Уилбур Смит - Муссон

– Скоро ли?

– Моя мать говорит, что он может долго отсутствовать, возможно, год или даже больше. – Ясмини наклонила голову вбок, всматриваясь в лицо Дориана. – Если ты действительно мой брат, то, может быть, отец станет брать тебя с собой на верховые прогулки или на соколиную охоту, когда вернется. Хотелось бы мне быть мальчиком, чтобы ездить с вами, – сказала она и вспрыгнула на край пруда с лотосами. – Мне пора идти. Каш не должен застать меня здесь. Он всем нам запрещает говорить с тобой. И поколотит меня, если здесь увидит.

– Приходи опять завтра, – попросил Дориан, стараясь, чтобы его голос не прозвучал слишком жалобно.

– Может быть.

Ясмини быстро развернулась и убежала через лужайку, а Джинни вприпрыжку несся за ее босыми ногами.

Когда девочка ушла, Дориан посмотрел на небо и понаблюдал за кружившими там чайками, затем прислушался к далекому звуку прибоя и в отчаянии подумал о бегстве. Он представил, как выбирается через дыру в потолке на крышу кухни или перелезает через стену гарема и находит на берегу маленькую лодку. Но куда он отправится? Фантазия умирала. «Я должен ждать, пока придет Том».

Дориан снова и снова уверял себя, что так оно и будет.

Утром Каш явился и закричал пронзительным голосом, гремя ключами:

– Тахи, подготовь мальчика, он пойдет к святому мулле.

Он бросил на пол гору чистой одежды.

– Я вернусь за ним после полуденной молитвы. Он должен быть готов, иначе я изобью тебя до крови!

Запряженная волами повозка ждала у ворот, и Дориан забрался в нее, вне себя от волнения и радости: наконец-то он вырвался из своей унылой тюрьмы! Тахи с ним не пошла, но ей позволили погулять в саду во время отсутствия Дориана.

Каш сел рядом с Дорианом на переднюю скамью повозки, улыбаясь.

– Тебе к лицу эта одежда. Отличное качество, кстати! Посмотри, какая вышивка на воротнике! И это ведь шелк! Принц Абд-Мухаммед аль-Малик носит похожую. Я специально выбрал это для тебя. Видишь, как я тебя балую?

Чем ближе они подъезжали к дворцу, тем более взволнованным и ласковым становился Каш.

– Возьми вот это коричное печенье. Это мои любимые. Тебе тоже понравится. Я хочу, чтобы ты был счастлив, аль-Ахмара.

Когда впереди появились белые стены форта, Каш стал выдавать более конкретные наставления.

– Если аль-Аллама, да благословит Господь его святое имя, спросит, как я с тобой обхожусь, ты должен сказать, что я для тебя как отец. Что тебе приносят лучшую еду, самую свежую рыбу и лучшие фрукты!

– И что ты меня запер в вонючей жаркой комнате как преступника? – с невинным видом поинтересовался Дориан.

– Это неправда! Может быть, я слишком тревожусь о твоей безопасности, только и всего…

Хотя Каш улыбался, глаза у него были холодными, как у кобры.

– И не пытайся устроить мне неприятности, маленький неверный. Лучше иметь меня другом, чем врагом, спроси у старой толстой Тахи. Она тебе объяснит.

Наконец они вышли из повозки в наружном дворе крепости. Каш взял Дориана за руку и повел через путаницу строений. Они поднялись по нескольким лестницам и очутились на террасе высоко над заливом. Отсюда открывался вид на воды пролива, а за ним просматривался огромный Африканский материк.

Дориан с жадностью оглядывался вокруг. Он пребывал в восторге оттого, что снова видит море, ощущает на лице соленые порывы бриза, очищающего его голову от застоялых запахов гарема. Он увидел муллу и сразу почтительно поклонился ему, коснувшись сердца и губ.

Аль-Аллама приветствовал его и сказал:

– Пусть Аллах всегда веселит твое сердце, мальчик.

Рядом с муллой находился еще один человек; он сидел под бамбуковым навесом, скрестив ноги. И попивал из крошечной чашечки густой черный кофе; рядом с ним стоял высокий стеклянный кальян.

– Салам алейкум, почтенный, – произнес Дориан, и мужчина повернулся, чтобы посмотреть на него.

Сердце Дориана подпрыгнуло, лицо осветилось радостью, когда он узнал этого человека.

Он тут же бросился вперед, чтобы обнять его.

– Бен Абрам! – Он повис на старом докторе. – Я уже думал, что никогда больше тебя не увижу. Я думал, что ты все еще на острове у аль-Ауфа.

Старик мягко разомкнул объятия мальчика и пригладил растрепавшуюся бороду. Было неразумно показывать другим всю силу связи между ним и этим мальчиком.

– Дай-ка взглянуть на тебя.

Он отодвинул Дориана на длину вытянутой руки и всмотрелся в его лицо. И нахмурился.

– Ты выглядишь бледным. Что с тобой случилось, дитя? – Доктор повернулся и посмотрел на Каша, который беспокойно топтался в дальней части террасы. – Ты отвечаешь за мальчика. Что ты с ним сделал, евнух?

За стенами гарема Каш являлся всего лишь домашним рабом, рабом-кастратом. Бен Абрам и не думал скрывать свое презрение к нему.

– Призываю Аллаха и его святых в свидетели! – Подбородок Каша дрожал, на его лице выступил легкий пот. – Я о нем заботился! Его всегда хорошо кормили и баловали, как будто он настоящий сын моего повелителя!

Бен Абрам посмотрел на Дориана, зная, что мальчик ответит прямо и честно.

– Он меня запер в темной грязной комнате в тот самый день, когда я сюда приехал. И кормил помоями, и мне все это время нельзя было разговаривать ни с кем, кроме няни.

Бен Абрам окинул Каша ледяным взглядом, и евнух упал на колени:

– Таков был приказ принца, ваша милость! Он приказал следить, чтобы ребенок не сбежал.

– Принц заплатил за этого ребенка целый лакх рупий. И официально объявил его своим приемным сыном, – сказал Бен Абрам, и в его мягком голосе прозвучала угроза. – Когда его высочество вернется из Маската, я лично ему сообщу, как ты заботился о его сыне.

– Я только выполнял свои обязанности, милостивый господин! – бормотал Каш.

– Мне отлично известно, как ты выполняешь свои обязанности относительно некоторых женщин и детей, что находятся под твоим присмотром, евнух. – Бен Абрам многозначительно замолчал.

– Но иногда я просто обязан наказывать тех, кто не повинуется приказам принца!

– Припоминаю одну девушку, Фатиму, – задумчиво произнес Бен Абрам.

– Она была шлюхой! – попытался оправдаться Каш.

– Ей было шестнадцать лет, это возраст любви, – возразил Бен Абрам.

– Она была похотливой самкой, она бегала к своему любовнику за стены гарема!

– Он был молодым воином, офицером королевской гвардии, – уточнил Бен Абрам.

– Но это мой долг, господин! Я не хотел, чтобы она умерла! Я просто хотел преподать урок остальным!

Бен Абрам вскинул руку, заставляя Каша замолчать:

– Послушай меня, евнух, и услышь то, что я тебе говорю. Если с этим мальчиком будут плохо обращаться, если в будущем ты станешь относиться к нему иначе, кроме как с великим уважением, я проверю, сумеешь ли ты кричать громче, чем маленькая Фатима.