Уилбур Смит - Когда пируют львы. И грянул гром

Потом вдруг ветер принес совсем иной, едкий запах. Дым! Майкл остановился и поднял голову. Люди по обе стороны тоже прекратили работу; опершись на длинные топорища, они смотрели, как приближается пламя, и на их обнаженных, залитых потом телах играли алые отблески.

Пожар накатывался по фронту шириной четыре сотни ярдов. И не с белым, трескучим жаром горящего соснового леса, но с жутким великолепием рыжего и темно-красного огня, клубящегося дыма и ливнями искр.

Стук топоров постепенно умолкал по всему фронту работ, люди останавливались и с ужасом смотрели, как на них наступает эта безжалостная стихия. Пламя уже ясно освещало их объятые страхом лица. На них накатывали мощные волны жара, от него мгновенно сворачивалась нежная зеленая поросль, которую быстро пожирало ненасытное пламя. Вдруг мощный порыв ветра швырнул на них волну черного дыма; смог накрыл застывших на месте людей, и они потеряли друг друга из виду. Дым рассеялся так же быстро, как и пришел, оставив кашляющих, едва не задохнувшихся в нем людей.

– Все назад! Быстро к дороге! – заорал Майкл.

Крик его подхватили другие и разнесли по всей линии. Через заросли высотой по пояс люди бросились назад и небольшими группами собрались вдоль дороги; напуганные этой волной пламени и дыма, они с беспомощным видом держали в руках праздные топоры.

– Рубите ветки, будем сбивать огонь! – крикнул Майкл, пытаясь прогнать охватившее всех замешательство. – И растянуться по всей кромке!

Он быстро направился вдоль дороги, снова расставляя людей по местам. Проклиная собственный страх, он порой действовал и угрозами, и руганью.

– Давайте, давайте, когда пламя дойдет до поваленных деревьев, оно станет меньше. Закрывайте лица рубашками. Эй вы там, чего встали, вперед!

Каждый вооружился зеленой веткой, и с обновленной решимостью все снова построились вдоль дороги.

Они стояли молча. Зарево бушующего пламени ярко освещало все вокруг; черные лица зулусов сохраняли бесстрастность, лица белых раскраснелись от жара и тревожного ожидания.

– Как думаете, у нас получится… – начал Майкл, подходя к Кену Бростеру, но тут же замолчал; ответа на вопрос, который он собирался задать, не существовало. – Мы уже потеряли три тысячи акров, – сказал он. – Но если огонь пойдет дальше…

Оба невольно оглянулись туда, где за дорогой росли уже взрослые, высокие акации.

– Остановим, – уверенно заявил Бростер, хотя сам в душе такой уверенности не чувствовал.

– Надеюсь, вы окажетесь правы, – прошептал Майкл.

– Черт возьми, ты смотри! – вдруг закричал Бростер.

Майкла на мгновение ослепила красная вспышка огня, и тут же глаза ему застлал дым. Пламя горело неровно. Местами оно прорывалось вперед огромными длинными клиньями, оставляя позади островки с акациями, листья и ветки которых тут же жухли и чернели от страшного жара.

Из одного такого островка на упругий ковер из упавших и притоптанных веток вдруг вышел, шатаясь, какой-то человек.

– Кто это, черт побери… – проговорил Майкл.

Узнать человека было совершенно невозможно. Рубаха в клочья изорвана ветками, лицо превратилось в кровавую маску. Спотыкаясь, он поплелся к дороге, но, сделав два слабых, измученных шага, упал и исчез среди листьев и веток.

– Это нкозизана! – пророкотал голос Мбежане, перекрывая рев пламени.

– Дирк! Это Дирк Кортни! – крикнул Майкл и бросился вперед.

Лицо Майкла больно обжигал нестерпимый жар. Если здесь уже так горячо, каково же там, где лежит Дирк? Языки пламени словно догадались, что их жертва теперь беспомощна, и с торжествующей жадностью рванули туда, собираясь пожрать ее. Попробуй теперь отобрать у них добычу – встретишься с яростным, горячим отпором.

С трудом пробиваясь через путаницу веток, Майкл стремительно кинулся туда, где едва шевелился почти полностью окруженный смертельным объятием пламени Дирк; жар алчно потянулся к нему. Рядом с ним бежал и зулус.

– Иди обратно! – крикнул Мбежане. – Я один справлюсь!

Но Майкл не ответил, и оба бок о бок продолжили путь, раздвигая ветки и стараясь успеть добраться до Дирка раньше, чем пламя.

Первому удалось это сделать Мбежане. Он поднял Дирка и развернулся обратно к дороге. Успев сделать в массе веток только один шаг, он упал, однако тут же, пошатываясь, поднялся. Даже его огромной силы недоставало, чтобы одолеть такое пекло. Раскрытый рот его зиял розовой пещерой на черном лоснящемся овале лица, грудь судорожно поднималась и опускалась, но вместо воздуха всасывала в легкие жгучий жар.

Майкл бросился к нему, в самое пекло. Жар казался твердой стеной переливающегося алого сияния. Майкл чувствовал, как сохнет и натягивается на его лице кожа, как испаряется влага с глазных яблок.

– Я возьму за ноги, – прохрипел он, протягивая руки к Дирку.

Рубашку его лизнул язык пламени – и волшебным образом на рукаве появилось коричневое, словно от прикосновения горячего утюга, пятно. Сквозь ткань жар пронзил тело страшным укусом.

Вдвоем они сделали с полдюжины шагов, потом Майкл споткнулся и упал, потащив за собой и Мбежане. Они долго вставали, каждое движение давалось с трудом, а когда им это удалось, кругом уже полыхал огонь.

Два языка пламени добрались до того места, где с двух сторон от них лежали срубленные саженцы. Это задержало продвижение и ослабило ярость огня. Но случайный порыв ветра раздул пламя, и два выступа пожара, скругляя путь, двинулись навстречу друг другу. Пуская перед Майклом и Мбежане языки пламени, словно два пылающих рога, они окружили людей пляшущим частоколом огня.

– Вперед! – прохрипел Майкл обожженным, распухшим горлом. – Надо прорваться!

Они двинулись прямо к окружающей стене пламени. Майкл видел сквозь эту зыбкую, призрачную стену людей, пытающихся сбить огонь, – эти перекошенные, изломанные призраки отчаянно пробивали для них путь. Из одежды Мбежане прикрывала только набедренная повязка – ни штанов, ни какой-нибудь куртки, ни сапог на ногах; в отличие от Майкла он был совсем беззащитен перед огнем. И силы его уже подходили к пределу.

Глядя на Майкла поверх тела мальчика, которого они несли, Мбежане заметил нечто весьма странное. Волосы Майкла корчились и потрескивали, потом задымились и стали тлеть, словно ткань старого мешка.

Майкл сразу почувствовал страшную боль и закричал, и этот жуткий крик прорвался сквозь рев пламени и треск горящих ветвей на ту сторону. Но эта же боль открыла в его организме новые, видимо уже последние, запасы энергии. Он вырвал из рук Мбежане тело Дирка, забросил его, словно тряпичную куклу, себе на плечо и бросился прямо в огонь.

Языки пламени доставали ему до пояса, они жадно лизали и обжигали его на бегу, вокруг спиралями кружились клубы дыма – но он все-таки прорвался.