Уилбур Смит - Муссон

Вся батарея правого борта «Серафима» дала по выстрелу, громя беспомощный «Минотавр», и это стало чудовищной бойней. Хэл видел кровь, лившуюся из открытых орудийных портов и шпигатов яркими потоками; они стекали вниз по обшивке, оставляя алые следы.

– Ляжем бортом к ним, – предупредил Хэл Неда.

Он выждал, пока не выстрелила последняя пушка, и «Серафим» прошел мимо своей жертвы, а потом в момент затишья отдал новый приказ.

– Один залп, когда будем борт к борту, и на абордаж под прикрытием дыма!

Команда разразилась одобрительными криками и схватилась за оружие – пики, абордажные сабли и топоры.

Хэл знал: когда они окажутся на палубе «Минотавра», противник все еще будет превосходить их числом, но Хэл доверял умению своих людей, их воинственному духу и видел, что арабы слишком растеряны.

«Серафим» совершил аккуратный маневр, развернувшись в обратную сторону так, что корабли встали параллельно друг другу. Но расстояние между ними было еще слишком велико. Хэл приказал изменить положение парусов, чтобы быстрее подойти к «Минотавру».

Одно из малых дау, шедших за вражеским кораблем, оказалось прямо перед носом «Серафима». Его команда, понимая, что не сможет избежать столкновения, в ужасе уставилась на высокий корабль, нависший над ними.

Кое-кто просто бросился в воду, другие застыли от страха, когда «Серафим» налетел на дау. Его обшивка затрещала и развалилась, и обломки дау исчезли под днищем корабля, а крики команды быстро затихли.

«Серафим» сделал поворот, ветер теперь дул ему строго в корму, и он, набрав скорость, рванулся к «Минотавру». Однако пират наконец-то сумел развернуться и начал удирать.

Расстояние между ними не превышало теперь половины выстрела из мушкета, примерно сотню ярдов, и Хэл видел, как аль-Ауф возвращает своим людям боевой дух с помощью крика и колотушек. Одна или две из тяжелых пушек «Минотавра» громыхнули наконец. Но снаряды пролетели мимо «Серафима» не меньше чем в пятидесяти ярдах, запрыгав по воде, как пущенный ребенком камешек при игре в утку и селезня. Потом несколько снарядов пронеслись высоко над палубой «Серафима», и одно из его поперечных креплений треснуло со звуком пистолетного выстрела. Но «Серафим» продолжал безжалостно нагонять пирата. «Минотавр» слишком медленно набирал скорость, большая часть его парусов все еще висела безжизненно.

Теперь корабли почти соприкасались.

– Подводи так, чтобы забросить крюки! – закричал Хэл и посмотрел на тех, кто стоял наготове у цепей.

Матросы уже раскручивали над головами тяжелые абордажные крюки, придавая им нужную скорость, чтобы швырнуть их и зацепить вражеский корабль.

Хэл видел, что аль-Ауф бросил бесполезные попытки заставить своих людей сразиться с «Серафимом». Вместо этого он подбежал к одной из пушек, брошенных артиллеристами. Бородатое лицо не выказывало ни малейших признаков страха. Пират выхватил из трубки рядом с пушкой тлеющий фитиль и посмотрел в сторону «Серафима». А потом глянул прямо на Хэла, и его губы искривились в злобной ухмылке. В это мгновение Хэл ощутил, что ни один из них никогда не забудет другого. А аль-Ауф поднес к запалу пушки тлеющий фитиль. У него не было времени разворачивать ее. Это был просто жест отчаяния, безумный бросок кости в суматохе сражения.

Вместе с длинным хвостом огня и дыма тяжелое железное ядро пролетело сквозь фальшборт «Серафима», достигло фок-мачты, попутно размазав по палубе двух английских матросов, и ударило по основанию мачты. Она дрогнула, покачнулась, а потом начала крениться, обрывая такелаж, и древесина ломалась и трещала, набирая скорость падения.

Хэл увидел, как его корабль прямо у него на глазах из быстрой боевой машины превращается в калеку. Потом из наблюдательного гнезда на верхушке падавшей мачты вылетели две человеческие фигуры, крутясь в воздухе, как пущенные из пращи камешки. На одно мгновение они обрисовались на фоне серых дождевых облаков, а потом рухнули в воду.

– Том! – в ужасе закричал Хэл. – Ох, боже… Дориан!

Сидя в гнезде, Том смотрел на палубу «Минотавра», на орду арабов в тюрбанах и разноцветных балахонах. Он разворачивал свой фальконет на подвижной опоре, направляя его почти прямо вниз.

– Стреляй! – закричал рядом с ним Дориан. – Стреляй, Том!

Том отлично видел те страшные разрушения, что причинили вражескому кораблю пушки «Серафима». Планширы пирата были разбиты вдребезги, везде торчала белая древесина, а бушприт повис в путанице канатов. На другой палубе одна из пушек угодила под прямой удар и слетела с лафета. Под ней лежали два неподвижных араба.

Убитые и раненые валялись на палубе, перепуганная команда скользила и падала на красной от крови палубе, спотыкаясь о трупы, сбиваясь на одну сторону палубы, подальше от грозных орудий «Серафима».

– Стреляй! – Дориан сжатым кулаком колотил по плечу брата. – Почему ты не стреляешь?

Но Том выжидал момента. Он знал, что ему понадобится пять минут, чтобы перезарядить длинноствольный фальконет в неудобном гнезде, а за это время он мог упустить наилучший шанс.

– Всегда жди правильного момента! – так учил его Большой Дэниел. – Не пали куда попало. Подпусти врага ближе и бей наверняка.

Дальнюю сторону палубы «Минотавра» заполняла толпа.

Кто-то из пиратов взобрался на поручни, готовясь прыгнуть в воду и попытаться доплыть до одного из маленьких дау, лишь бы не ждать залпа «Серафима» и волны бешеных дьяволов, которые вскоре могли прыгнуть на палубу. Пираты толкались и дрались, ища укрытия. Том отчетливо видел темные, перекошенные ужасом лица, которые оглядывались на «Серафим», уже нависавший над ними.

Тщательно прицелившись в самую гущу толпы, Том поднес фитиль к запалу. Дым и обрывки горящего пыжа ударили ему в лицо, и он на несколько секунд ослеп. Потом дым рассеялся, и Том увидел, что заряд картечи сделал толпу внизу реже. По меньшей мере дюжина фигур в балахонах упала, конвульсивно колотясь в собственной крови.

– О, отличный выстрел! Отличный выстрел! – визжал Дориан.

– Помоги перезарядить, – сказал Том и повернул фальконет так, что его ствол уставился в небо.

Дориан прочистил щеткой ствол и, отмерив порцию пороха из кожаного мешка, засыпал его внутрь, а Том забил ком пакли.

И именно в это мгновение гнездо под ними вздрогнуло, мачта накренилась – удар железного ядра, пущенного аль-Ауфом, раздробил ее древесину. Том уронил шомпол и схватился за канат в боковой части гнезда. Другой рукой он обхватил Дориана и прижал к себе.

– Том, что случилось? – в испуге закричал Дориан и вцепился в брата.

– Держись крепче, Дорри!

Том старался не показать собственный ужас, когда мачта качнулась, дернулась и наконец наклонилась так, что они увидели прямо под собой бурные волны.