Эмилио Сальгари - Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

– А стражники? – спросил граф.

– У них оказались срочные дела. Мы можем ужинать спокойно.

– Их было много?

– О!.. Всего трое, – небрежно бросил гасконец. – Очень жаль, что моя красотка из хибары не присутствовала при подвигах своего возлюбленного.

– Вы сошли с ума, дон Баррехо, – сказал граф.

– О том же и стражники мне говорили, но я никогда не поверю, что повредился умом. Уж я им задал жару, сеньор граф, уверяю вас, и обратил их в бегство. У нас в Гаскони нет сумасшедших и психов.

– Что за чудесная страна! – подал голос Мендоса. – В следующей жизни я хотел бы родиться на той стороне Бискайского залива!..

– И хорошо сделаете, но мне лично кажется, что нам бы лучше продемонстрировать прелестной хозяйке, как умеют работать гасконские, а также фламандские челюсти, не так ли, дон Эрколе? Если, конечно, граф позволит…

– Принимайтесь за работу, – ответил сеньор ди Вентимилья.

– Жалко, что здесь не хватает закусок… Ах, с каким удовольствием я проглотил бы в обмен на них прекрасные глаза этой симпатичной кастильянки!..

– Нет, севильянки, – возразил Мендоса.

– Ладно уж, глаза прекрасной испанки, – согласился с глубоким вздохом гасконец, пододвигая к себе пару тарелок, полных жареной рыбы, и наливая себе бокал. – Дон Эрколе, соблаговолите подражать мне. И вы тоже, госпожа, если только не поужинали с господином графом.

Прекрасная хозяйка разразилась серебряным смехом.

– Я совсем не госпожа, кабальеро, – произнесла она, показывая два ряда великолепных зубов. – Я всего лишь хозяйка бедной посады.

– Что до гасконца, то для него любая женщина – госпожа.

Так ответил дон Баррехо, который работал челюстями, как волк, не переставая болтать и осушая при этом бокал за бокалом превосходного порто. Молчаливый фламандец активно помогал ему.

– И потом, ради ваших прекрасных глаз гасконец дал бы себя убить.

– Кто же такие эти гасконцы? – спросила прекрасная кастильянка.

– Ближайшие родственники дьявола, – ответил Мендоса, то и дело бросавший томные взгляды на милейшую хозяйку.

– Господи помилуй! – ужаснулась Панчита и быстро перекрестилась.

– Приятель, – сказал гасконец, хмуро взглянув на баска, – говорят, что и с той стороны Бискайского залива проживают близкие родственники Вельзевула. Уж не ревнуете ли вы?

– Дон Баррехо, – спросил граф, – уж не хотите ли вы затеять ссору?

– Нет, сеньор ди Вентимилья, пока что я хочу затеять другую игру – с бутылками этой прекрасной кастильянки. Гром и молния!.. Ведь идет, как вода. Не так ли, дон Эрколе?

– Как масло, – ответил фламандец.

– Сеньора, надеюсь у вас в подвалах еще много этого добра.

– Мой муж перед смертью много завез этого вина.

– А!.. Так ваш муж мертв?

– Как-то вечером он поспорил с флибустьером.

– Какие мерзкие люди эти мошенники, – сказал дон Баррехо. – Постоянно убивают!.. Вот они-то и есть настоящие сыны Вельзевула. О!.. Но когда-нибудь и они иссякнут. Сеньора, еще одну бутылку вашего порто. Я осушу ее за ваше здоровье, слово дворянина!

– Вы, дон Баррехо, как губка, – сказал граф.

– Я вместе с доном Эрколе сражался со стражниками капитаната порта, сеньор ди Вентимилья, а в подобного рода разрешении споров всегда подстерегает жажда, даже гасконцев.

– И фламандцев, кажется, тоже, – добавил Мендоса.

Дон Эрколе, не отвечая, удовлетворился тем, что опрокинул в свою пасть северного волка последний остававшийся на столе бокал.

В этот момент появилась хозяйка с заполненной бутылками корзиной. Еще до прихода двух своих помощников граф положил на край стола солидную кучку пиастров, а потому мог обильно заказывать напитки, давая трактирщице подработать.

– А теперь, донья Панчита, поговорим, – обратился к хозяйке граф, пока Мендоса и дон Баррехо продолжали осушать бутылки. – Я пришел сюда за кое-какой информацией.

– Ко мне, сеньор граф?! – удивилась прекрасная кастильянка.

– Вы наверняка в городе знакомы со многими.

– Я здесь родилась.

– Вы когда-нибудь слышали про некоего дона Хуана де Сасебо, советника Королевского суда Панамы?

Кастильянка на мгновение задумалась, а потом сказала:

– Да, как-то я поставляла ему свое вино.

– Должно быть, это большой хитрец, – заметил гасконец. – Он знал, где можно найти хорошее вино.

– Тогда, Панчита, вы знаете, где он живет, – продолжал граф.

– На улице Арамейо.

– Уверены, что не ошибаетесь?

– Уверена, сеньор граф. Я сама вместе со своими слугами относила ему полсотни бутылок.

– Гром и молния!.. Хорошо пьют советники Королевского суда Панамы! – пробурчал гасконец. – А меня, видите ли, обзывают губкой!..

– И далеко отсюда его жилище? – поинтересовался сеньор ди Вентимилья.

– Оно расположено прямо перед дворцом вице-короля.

– Ты знаешь это место, Мендоса?

– Смогу найти, – ответил баск.

– А что за человек этот дон Хуан де Сасебо? – спросил корсар у прекрасной кастильянки.

– Ему уже под сорок, и это очень смелый человек; говорят, что он когда-то был адъютантом у короля Испании или у одного из его родственников.

– Что-нибудь еще вы мне можете о нем сказать?

– Нет, сеньор граф.

– Вот вам пятьдесят пиастров за ваши сведения.

– Вы слишком щедры. Что еще я могу сделать для вас?

– Дайте нам комнату или две, где мы смогли бы отдохнуть несколько часов, – ответил сеньор ди Вентимилья.

– У меня только одна комната. В ней шесть кроватей, и все они в данный момент свободные.

– Большего я и не прошу.

Граф поднялся. За ним поднялись и трое его товарищей, уже успевших опустошить несколько новых бутылок.

Хозяйка зажгла сальную свечку и поднялась по лестнице, приведя своих гостей в большущую комнату, где стояли пустые кровати.

Едва войдя в комнату, флибустьеры были поражены странным рокотом, доносившимся снаружи.

– Что это такое? – спросил граф.

– Это река, она проходит прямо под посадой, сеньор, – ответила кастильянка.

– Она будет петь нам колыбельную, – добавил гасконец, – чтобы мы скорее заснули.

– Смотрите, как бы не заснуть и больше не открыть глаза, – сказал граф.

– Чего вы боитесь, сеньор?

– Кто мне даст гарантию, что люди, которых вы прогнали, не вернутся искать вас?

– Тем хуже для них, господин граф. Мы с доном Эрколе удовлетворили их желание поскандалить; если они предстанут перед нами во второй раз, мы их убьем, не так ли, сеньор фламандец?

– Конечно, – ответил рассудительный человек.

– А если они вернутся в большем количестве? – спросил Мендоса.

– Так разве нашу четверку не признали лучшими клинками среди флибустьеров? – ответил дон Баррехо.

– Давайте ложиться, – сказал граф. – И будем спать с открытыми глазами.

– Спокойной ночи, кабальеро, – попрощалась с ними хозяйка пасады.