Томас Рид - Пиратский остров; Молодые невольники

При разделе невольников Гарри Блаунт и кру достались арабскому шейху. Кру разумел кое-что по-арабски и потому скоро вошел в милость к своему новому господину. Когда арабы толковали между собой, как найти средство отмстить убийце их товарища и возвратить потерянную собственность, негр, хорошо знакомый с характером Голаха, вызвался помочь им добрым советом. Указывая на юг, кру уверял, что в той стороне они непременно что-нибудь увидят или услышат о Голахе или его сыне. Старый шейх тем охотнее этому верил, что страна черного шейха лежала на юге, и Голах, убежав из лагеря, наверняка направился туда.

– Так зачем же этот собачий сын не поехал на юг? – спрашивали арабы, указывая на следы украденной лошади, которые вели к северо-западу.

– Если вы поедете на север, – повторял кру, – так наверняка увидите Голаха, а останетесь здесь – непременно услышите о нем.

– Эге! Да как же нам поспеть разом с двух сторон? – спрашивали арабы.

– Не надо поспевать – он сам за вами последует.

Арабы рады были верить, что их пропажа отыщется на дороге, по которой они намеревались следовать. Вследствие этого они решили продолжать свой путь. Слишком поздно поняли арабы, какую сделали глупость, когда так милостиво обошлись с Голахом. Теперь его не догонишь, и, по всей вероятности, сын теперь присоединился уже к нему. Такого врага, как Голах, не стоило выпускать из виду, и при этом воспоминании старый араб клялся бородой пророка, что никогда уже не пощадит человека, которого ограбил. Около часу шли они и все видели перед собой следы похищенного верблюда, но мало-помалу следы становились менее приметны и наконец совсем исчезли. Подул крепкий ветер и замел песком следы, которые были единственным светом, направляющим погоню. Надеясь на счастливую судьбу, которая возвратит им потерянные вещи, арабы продолжали путь в том же направлении, и, хотя потеряв явные следы, они вскоре нашли признаки, которые показывали им, что идут в верном направлении. Старый шейх, ехавший впереди всех, посмотрел направо и увидел на песке предмет, требовавший внимательного осмотра. Он повернул к тому месту, за ним последовали его спутники. Подъехав ближе, арабы увидели труп, лежащий на груде песка, с лицом, обращенным к небу. Все тотчас узнали лицо Фатимы. Голова несчастной женщины была отрублена от туловища и снова приставлена к нему, но только задом наперед.

Поучительно было страшное зрелище! Это доказывало, что Голах хотя и поехал на юг, но потом повернул назад, чтобы сбить с толку своих врагов. Его сын теперь соединился с ним. Когда Фатима отправилась со своим мужем, то, вероятно, предчувствовала роковую участь, ожидавшую ее, и по этой-то причине оставила свое дитя на попечение других жен. Никто из женщин, по-видимому, не был удивлен, увидев труп. Вероятно, они предчувствовали, что такая судьба постигнет Фатиму, и потому так охотно приняли на себя заботу о ее ребенке. Караван остановился на короткое время; женщины воспользовались им, чтобы засыпать тело песком. После этого опять пустились в путь.

Женщины воспользовались стоянкой, чтобы засыпать тело песком

Несмотря на то, что зять Голаха был прежде свободный человек, а теперь попал в рабство, новое положение явно не смущало его. Он старался оказывать разные полезные услуги своим новым хозяевам, смотрел за верблюдом, исправлял другие работы, и с его познаниями жизни в Сахаре действительно был очень полезен. Когда арабский караван остановился на ночлег вечером первого дня, он помогал развьючивать верблюдов, раскидывать палатки и, словом, везде поспевал где бы ни требовалось. В то время, пока другие невольники поглощали скудную порцию предложенной им пищи, один из верблюдов, принадлежавших Голаху – молодой, быстроногий мехари, на котором ездила Фатима – отошел на некоторое расстояние от лагеря. Увидев это, зять черного шейха, всюду поспевавший услужить, побежал со всех ног за мехари. Видно было, как он обошел верблюда сзади, как будто для того, чтобы погнать его назад к лагерю; но через минуту оказалось, что у него совсем другое было на уме. Вскарабкавшись на верблюда, он прижался к его горбу и что было силы поскакал прочь. Привыкнув слушать звуки его голоса, верное и разумное животное повиновалось его приказаниям. Шея его внезапно потянулась к северу и ноги так быстро зашагали, что всадник вскоре исчез из вида товарищей.

Это происшествие произвело сильное потрясение во всем караване и до того поразило своей неожиданностью, что никто из арабов не пошевелился, чтобы поспешить в погоню за беглецом. Часовые не были еще расставлены на ночь; все сидели на земле, каждый занимался своим скромным ужином. Прежде чем успели послать вслед беглецу пулю, ночные тени давно уже скрыли его, и единственным следствием двух-трех выстрелов было то, что мехари прибавил ходу, унося беглеца.

Через минуту были оседланы две быстроногие лошади; на одну сел хозяин украденного верблюда, на другую хозяин сбежавшего невольника. Каждый был вооружен ружьем и саблей и оба были уверены, что поймают беглецов. Только одно смущало их: обоим хорошо было известно, какой быстрый ходок этот мехари, и наступающая ночь благоприятствовала побегу всадника.

Весь лагерь все это время был на ногах: шейх собрал всех невольников и поклялся бородой пророка, что всех их следовало бы перебить и что, в пример прочим, он начнет со своих собственных рабов, то есть с Гарри Блаунта и кру. Многие из его спутников успели уже облегчить свой гнев тем, что жестоко поколотили своих невольников, в их числе был и сердитый хозяин матроса Билла. Бедного старика били дубиной, а он громко протестовал против ненавистного рабства. Когда бешенство старого шейха несколько поутихло, он достал длинный ремень и объявил, что оба невольника, ему принадлежащие, будут крепко связаны и никогда не получат свободы, пока остаются его собственностью.

– Скажи ему! – закричал Гарри кру. – Скажи на его родном языке, что Бог велик и что он, шейх, сошел с ума, У нас нет никакой охоты бежать, по крайней мере, в настоящее время.

Кру послушал совета и объяснил шейху, что белые невольники, так же как и он сам, служивший на английском корабле, не имеют намерения бежать от него, но искренне желают, чтобы их отвели на север, где есть надежда, что за них дадут выкуп. Потом негр добавил, что они совсем не так глупы, чтобы бежать от него в таком месте, где и дороги-то не знают и могут умереть с голода. Кру, кроме того, объяснил шейху, что невольники все очень рады избавиться от Голаха, который непременно увез бы их в Тимбукту, откуда для них не было бы возврата. Пока негр ораторствовал перед шейхом, подошли и другие арабы и внимательно слушали его. Черный переводчик прибавил, что белые невольники имеют друзей в Санта-Крусе и Могадоре и что эти друзья с радостью дадут за них большой выкуп. Зачем же им убегать, если путешествие прямо ведет к тому месту, где живут их друзья? Кру сказал, что убежавший невольник – зять Голаха, следовательно, отправляясь на север, он не мог надеяться получить свободу, но знал, что идет в вечное рабство, и поэтому счел за лучшее воссоединиться с Голахом и его сыном.