Томас Рид - Пиратский остров; Молодые невольники

– Но мы будем помогать арабам, – вмешался Колин. – Я думаю, мы тоже что-нибудь значим.

– Конечно, значим – мы товар, – отвечал Гарри. – Впрочем, мы здесь беспомощны, как дети, и себя-то защитить не сумеем. Ну что мы можем сделать? Хваленое превосходство нашего племени не находит подтверждения в здешних пустынях. Мы здесь не в своей родной стихии.

– Да, вот это справедливо! – воскликнул Билл. – Но мы уже неподалеку от нее. Провались я сквозь землю, если нос мой не чует соленой воды. Клянусь, поверни мы только на запад – и увидим там море еще до ночи.

Во время этого разговора арабы держали совещание насчет того, что им делать. Разделить лагерь и послать половину в погоню за врагом было бы в высшей степени неразумно: как посланная в погоню, так и оставленная часть для охранения каравана окажутся слишком слабы, чтобы одолеть такого свирепого врага. Единство – вот сила, и все постановили, что надо крепче держаться вместе на случай посещения Голаха, которого они ждали как неизбежность, и потому готовились к нему.

Следы, ведущие из оврага, просматривались по крайней мере на расстояние мили в том направлении, куда отправлялся караван. Тут же были найдены следы верблюдов и лошадей, которые указывали на то, что враги сели на лошадей и уехали на запад. Арабы могли бы уклониться от встречи с Голахом, направляясь по-прежнему к востоку; но они хорошо знали, что в том краю на пространстве пяти миль нигде не было воды. Сверх того, они совсем не желали уклоняться от встречи с врагами. Напротив, они жаждали мщения и с нетерпением ждали, когда наступит эта минута.

Им предстояло по крайней мере два дня пути, прежде чем будет оазис. Когда все уже было готово к выступлению и арабы стали трогаться, вдруг обнаружилось еще одно обстоятельство, которое помешало их немедленному отъезду. Раненый товарищ все еще не умирал. Все видели, что ему недолго оставалось жить, потому что нижняя часть его тела уже окостенела, как у мертвого. Через несколько часов должны прекратиться его страдания, но товарищи не могли ждать даже эти часы или минуты, пока испустит дух этот несчастный страдалец. Они стали копать яму как раз подле умирающего. Недолго продолжалась их работа. Как только могила была готова, взгляды всех снова обратились на беднягу. А тот все еще был жив и по душераздирающим стонам можно было судить о его мучениях.

– Бисмилла! – воскликнул старый шейх. – Почему ты не умираешь, приятель? Мы ждем не дождемся, чтоб отдать тебе последний долг.

– Я умер, – произнес страдалец слабым голосом и, видимо, с большим трудом.

Сказав это, он замолк и лежал неподвижно, как труп. Шейх положил руку на его висок и воскликнул:

– Да, слова нашего друга запечатлены истиной и мудростью. Он умер.

В ту же минуту раненого сунули в яму и поспешно стали засыпать песком. В это время руки его судорожно сжимались и тихие стоны вырывались из его груди, но все делали вид, что ничего не замечают и не слышат, отказываясь признавать факт, что их товарищ еще жив. Куча песка совершенно скрыла тело и в ту же минуту старый шейх отдал приказание, и весь караван двинулся в путь вслед за ним.

Вскоре выяснилось, что чутье не подвело матроса Билла: море было близко. Вечером того же дня солнце закатывалось за чистый горизонт, и опытные глаза моряков сразу определили отличие от бескрайней знойной пустыни, по которой они так долго странствовали. Слабый и далекий отсвет любимой стихии доставил радость старому матросу.

– Вот она, наша родина! – вскричал Билл. – Провались я сквозь землю, если опять когда-нибудь потеряю ее из виду! Нет уж, меня не похоронят в песке. Если придется умирать, так я уйду под воду, как подобает доброму христианину. Умей только я плавать, мигом бы отправился прямо в нашу старую Англию, на том далеком берегу!

Молодые мичманы при виде родного моря тоже загорелись радостью и надеждой. Но море было так далеко, что не стоило и думать до наступления ночи достигнуть его: караван расположился на ночлег за пять миль от берега. Всю ночь три араба неусыпно караулили, но ничто не прерывало сон лагеря, и на следующее утро одни проснулись с надеждой, другие со страхом, что Голах не станет уже их тревожить.

Арабы желали встретиться с ним при дневном свете и отбить потерянную собственность, и по всему тому, что им известно было об этой части пустыни, расчет был основателен. Они знали, что всего в двух днях пути находится другой оазис, и если удастся достигнуть этого места прежде Голаха, то можно будет подкараулить его там, потому как без воды для людей и животных ему никак не обойтись.

В полдень остановились на отдых близ берега, но только на короткое время, потому что надо было спешить к водоему. Замученные невольники успели воспользоваться непродолжительной стоянкой: они набрали много раковин и вдоволь накупались в бурунах. Освежившись и подкрепившись, путники с новыми силами пустились в дорогу и шли так быстро, что за час до заката солнца достигли оазиса. Но не доходя еще до места, старый шейх и один из его приближенных сошли с лошадей и пошли вперед пешком, внимательно рассматривая следы. К их великому огорчению, выяснилось, что Голах опередил караван: он подходил уже к источнику и запасся водой. Его следы были очень отчетливы, так что их было легко разглядеть.

Не вызывало сомнения, что он побывал в оазисе часа за два до прибытия каравана; так что арабам предстояло не устраивать засаду, а остерегаться таковой со стороны противника. Они были уверены, что черный шейх где-нибудь поблизости и выжидает удобного случая, чтобы опять нанести ночной визит. Теперь они поняли, отчего он не тревожил их накануне – торопился обогнать, чтобы прежде запастись водой.

Они набрали много раковин и вдоволь накупались в бурунах

После этого открытия опасения арабов становились с каждой минутой серьезнее. Они не знали, как поступить. Разгорелись ожесточенные споры по поводу того, как лучше защитить лагерь. Некоторые держались мнения, что следует оставаться у источника, пока у Голаха не выйдет весь запас воды, тогда ему поневоле придется прорываться к колодцу – или умереть от жажды в пустыне. Соображение довольно остроумное, но не совсем выполнимое, потому что у арабов не хватало съестных припасов, так что они решили, не теряя времени, продолжать путь.

Пока шли приготовления к отъезду, с южной стороны вдруг показался торговый караван. Старый шейх поспешил расспросить у вновь прибывших, не встречали ли они кого-нибудь на дороге. Купцы, которым принадлежал этот караван, отвечали, что видели троих, которые, по описанию их, как раз походили на Голаха и его спутников. Они ехали на юг и купили у купцов немного провизии. Неужели Голах оставил надежду возвратить потерянное богатство? Неужели отказался от кровожадной мести? Арабам в это плохо верилось. Некоторые из них предложили сейчас же повернуть на юг в погоню за врагами. Но эта мысль была отвергнута: очевидно было, что старый шейх и его приближенные всерьез склонны поверить, что Голах не хочет больше тревожить их.