Мария Барыкова - Клаудиа, или Дети Испании

— Тогда прощай, Сьерпес. Честно говоря, из тебя получился бы талантливый офицер, но, видно, не судьба. А жаль: боюсь, скоро нам предстоит такая баня с французами, что все прошлые войны покажутся лишь банальной игрой в солдатики. — Аланхэ встал и собирался уже выйти, но уже у самых дверей остановился, резко обернулся и спросил. — А тебе не кажется, сержант, что если бы ты откровенно сказал мне о своих неладах с кардиналом, я смог бы помочь тебе? Зачем ты ему понадобился?

Педро стиснул стакан так, что стекло лопнуло, и кровь, смешавшись с темным вином, закапала на стол.

— Ему нужен не я, Ваша Светлость, а кое-кто другой… Но этого я, увы, не имею права открыть вам…

Через несколько дней непроглядной ночью, какие бывают только на юге, Педро стоял в нише полуразрушенной часовни в парке Ретиро и ждал условленного знака. Ветер визжал и ухал в эвкалиптах и миндальных деревьях, словно филин, и юноша внимательно вслушивался в эту ночную какофонию, боясь пропустить сигнал. Наконец, где-то на другой стороне парка послышался нетерпеливый вороний крик и, оставив в условленном месте за пустым постаментом завязанные в платок деньги, Педро бросился на крик, на ходу доставая наваху. Он успел в самое время: два человека из последних сил отбивались от наседавших на них пятерых оборванцев.

— На помощь! На помощь! — слышался хриплый полузадушенный фальцет, заглушаемый градом ударов. Педро ринулся в самую гущу драки и без труда расшвырял нападавших, вооруженных только дубинами и парой коротких ножей. Трое убежали, но двоим пришлось нанести достаточно серьезные раны. Впрочем, по их крикам и стонам было ясно, что они вполне живы. Педро быстро осенил себя широким крестом.

— Хвала божьей матери дель Пилар! — выдохнул он и повернулся к тем двоим, что вставали теперь с земли, изрыгая проклятья и отряхиваясь.

— Сколько раз я говорил тебе, подонок, чтобы ты находил места поспокойней! — ярился тот, что был поменьше ростом и поплотнее.

— Но, в конце концов, только это еще может по-настоящему разгорячить вашу кровь, — отвечал второй. — Ведь к девкам вы давно холодны.

— А если бы нас прирезали здесь, как кроликов? — не унимался первый.

Педро, демонстративно вытерев наваху о полу бархатной куртки, спокойно приблизился к спорящим.

— Позвольте мне предложить вам свою помощь, Ваше Высочество, — обратился он с низким поклоном к тому, что поменьше.

— Как, ты знаешь, кто я?! — изумился Фердинанд, потирая вздувшееся плечо. — Проклятая страна — нигде невозможно скрыться от своих верноподданных!

— Долг верноподданных — хранить своего короля и его семью, — спокойно ответил Педро и поклонился еще раз. Его иссиня-черная борода сверкнула в свете выплывшей из-за туч луны. — Я пойду сзади на расстоянии нескольких шагов и буду гарантировать Вашему Высочеству полную безопасность до самого дворца.

— Хорошо, малый. Мы сумеем отблагодарить тебя, — усмехнулся Уруэнья и вдруг подошел поближе к неожиданному охраннику. — Э-э! Да мне, кажется, знакома твоя разбойничья физиономия, приятель! Ну-ка, повернись. — Педро послушно сделал строевой разворот на сто восемьдесят градусов. — Точно! Вы не поверите, дон Фердинанд, но перед нами тот самый беглый сержантишка… — Инфант мгновенно напрягся, — …который улизнул от этого выскочки святоши.

Педро стоял и спокойно смотрел на принца. Пока все развивалось именно так, как ему было нужно, но он все-таки решил подстраховаться.

— Я надеюсь, Ваше Высочество, вы не выдадите меня церковникам.

— Вот уж нет, — прохрипел принц. — Но надеюсь, что ты…

— Более преданного слуги вам будет не найти во всем мире, — склонился Педро, сверкнув при этом глазами на Уруэнью.

Фердинанд ехидно захихикал.

— Вот и отлично.

— Но чем ты теперь занимаешься и почему в таком виде? — подозрительно сощурил глаза герцог.

— Светает, — напомнил Педро. — Нам лучше добраться до места, пока не появилась четвертая стража. История моя недолга, и, если она действительно заинтересовала вас и его высочество, я охотно расскажу вам все по дороге.

— Пусть он проводит нас, — распорядился инфант, и вся троица бодро зашагала в направлении королевской резиденции.

— Давай, рассказывай, — добавил Уруэнья, своим тонким нюхом придворного интригана уже чуявший какой-то интересный оборот событий.

И Педро, не жалея красок, расписал им историю о том, как его преследует кардинал де Вальябрига. Он поставил на карту ненависти Фердинанда к человеку, сначала справедливо лишенному титула инфанта, а затем получившему его, да еще и благодаря колбаснику Годою — и не ошибся.

— Этот ублюдок посмел покуситься на гвардейца короля?! В конце концов, гвардия — единственное, что еще не подчиняется этим крысоловам в сутанах! — кипятился Фердинанд.

— Но за что тебя так преследует его высокопреосвященство? — осторожно поинтересовался хитрец Уруэнья.

— Ах, Ваше Сиятельство, — вздохнул юноша. — Несколько лет назад… — И тут он наплел трогательную историю о том, как Вальябрига, проезжая через их городок под Уэской и остановившись в богатом трактире, положил глаз на очаровательную дочку хозяина, которая была его, Педро, невестой. — Рассказывая эту небылицу, он почти верил в собственные слова. Как легко это могло быть на самом деле! Как прекрасно могла бы сложиться жизнь дочери трактирщика Клаудии и бравого сына алькальда Педро… И тогда ему пришлось выкрасть девушку и спрятать ее у дальних родственников, а самому завербоваться в солдаты, дабы избежать гнева всесильного кардинала. — Но вот кардинал случайно увидел меня в карауле дворца герцогини Осунской, когда там давалось представление, на котором присутствовали и его величество и… Словом, теперь я дезертир, которого ищут все, кому не лень, а пуще всех — святая инквизиция.

— Узнаю мерзкие привычки моего дорогого кузена, — скривился инфант.

— Девчонка, видно, была и впрямь хороша! — рассмеялся Уруэнья.

— При чем тут девчонка, когда бастард позволяет себе третировать мой народ?! Разрушать королевскую гвардию! — все дальше уходил в своем раздражении принц Астурийский. — Только король имеет право бранить и награждать, унижать и миловать. Я не позволю! Я укажу этому выродку его место! — Внезапно он остановился и схватил Педро за плечо. — Отныне ты можешь ничего не бояться — я беру тебя под свое личное покровительство — покровительство настоящего инфанта Испанского! Ты, как я вижу, парень, не промах, будешь… — Фердинанд вспомнил пронырливого Браулио, валета Годоя, которого знал весь двор, и решил завести себе такого же, а, может, даже и лучше, — … моим валетом. Следуй за нами.

И с этих пор Педро стал своим человеком в покоях принца. Фердинанд, следуя просьбе самого юноши, окрестил его новым именем — Санчо Арандано [93] Санчо — имя всех верных слуг в Испании, чтущей роман Сервантеса. Арандано в переводе с испанского — черника, растение, почитающееся в Испании как символ преданности, а также намек на черные волосы и глаза Педро. , и новоиспеченный Санчо стал незаменимым фактором во всех сомнительных предприятиях инфанта, которым молодой уроженец Каталонии сумел придать немало новых острых ощущений.