Эмилио Сальгари - Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

– Я буду гнусавить.

– Отлично, Мендоса. Вижу, что и баски стали большими хитрецами.

– Да они всегда были такими!..

– Мне что-то послышалось, – с комичной серьезностью произнес гасконец.

– Отныне я больше не признаю братьев с другого берега Бискайского залива. Эти гасконцы просто невыносимы!..

Дон Баррехо только усмехнулся и ускорил шаг. Тем временем последние группы беглецов поспешно входили в город, и за ними тотчас поднимали мосты.

– Давай-ка и мы пробежимся, – предложил Мендоса. – Сделаем вид, что нас преследуют флибустьеры.

– Я только что хотел предложить тебе то же самое, – ответил дон Баррехо и начал резче отталкиваться своими длиннющими ходулями.

Они уже спустились в долину и выбежали на дорогу, ведущую в Нуэва-Сеговию. Заметив их, испанцы, высыпавшие на бастионы, сделали несколько выстрелов из аркебуз, но быстро осознали ошибку и снова опустили один из крепостных мостов, чтобы впустить в город своих отставших товарищей, за которых они сочли наших приятелей.

Дон Баррехо и Мендоса, не слыша больше свиста пуль, побежали быстрее и вскоре, запыхавшиеся, выбившиеся из сил, добрались до моста, где их уже поджидали несколько гарнизонных офицеров и пожилой майор. Бравые люди немало удивились, потому что никогда не видели в своих рядах этих людей.

– Откуда вы, кабальеро? – спросил их майор, в то время как мост быстро поднимался. – Среди подчиненных маркиза де Монтелимара вас не было.

– Да, сеньор, – с готовностью ответил гасконец. – Мы служим губернатору Тусиньялы.

– Значит, это он вас послал?

– Да, кабальеро.

– В хорошенькое же время вы прибыли.

– Скажите лучше: в самое неудачное, потому что мы видели разгром наших соотечественников. Нам и самим лишь чудом удалось избежать пуль этих разбойников, после того как наш отряд перевалил через гребень последней горы.

– У вас есть какие-то поручения от губернатора?

– Да, и очень срочные. Для маркиза де Монтелимара.

Пожилой майор обернулся к одному из стоявших с ним рядом офицеров и сказал:

– Сеньор Рамирес, немедленно отведите этих храбрых господ к его превосходительству.

«Гасконцы и баски, без сомнения, хитрее испанцев», – подумал дон Баррехо.

Оба авантюриста заняли места позади офицера, изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид.

Город, казалось, перевернулся вверх дном. Жители, испуганные жестоким поражением, которое потерпели находившиеся в траншеях войска, готовились к бегству и навьючивали на мулов и лошадей самое ценное. Изо всех домов доносились пронзительные детские крики, громкие голоса женщин и мужчин, проклинавших негодяев, которых принесло ветром с берегов Тихого океана.

– Самый подходящий момент, для того чтобы Равено и Буттафуоко привели своих все еще опьяненных победой людей к стенам города, – пробормотал гасконец. – Даже маркиз де Монтелимар не сумел бы удержать в стенах города этих охваченных ужасом людей.

Пройдя несколько грязных улочек, запруженных сгибавшимися под тяжестью грузов животными, двое приятелей подошли к небольшой площади, которую защищал редут с несколькими пушками. Именно там находился маркиз де Монтелимар в окружении своих офицеров. Это был все еще красивый мужчина, хотя и заметно постаревший, но тем не менее сохранивший вид и осанку настоящего полководца. Он казался разгневанным, потому что в этот момент он нервно прохаживался взад и вперед по площади, то и дело отпуская отнюдь не христианские выражения.

Увидев Мендосу и дона Баррехо, маркиз резко остановился, положил жестом трагического актера левую руку на рукоять шпаги и грубо спросил:

– Кто такие?

– Посланцы губернатора Тусиньялы, – ответил гасконец, после того как отвесил глубокий поклон.

Маркиз вздрогнул.

– Вы прибыли из Тусиньялы? – изумленно и несколько вежливее спросил он.

– Да, ваше превосходительство.

– Одни?

– Наш эскорт изрублен тихоокеанскими бандитами, одновременно напавшими и на ваших солдат.

– А вам удалось спастись?

– Мы прорвались через бандитский заслон, сражаясь, как сорвавшиеся с цепи дьяволы, ваше превосходительство, – ответил гасконец.

– А кто командует этими безумцами, вы можете сказать?

– Мы слышали это имя во время сражения.

– Так назовите его.

– Равено, если я не ошибаюсь.

– Вожак тихоокеанских корсаров, окопавшихся на Тароге? – спросил маркиз. – Я так и думал. И много у него людей?

– Ваше превосходительство, их численность я определить не смог, но людей у него много, потому что за каждым кустом скрывалась шайка бандитов.

Маркиз подал знак своим офицерам, и они отошли в сторону. Тогда маркиз взволнованно спросил гасконца, потому что Мендоса, казалось, внезапно онемел:

– А видели ли вы среди флибустьеров девушку?

– Вы хотели сказать: индианку или, по крайней мере, метиску? – после некоторого раздумья вопросом на вопрос ответил дон Баррехо.

– Да, молодую и очень красивую.

– Именно так, ваше превосходительство. Она мужественно сражалась в рядах флибустьеров.

Ногти маркиза так впились в его ладошку, что под ними выступила кровь.

– Так я и предполагал, – едва выдавил он из себя.

Маркиз заложил руки за спину, склонил голову и сделал с десяток шагов, потом повернулся к гасконцу, старавшемуся, насколько возможно, прикрыть собой баска, и резко спросил:

– Так что же нужно от меня губернатору Тусиньялы? Вместо того чтобы посылать ко мне нескольких человек, лучше бы он направил ко мне тот кавалерийский отряд, что уже две недели находится в ожидании флибустьеров.

– Ваше превосходительство, губернатор, напротив, послал нас за помощью.

– Кто же ему угрожает?

– Взбунтовались индейские племена и сожгли плантации сахарного тростника, а также фактории; бунтари не пощадили и владельцев, если только их удавалось поймать.

Маркиз пожал плечами:

– И губернатор Тусиньялы беспокоится из-за такой мелочи? Пусть он пошлет мне этих индейцев, а взамен заберет противостоящих мне демонов, которых никакая человеческая сила не сможет остановить. Вы же видели, как бьются эти флибустьеры?

– Великолепно, ваше превосходительство. Один вид их внушает страх.

– Да, знаю, – подтвердил маркиз. – И все же их не должно быть много.

– Посланцы губернатора Тусиньялы, – ответил гасконец, после того как отвесил глубокий поклон.

– Я видел, как сражались четыре роты, ваше превосходительство, и в каждой было очень много флибустьеров, – сказал гасконец.

Маркиз ничего не ответил. Он нахмурился и опять зашагал туда-сюда, что-то бормоча себе под нос и время от времени притопывая ногой. Через некоторое время он снова остановился перед доном Баррехо и Мендосой: