Эмилио Сальгари - Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

– Когда мы подойдем к самому борту галеона, командиры должны будут пробить топорами борта пирог, так что у их людей не останется другого пути к спасению, кроме палубы неприятельского корабля. Говорят, что таким способом однажды воспользовался л’Олоне.

– Да, это поистине героическое средство.

– И оно непременно приведет к победе, – заметил Равено. – Я слишком хорошо знаю этих отчаявшихся людей… О! Вот он.

– Где?

– Идет прямо на нас.

– Пока ничего не вижу.

– Морского глаза у тебя нет, но через несколько минут и ты заметишь.

Вероятно, его люди тоже заметили приближавшийся галеон, потому что они, словно получив приказ, растянулись в линию, которая должна была снова сжаться при первом выстреле неприятеля.

Вскоре из сумрака выступила темная масса, которую медленно подгонял вперед ослабевший бриз. Это и был испанский галеон, шедший в бухту Дэвида.

Ни звука не доносилось с его верхней палубы; тишину ночи нарушал только шум разрезаемой высоким форштевнем воды.

Восемь пирог сомкнули строй, расположившись прямо по ходу судна. Отданную Равено команду передали всем экипажам:

– Не стрелять! Приготовить абордажные крючья.

Галеон теперь был не дальше чем в двухстах шагах; он спокойно продолжал свой путь, и люди, на нем находившиеся, ни в малейшей степени не подозревали быстрой перемены в своей судьбе. Это было отличное судно: с высокими бортами, с большой носовой надстройкой и, вероятно, неплохо вооруженное.

Восемь пирог, маневрировавших совершенно бесшумно, моментально окружили корабль; с них сразу же полетели абордажные крючья, но вахтенные галеона, слишком уверенные в отсутствии любого неприятеля в непосредственной близости от побережья, ничего не заметили.

Равено де Люсан сухо отдал короткую команду:

– Пробить борта!

Послышались глухие удары. В соответствии с полученным приказом командиры пирог пустили в ход топоры.

На корабле раздались крики:

– Тревога!.. К оружию!..

– Батарея! Огонь!..

– Свистать всех наверх!..

Но отразить атаку было уже нельзя. Флибустьеры, теряя опору под ногами, принялись – с ружьями за плечами и короткими саблями в руках – карабкаться на галеон. Цепляясь за орудийные порты, за якорные цепи, за снасти, двести восемьдесят пять флибустьеров и трое искателей приключений в мгновение ока забрались на палубу неприятельского парусника, в то время как их продырявленные шлюпки исчезли в океанских водах.

И сейчас же послышались выстрелы. Вахтенные галеона наконец-то поняли, что их атакуют, – к сожалению, слишком поздно. Однако они мужественно начали обороняться, отступив к носовой надстройке, на которой находились две пушки.

Равено де Люсан быстро оценил, откуда грозит опасность, и послал своих людей к этому месту. В то же время Буттафуоко во главе тридцати флибустьеров очистил плотным огнем кормовую надстройку, также оснащенную крупнокалиберными пушками.

Не стоит и говорить, что гасконец и баск были в первых рядах сражающихся, всегда готовые пустить в ход свои страшные клинки.

Тем временем батарейцы, полагая, что оказались перед несколькими кораблями, разрядили разом тридцать шесть пушек галеона, но не достигли иного результата, кроме ужасного грохота, от которого со звоном разлетелись все стекла в кормовых иллюминаторах.

Однако испанцы быстро организовались для обороны. Из носового люка группами выскакивали люди: полуголые, но хорошо вооруженные и полные решимости не сдаваться без боя. Из кормового люка тоже выбегали люди; они собирались возле двух кулеврин, установленных на надстройке. Однако флибустьеры уже чувствовали себя как дома, они с молниеносной быстротой, пригибаясь, сновали от одной мачты к другой и вели ураганный огонь по мостикам. Этот огонь вселял ужас в испанцев, потому что каждая пуля так или иначе попадала в цель; защитники галеона группами валились на палубу, даже не успевая выстрелить в атакующих, мчавшихся вперед с саблями в руках.

– За тобой ют!.. – крикнул Равено де Люсан, перекрывая своим звучным голосом грохот перестрелки. – Давай, Буттафоуко!.. За мной бак!..

Два людских ручейка потекли по верхней палубе, производя ужасный шум. Остановить их было нельзя, потому что потоки эти образовали привыкшие к сражениям люди. На двух концах судна разгорелось ожесточенное сражение. Все батарейцы и свободные от вахты матросы галеона были на палубе и соперничали друг с другом, стараясь дорого продать свои жизни отважному врагу.

Огонь четырех носовых и кормовых орудий перекрещивался, и немало флибустьеров Равено де Люсана и Буттафуоко, торопясь увернуться от новых залпов, в безумно храбром порыве бросались в атаку на врага. В одно мгновение они, промчавшись по трапам, оказывались на верхушках надстроек.

Драгинасса гасконца и шпага Мендосы работали что есть силы. Лязг железа, крики сражающихся, стоны раненых, звуки пистолетных и ружейных выстрелов время от времени перекрывали голоса двух буянов:

– Вперед, Бискайя!..

– Давай, Гасконь!..

Никакое мужество не могло устоять против бешеного натиска флибустьеров, не привыкших останавливать начатую атаку.

Вскоре оба мостика были захвачены; после короткого, но яростного противостояния испанский штандарт спустили, и люди, так гордо сопротивлявшиеся, хотя их и застали врасплох и они оказались в явном меньшинстве, сложили оружие, чтобы остановить это бессмысленное уничтожение.

Старый капитан галеона, сломавший в коротком бою шпагу, приблизился к Равено де Люсану:

– Мы проиграли; если хотите, бросьте нас в воду.

– Сеньор, – достойно ответил француз, – не каждый день случается побеждать. Я восторгаюсь вашим мужеством. К тому же флибустьеры вовсе не такие жестокие, как об этом рассказывают. Хотите проверить? Я оставлю вам оружие и ваше судно, потому что мы пока не знаем, что с ним делать.

– Тогда зачем же вы на нас напали? – удивился капитан.

– У вас на борту находится сеньорита, не так ли?

– Кто вам это сказал?

– Мы об этом знаем, и вам ее доверил маркиз де Монтелимар.

– Да уж не демоны ли вы? Неужели правы наши монахи, которые видят в вас исчадия ада?

– Мой отец был добропорядочным французским дворянином с берегов Жиронды [102] Жиронда – так называется общий эстуарий Гаронны и Дордони, впадающих в Бискайский залив Атлантического океана (юго-запад Франции). , так что, полагаю, он не имел никакого родства с мессером Вельзевулом, – рассмеялся в ответ Равено. – Возможно, дед был связан с дьяволом.

– Итак, чего же вы хотите?

– Я уже сказал: немедленной выдачи сеньориты, которую доверил вам маркиз де Монтелимар.

– А если я откажусь?

– Черт побери!.. Да мы же полностью владеем судном и можем без вашего согласия поздороваться с графиней ди Вентимильей, дочерью знаменитого Красного Корсара. А кроме того, не больно-то рассчитывайте на великодушие флибустьеров, ибо вы можете обмануться. Итак, сударь, выдайте нам сеньориту!..