановке наступление на внешнем фронте невозможно.

Алексеев. А на внутреннем?

Брусилов. Я вас не понимаю.

Алексеев. Алексей Алексеевич, посмотрите: беспорядки в Петрограде после ноты правительства о войне до победы приобрели угрожающий характер. Дни двадцатого и двадцать первого апреля показали, что кровопролитие неизбежно. Только оно может разрядить тяжёлую атмосферу. Пусть перестреляются в Петрограде, это неизбежно.

Брусилов. Свои будут стрелять в своих? Мы будем стрелять в своих? Не лучше ли уйти вместе с Гучковым?

Алексеев. Гучков ушёл, но правительство пока ещё есть. Долг повелевает нам остаться на постах до малейшей возможности, а когда нам ничего не останется, пусть каждый делает, что находит нужным. Через три недели нам удастся выйти из продовольственного кризиса. Когда наступит минута оздоровления армии, мы произведём наступление. Чем скорее мы втянем наши войска в боевую работу, тем скорее они отвлекутся от политических увлечений.

Солдат в фуражке (выбегает из тьмы и яростно кричит нам). Братья! Просим вас не подписываться которому закону хочут нас погубить, хочут делать наступление, не нужно ходить, нет тех прав, что раньше было, газеты печатают, чтобы не было нигде наступление по фронту, нас хотят сгубить начальство. Они изменники, наши враги внутренние, они хотят опять чтобы было по старому закону. Вы хорошо знаете, что каждому генералу скостили жалование, вот и они хочут сгубить нас, мы только выйдем до проволочных заграждений, нас тут вот побьют, нам всё равно не прорвать фронт неприятеля, нас тут всех сгубят… Передавайте, братья, и пишите сами это немедленно.

Солдат в папахевыносит и молча ставит на переднем плане плакат: «Декларацш правь солдата».

Свисток паровоза, толчок, колебание стен: поезд начинает движение. Оживает ещё один генерал — возможно, это Духонин (а потом ещё один на «Д»: Данилов, Деникин, Драгомиров…).

Генерал, похожий на Деникина. Каждый военнослужащий имеет право быть членом любой политической организации… Свободно высказывать свои политические взгляды… Обязательное отдание чести отменяется… «Так точно», «никак нет», «не могу знать», «рады стараться», «здравия желаем» заменяются на «да», «нет», «не знаю», «постараемся», «здравствуйте»… Здравствуйте!

Алексеев. Это декларация, на которой настаивают социалисты. Ознакомьтесь с её содержанием, господа.

Брусилов. Может быть, и через месяц мы не будем в состоянии перейти в наступление…

Генерал, похожий на Духонина. В нашем распоряжении не месяц, а дни. Надо скорее решить вопрос.

Генерал, похожий на Деникина. Если декларация будет объявлена, всё рушится. Надо что-то делать, надо уговорить правительство… Это нельзя принимать!

Брусилов. Может быть, Верховный поедет в Петроград?

Генерал, похожий на Деникина. Надо играть ва-банк.

Генерал, похожий на Духонина. Если будем разбиты, то для нас всё равно, когда — теперь или через месяц. А если будет победа, то она нам необходима теперь же.

Генерал, похожий на Деникина. Если я, приехав на фронт, не привезу определённого решения по декларации и по наступлению, то будет катастрофа.

Генерал, похожий на Духонина. Через союзных послов это разлетится по всему свету. Ведь наша поездка сюда не секрет и ей придают огромное значение.

Генерал, похожий на Деникина. Надо этот серьёзный шаг делать теперь же.

Алексеев. Хорошо. Поедем. Тогда всем ехать. Я пошлю об этом телеграмму правительству.

Генерал, похожий на Духонина. В Петроград надо Верховному вместе с помглавкорумом — он имеет дело с послами союзников.

Алексеев. Нет, всем ехать.

Генерал, похожий на Духонина. Невозможно всем оставить войска — результат поездки неизвестен.

Генерал, похожий на Деникина. Нет, вместе, общим напором! Это произведёт впечатление!

Брусилов. Без решения мы разойтись не можем. Моё мнение: ехать нужно одному Верховному. Коллегиальный приезд оставить на случай крайней необходимости.

Алексеев. Хорошо. Если давать бой, то сейчас и сразу. Капитан!

Адъютант. Слушаю, ваше высокопревосходительство.

Алексеев. Передайте, голубчик, депешу в Петроград: мы все едем, пусть собирают совещание с правительством и Советом.

Алексееввстаёт. Играет марш — проходит около минуты.

Судя по звуку и колебанию, поезд остановился. Алексеев выходит из вагона во тьму. Брусилов остаётся с адъютантом и манекенами генералов.

Брусилов. Всё это можно перенести, есть ещё надежда спасти армию и даже двинуть её в наступление, если только не будет издана декларация… Но если её объявят — нет спасения. И я не считаю тогда возможным оставаться ни одного дня на своём посту.

Аппарат Юза начинает работать. Ползёт лента. Офицер связи оживает.

Офицер связи. Сим доводится до вашего сведения, что постановлением Временного правительства генерал от инфантерии Алексеев освобождается от должности Верховного главнокомандующего. В должность Верховного главнокомандующего предписывается вступить генералу от кавалерии Брусилову. Подпись: военный министр Керенский.

Удар корабельной пушки.

Вагон гаснет.

Выбегает девочка в беленьком платьице.

Девочка. Мама сказала: наши пошли в наступление! Наши пошли в наступление! (Убегает.)

Винтовочные трески, перестук пулемётов, вой снарядов, грохот взрывов, крики и прочая музыка войны.

Всё погружается в непроглядную тьму.

Смена локомотивов.

Теперь, когда в сём странном действе наступил перерыв, у нас есть возможность дать кое-какие комментарии. В первую очередь -

По поводу Литерного

Ко времени революции существовал парк царских вагонов — несколько десятков, — из которых формировались составы для поездок государя, его семейства и свиты. Вагон «их величеств» с кабинетом и спальней государя; вагоны для наследника и царевен; вагон-столовая (он же использовался для совещаний и заседаний); вагон-кухня; вагон для свиты; вагон для конвоя и слуг; вагон коменданта поезда; багажный вагон. Итого — восемь вагонов (иногда больше, иногда меньше). В 1915 году появился ещё вагон-гараж… Ради безопасности в путь отправлялись два одинаковых поезда: один настоящий, другой — двойник, маскировка; по дороге они менялись местами, так что угадать, в котором едет царь, было непросто. Всё это вместе называлось на языке железных дорог: «поезд литера А», «поезд литера Б». Сохранились фотографии царских вагонов снаружи и внутри, сохранились их описания, так что мы можем неплохо представить себе, как там что выглядело. Во время Мировой войны Николай II ездил много, особенно после того, как в августе 1915 года принял на себя бремя верхового главнокомандования.