Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё [litres]

Идея, судя по всему, родилась в голове Троцкого, который затем и возглавил антицерковный поход, действуя по указанию Ленина исключительно из-за кулис, дабы не давать своей национальной принадлежностью дополнительные основания для ярости православных. «В числе десятка других работ, которыми я руководил в партийном порядке, т. е. негласно и неофициально, была антирелигиозная пропаганда, которою Ленин интересовался чрезвычайно, – рассказывал Троцкий. – Он настойчиво и не раз просил меня не спускать с этой области глаз» 2424.

Политбюро приняло соответствующее решение, которое 23 февраля было оформлено декретом ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Патриарх 28 февраля отреагировал посланием к пастве, в котором, напомнив об уже собранных Церковью и переданных в помощь голодающим средствах, заявил о недопустимости изъятия священных предметов, «употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается ею как святотатство – миряне отлучением от нее, священнослужители – извержением из сана» 2425. Сопротивление церкви только раззадорило наступавшую сторону.

Троцкий переживал. «В.И., из церквей изъято фактически ничего… Воспользовавшись растяпанностью наших действий, патриарх выпустил контрреволюционное воззвание, с ссылками на постановления соборов и пр. Изъятие ценностей будет произведено, примерно, к моменту партийного съезда (XI-го. – В.Н .). Если в Москве пройдет хорошо, то в провинции вопрос решится сам собой» 2426. Ленин отреагировал телефонограммой Молотову: «Немедленно пошлите от имени Цека шифрованную телеграмму всем губкомам о том, чтобы делегаты на партийный съезд привезли с собой возможно более подробные данные и материалы об имеющихся в церквах и монастырях ценностях и о ходе работ по изъятию их» 2427.

Необходимость «отчитаться» о предсъездовской антицерковной вахте активизировала региональные парторганизации, что, в свою очередь, сильно обеспокоило верующих. Далеко идущие последствия имели события в уездной Шуе. Возбужденная толпа ее обитателей 15 марта оказала сопротивление изъятию церковных ценностей. Были вызваны войска, четверо человек было убито, 10 – ранено. События в Шуе вряд ли заслужили бы особого упоминания – столкновения и жертвы были и в других местах, – если бы по их следам Ленин не направил Молотову «строго секретное» письмо: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… Поэтому я прихожу в безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий… Официально выступить с какими-то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин, – никогда и ни в коем случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий… Изъятие ценностей, в особенности, самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть проведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем больше число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». И чтобы у соратников не оставалось сомнений (за два дня до этого Политбюро сочло необходимым отложить реквизиции из-за их неподготовленности), Ленин преподал урок политической философии от Макиавелли: «Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый кратчайший срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут» 2428.

Письмо Ленина рассматривалось в Политбюро в его отсутствие. Молотов стоял за ограниченный масштаб реквизиций, за что ПБ специальным постановлением осудило его мягкость и гнилой либерализм 2429. Было принято подготовленное Лениным и Троцким жесткое решение, где поручалось развернуть широчайшую агитацию, внести раскол в церковь и провести кампанию в кратчайшие сроки.

Ленин задумал после массового разорения церквей поставить на поток продажу культурных ценностей за рубеж. Красин получил соответствующее указание, но 10 марта сообщал, что «всюду кризис, буржуазия в угнетенном состоянии», продать за нормальную цену невозможно. Советовал создать совместный синдикат с какой-нибудь крупной западной фирмой. Ленин прочел ответ и написал Троцкому: «Не провести ли директивы в Политбюро? (Сведения насчет числа «очищенных» церквей, надеюсь, заказали?)». Тот 12 марта доложил свои соображения: «Совершенно ясно, что “мимоходом” нельзя вести торговлю на сотни миллионов. Предлагаю, что придется послать за границу спецов Фаберже и Моисеева для выяснения условий рынка, заинтересовав их в прибыли» 2430. Комиссия по реализации ценностей, заседавшая под председательством Троцкого, 22 марта проголосовала за выход с изъятыми ценностями на мировой рынок. Продажу должна была наладить советская делегация на Генуэзской конференции.

Несмотря на поток обращений прихожан в Кремль с просьбой выкупить ценности продуктами или деньгами, на призывы Главмузея не трогать хотя бы наиболее значимые памятники культуры, на предложения Римского Папы оптом выкупить все ценности сразу и тем самым остановить конфискации, Кремль ввел в действие армию, спецвойска ГПУ, курсантов. Кровь полилась повсеместно. Только за первые три месяца реквизиций было зарегистрировано 1441 столкновение с войсками. Одновременно начались аресты сторонников Тихона среди духовенства и активная поддержка его противников из рядов «обновленцев».

Духовным, а затем и официальным лидером обновленческого движения оказался петроградский священник Александр Введенский, удивительно сочетавший в себе глубокую и романтическую веру с цинизмом и жизнелюбием. Когда в начале мая в московском Политехническом музее шел процесс над большой группой священников близких к Патриарху, а сам Тихон был взят под домашний арест на Троицком подворье, Введенский (по согласованию с Зиновьевым и отделом ГПУ по церковным делам) с группой коллег выехал в столицу. Патриарха выселили в Донской монастырь, восемьдесят архиереев, известных лояльностью Тихону, были «извергнуты» из сана. «Обновленческой и живой церкви» было предано большинство действующих церквей.

Обновленцы выступили и главными свидетелями на первом судебном процессе над священнослужителями, который стартовал в Москве 26 апреля, где 54 человека обвинялись в контрреволюционном заговоре, организованном совместно с эмигрантскими монархическими кругами. Приговор утверждался в Политбюро. Суды над священниками прошли также и в других городах, было рассмотрено 250 уголовных дел о сопротивлении властям. А что касается помощи голодающим, то гора родила мышь. Стоимость всех собранных и учтенных ценностей составила лишь 4,6 млн золотых рублей. (Сопоставимо с суммами, которые ежегодно выделялись на помощь мировому комдвижению). Но продать их не смогли. Полагаю, стоимость ценностей неучтенных и сворованных была на порядки больше.