Уилбур Смит - Муссон

Султан склонил голову в сторону сидевшего рядом с ним человека.

Том напрягся и почувствовал, как ускорилось его дыхание, когда он услышал имя принца, того самого человека, который купил Дориана у корсаров. Он уставился на муллу, а султан продолжил:

– Это святой аль-Аллама. Он прибыл от принца.

Том и Гай уставились на него. Аль-Аллама благосклонно взмахнул рукой. Его руки, маленькие и гладкие, больше подошли бы девушке.

– Да обретете вы заслуги в глазах Господа и Его пророка! – произнес он, и братья склонили головы.

– Уверен, вы совершили приятное путешествие, покинув ваш дом, – сказал Том.

Мулла ответил:

– Благодарю вас за заботу. Казкази милостиво донес нас сюда, и Аллах улыбался нам во время пути. – Аль-Аллама улыбнулся. – Должен вас поздравить с великолепным знанием арабского. Вы говорите на священном языке так, словно он вам родной.

Комплименты продолжали сыпаться с обеих сторон, но Том с трудом выдерживал длинный и витиеватый ритуал приветствий и благих пожеланий. Этот человек привез вести о Дориане, иначе зачем бы вообще устраивать эту аудиенцию?

Том всматривался в лицо аль-Алламы, пытаясь предугадать суть этих вестей по мелким признакам, по изгибу губ, смене интонаций, выражению глаз… но лицо муллы ничего не отражало, кроме вежливости.

– Надеюсь, торговля на рынке Занзибара принесла вам прибыль? – спросил мулла. – Пророк одобряет честную торговлю.

– Я приехал во владения вашего калифа главным образом не для торговли, – ответил Том, радуясь возможности наконец-то высказать подлинную причину своего беспокойства. – Я приехал с миссией сострадания. Я ищу дорогого мне человека, потерянного для меня и для нашей семьи.

– Мой господин принц аль-Малик слышал о вашей просьбе, он получил петицию, которую вы отправили ему, – заметил аль-Аллама. Его голос по-прежнему ничего не выражал, и лицо тоже.

– Я слышал, что ваш господин – могущественный человек, но при этом он полон сострадания к слабым, справедлив и уважает закон.

– Да, принц Абд-Мухаммед аль-Малик именно таков. Именно поэтому он отправил меня лично, чтобы развеять ваши сомнения, а не стал посылать письмо, которое не смогло бы выразить всю глубину его чувств по поводу вашей утраты.

Том почувствовал, как холод прошел по коже, несмотря на жаркий воздух комнаты, наполненный тлевшими вокруг благовониями. Мулла выбрал слова, казавшиеся зловещими. Том ощутил, как Гай шевельнулся рядом с ним, но не посмотрел на него. Он ждал, когда мулла снова заговорит, боясь его слов. Но мулла деликатно отпивал по глоточку кофе и смотрел на собственные колени.

Наконец Том не выдержал:

– Я ждал три года, чтобы получить весть о моем брате. Умоляю, не продлевайте мои страдания!

Мулла отставил в сторону чашку и вытер губы сложенным лоскутом ткани, который подал ему раб.

– Мой повелитель принц приказал мне сказать так… – Он снова сделал паузу, как бы собираясь с мыслями. – «Это верно, что несколько лет назад я купил юного иностранца. Его назвали аль-Ахмарой из-за цвета его волос, изумительного красного оттенка…»

Том испустил протяжный вздох облегчения. Они признались в этом. Больше не нужно доказывать обратное. Дориан находился в руках мусульманского принца.

– Ваши слова сняли огромный камень с моей души, камень, грозивший выбить из меня жизнь, – произнес он надломившимся голосом.

И, побоявшись, что не совладает с собой, замолчал. Подобная слабость могла стать причиной потери уважения, вызвать презрение этих людей.

Он снова глубоко вздохнул и вскинул голову, чтобы посмотреть в глаза мулле.

– Какие условия выдвигает ваш принц в обмен на возвращение моего брата в лоно семьи?

Мулла ответил не сразу. Он несколько раз задумчиво погладил надушенную бороду:

– Мой повелитель приказал мне сказать вот что. «Я, Абд-Мухаммед аль-Малик, взял мальчика аль-Ахмару под свою защиту, заплатив за него выкуп, желая освободить его из рук людей, к которым он попал в плен, чтобы ему более не пришлось испытывать трудностей».

– Ваш принц воистину великий и милосердный человек, – сказал Том, но ему хотелось закричать: «Где он? Где мой брат?! Что вы хотите за его освобождение?»

– Мой господин принц счел мальчика умным и хорошо воспитанным. И принял его в свое сердце, а чтобы показать свое благоволение и защитить от любого зла, объявил аль-Ахмару своим приемным сыном.

Том начал приподниматься на подушках, его лицо исказилось от тревоги.

– Его сыном? – резко переспросил он, сразу увидев все чудовищные препятствия, которые такое событие ставило на его пути.

– Да, своим сыном. И обращался с ним как с принцем. На меня возложили задачу воспитания этого мальчика, и я тоже увидел, что он достоин любви.

Аль-Аллама опустил взгляд, в первый раз выдав какие-то чувства.

– Я рад тому, что мой брат сумел заслужить такое отношение к себе, – сказал Том. – Но он мой брат. У меня есть право крови. Пророк говорил, что узы крови подобны стальным, их нельзя разрывать.

– Ваше знание священных слов ислама служит к вашей чести, – откликнулся мулла. – Мой повелитель принц прекрасно осознает ваше право крови и предлагает плату за вашу утрату.

Аль-Аллама кивнул слуге, и тот вышел вперед, держа в руках небольшой сундучок черного дерева, инкрустированный слоновой костью и перламутром. Опустившись на колени перед двумя белыми мужчинами, он поставил сундучок на пол и поднял крышку.

Том не шелохнулся, он даже не посмотрел на содержимое сундучка. Однако Гай наклонился вперед и уставился на золото, наполнявшее сундучок доверху.

– Пятьдесят тысяч рупий, – сообщил аль-Аллама. – Это тысяча ваших английских фунтов. Сумма, которая показывает, что аль-Ахмара был принцем королевского дома Омана.

К Тому наконец вернулись и голос, и способность двигаться. Он вскочил, сжав рукоять Нептунова меча.

– Во всей Аравии не хватит золота, чтобы откупиться от меня! – взревел он. – Я приехал, чтобы найти моего брата, и я не уеду, пока мне его не вернут!

– Но это невозможно, – тихо и очень грустно произнес аль-Аллама. – Ваш брат мертв. Он умер почти два года назад от малярии. Никому не удалось его спасти, хотя, видит Аллах, мы, любившие его, очень старались. Аль-Ахмара умер.

Том снова упал на подушки, побелев от потрясения. И безумным взглядом уставился на муллу.

Он долго не мог ничего сказать, и единственным звуком в комнате было жужжание жирной синей мухи под потолком.

– Я не верю тому, что вы сказали, – прошептал все же Том.

Но в его голосе звучала безнадежность.

– Я клянусь вам, что сам видел имя аль-Ахмары на его могиле на королевском кладбище в Ламу, – сказал аль-Аллама с такой бесконечной печалью, что у Тома уже не осталось сомнений.