Уилбур Смит - Муссон

Другие пассажиры, сидевшие в задней части повозки, тоже загомонили, призывая Аллаха в свидетели чуда, и даже погонщики волов, шагавшие рядом с животными, оглянулись и подбежали к высоким колесам, чтобы посмотреть на Дориана.

Дориан поспешил прикрыть волосы.

Через милю дорога выбежала из леса, и впереди возникла высокая глухая стена гарема. Выстроенная из коралловых глыб, она была выкрашена негашеной известью. В ней не имелось окон, единственным отверстием были ворота из резного тика, украшенные сложным орнаментом из виноградных лоз и листьев, в соответствии с запретом ислама на изображение людей и животных.

Ворота распахнулись, и маленький караван повозок въехал в закрытый, запретный мир зенаны. Это был мир женщин и их отпрысков, а еще охранявших их евнухов. Ни один взрослый мужчина, кроме самого принца, не имел права войти сюда, а иначе он подверг бы свою жизнь серьезному риску.

Женщины и дети собрались у ворот, чтобы приветствовать караван. Многие из них с самого детства ни разу не покидали эту замкнутую территорию. И их приводило в восторг любое развлечение. Женщины взволнованно болтали и взвизгивали, подходили поближе к повозкам, чтобы рассмотреть тех, кто в них сидел, найти незнакомые лица.

– Вот он!

– Да, действительно! Он неверный!

– А у него правда красные волосы? Не может быть!

Здесь, на территории гарема, женщинам позволялось ходить без покровов. Принц мог выбирать любую девушку в своих владениях, так что большинство обитательниц были молоды и миловидны. Кожу они имели всевозможных цветов, от синевато-черного до всех оттенков коричневого; были здесь и девушки с янтарной кожей, и с кожей цвета сливочного масла. Их дети прыгали и носились вокруг, захваченные общим волнением. Младенцы на руках кормилиц пищали, добавляя свои голоса к общему шуму.

Толпа женщин подобралась ближе, чтобы всмотреться в Дориана, когда он выскочил из повозки, а потом пошел за Кашем, который повел его через настоящий лабиринт внутренних дворов и закрытых садиков. Все здесь выглядело роскошным – мозаичные дорожки, затейливые арки переходов… Дориан видел пруды, в которых росли тростник и лотосы. Подобные драгоценностям рыбки скользили под поверхностью воды, а над водой кружили стрекозы и зимородки.

Некоторые из детей постарше бежали следом за Дорианом, болтая и дразня его.

– Маленький белый неверный!

– Дьявол с зелеными глазами!

Каш делал вид, что хочет их разогнать своим длинным посохом, но при этом усмехался и не предпринимал серьезных попыток угомонить детей.

Они быстро проследовали через великолепные пространства гарема в более скромную его область, которая находилась в самой задней части главного комплекса.

С первого взгляда становилось понятно, что это не слишком завидное местечко. Садики здесь оставались неухоженными, некрашеные стены покрылись пятнами. Каш провел Дориана мимо каких-то вовсе заброшенных развалин, заросших тропической зеленью, и наконец они добрались до какого-то ветхого строения. Каш подвел мальчика с его няней к маленькой, но крепкой двери и приказал войти в нее. Они очутились в большой гостиной, темной и не слишком чистой. Ее стены покрылись сажей, на полу лежали пыль и помет гекконов и крыс.

Каш резко захлопнул за ними дверь и повернул в замке большой ключ. Тахи закричала, нагнувшись к скважине:

– Эй, почему ты нас тут запираешь? Мы не пленники! Мы не преступники!

– Могучий принц Абд-Мухаммед аль-Малик приказал, чтобы дитя охраняли, чтобы мальчик не смог сбежать.

– Он не может сбежать! Ему просто некуда идти!

Каш не обратил внимания на протесты Тахи и ушел, и почти все ушли вместе с ним. Королевские отпрыски еще какое-то время выкрикивали насмешки в замочную скважину, но скоро им это надоело, и они тоже разбежались.

Когда все затихло, Дориан и Тахи принялись осматривать свое жилище.

Кроме гостиной, здесь имелись спальни и маленькая кухня с открытым очагом. Рядом с ней располагалась умывальная с кафельным полом, имевшим уклон к открытому стоку. За ней находилась уборная с большими ведрами, накрытыми крышками.

Обстановка оказалась скудной: плетенные из тростника циновки для сна и шерстяные коврики для сидения. В кухне Тахи нашла горшки для приготовления еды и кувшины для воды, но есть им, конечно, предстояло просто руками, на арабский манер. Еще в кухне стоял большой глиняный бак для свежей воды.

Дориан посмотрел в отверстие в потолке кухни – в него уходил дым.

– Я запросто могу отсюда выбраться! – похвастался он.

– Если ты это сделаешь, Каш изобьет тебя своим посохом, – ответила Тахи. – Даже и не думай ни о чем таком!

Они вместе принялись за дело, подметая тростниковыми вениками полы в голых комнатах; Тахи попутно объясняла Дориану правила жизни в гареме.

Став нянькой после того, как муж с ней развелся, Тахи жила в гареме и отлично изучила все особенности этого замкнутого общества. Все последовавшие далее дни она делилась с Дорианом своими знаниями.

Принцу Абд-Мухаммеду аль-Малику было чуть больше тридцати лет. Его старший брат, калиф, ради сохранения права наследования не позволял ему жениться почти до двадцати лет. Поэтому старший сын принца был лишь ненамного старше Дориана. Его звали Зейн аль-Дин, и он, как и Дориан, еще не достиг периода полового созревания; он до сих пор жил в гареме с матерью.

– Запомни его имя! – велела Тахи. – Он старший сын, очень важный человек!

Потом она принялась называть имена других сыновей от других жен и наложниц, но их оказалось так много, что Дориан даже и не пытался всё запомнить. При этом Тахи не трудилась упоминать имена девочек, потому что они не имели никакого значения.

Последовали недели, в течение которых принц, казалось, даже не вспоминал о своем рыжеволосом маленьком рабе. Тахи и Дориан ничего не знали о том, что происходит снаружи. Каждый день женщина-рабыня под пристальным взглядом глаз-бусинок Каша приносила им еду – рис, мясо и свежую рыбу, уносила остатки и очистки с кухни и убирала для опорожнения ведра из уборной. В остальном Дориан и Тахи были предоставлены сами себе.

В главной комнате их жилища имелись зарешеченные окна, выходившие в сад. Чтобы хоть как-то избавиться от скуки заключения, они подолгу следили в эти окна за появлявшимися в саду обитателями гарема.

Тахи показала Дориану Зейна аль-Дина. Это оказался крупный пухлый мальчик, выше ростом, чем все его сверстники. Его кожа отливала нездоровой желтизной, губы постоянно раздражительно надувались. Вокруг глаз у него кожа казалась обесцвеченной.

– Зейн очень любит все сладкое, – пояснила Тахи.

С внутренней стороны локтей и колен Зейна виднелись яркие пятна воспаления. Он ходил, слегка расставив ноги, чтобы бедра не терлись друг о друга и кожа между ними не натиралась.