Эмилио Сальгари - Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

Граф отчетливо услышал приказ маркиза:

– Пришпоривайте, постоянно пришпоривайте лошадей; беглецы уже недалеко.

Пятьдесят всадников ураганом пронеслись по мосту и наполовину растворились в плотном облаке пыли.

– Спасибо, Мендоса, – сказал граф, хлопнув баска по плечу, – ты спас нас.

– И без единого удара шпагой, без единого пистолетного выстрела, – ответил флибустьер. – Ваше, да и мое собственное спасение не стоило мне больших трудов.

– Но без твоей придумки мы бы уже оказались в руках маркиза, и моя жизнь, вероятно, закончилась бы точно так же, как жизнь моего отца. Сколь доблестным ни будь, нельзя выдержать натиск половины эскадрона.

– Сеньор граф, – сказал гасконец, приближаясь к лошадям, – садимся в седло?

– Я предпочту остаться на некоторое время здесь. Так и лошади хорошенько отдохнут. Пусть маркиз гонится за нашими тенями.

– Боитесь, что он вернется?

– Кто может это знать? Не обнаружив нас на дороге, он может разделить свой отряд и послать часть всадников назад, чтобы поискать нас на плантациях.

– Ну, тогда не буду терять времени, сеньор. Вам нравятся раки?

– Вы с ума сошли, дон Баррехо?

– Нисколько, сеньор граф. Я почувствовал, как один из них набросился на мой сапог; он был очень большим, спросите у дона Эрколе, который сожрал его живым и не поделился со мной.

Фламандец только рассмеялся.

– Вот и молчаливые сыны Фландрии в нашей компании становятся веселыми и насмешливыми, – сказал дон Баррехо.

– Что там у вас течет в венах? – спросил граф. – Мы только что избавились от величайшей опасности, а вы уже шутите.

– Что вы хотите, сеньор граф? Такова уж гасконская кровь. Дон Эрколе, стреножьте лошадей и пойдемте искать нежнейшее блюдо на завтрак. Я обожаю раков, но только тогда, когда они находятся в моем желудке.

И одержимый дьяволом забияка, вовсе не думая о том, что испанцы могут с минуты на минуту вернуться, запалил кусочек фитиля и с помощью фламандца стал переворачивать под самым мостом камни и шарить руками в холодной воде.

Должно быть, раков в этом месте было много, потому что за полчаса два приятеля наполнили четыре вьючные сумки, предварительно высыпав их содержимое.

В два часа ночи граф, не слыша больше никакого подозрительного шума в окрестностях, дал сигнал выступать.

Не без труда они взобрались по склону и пустили лошадей рысью, каждую минуту ожидая появления кавалеристов маркиза.

А ночь была великолепной: луна заливала бескрайние плантации голубоватым светом, позволяя таким образом четырем всадникам издалека увидеть неприятеля.

Но они внимательно смотрели и по краям дороги, потому что там попадались места, очень подходящие для засады.

В четыре утра они стали взбираться на поросшие лесом холмы, за которыми, на расстоянии трех или четырех лиг, должна была находиться мощная крепость Гуаякиль.

Ни маркиза, ни его кавалеристов до тех пор не было видно. Что с ними? Продолжали ли они скакать до самых крепостных стен или задержались в пути, чтобы обыскать плантации?

Некоторое время спустя беглецы, достигнув вершины первого холма, остановились передохнуть в небольшом лесочке.

Основу их завтрака, о чем не стоит и говорить, составили раки, пойманные гасконцем и фламандцем; их слегка обжарили на огне, так что блюдо было признано всеми изысканным.

Флибустьеры уже оглядывались в поисках какого-нибудь ручейка, чтобы утолить жажду, когда их лошади звонко заржали и стали бить копытами.

– Друзья, внимание! – крикнул граф, подбегая к своему скакуну и быстро выхватывая аркебузу. – Наши андалусийцы что-то почуяли.

– Испанские лошади сторожат не хуже собак! – заметил гасконец.

– В седло! – скомандовал баск.

Все вскочили в седла и быстро добрались до дороги, пустив лошадей вскачь.

– Что ты там увидел, Мендоса, что так быстро погнал нас? – спросил граф, когда они удалились от леска на ружейный выстрел.

– Я увидел, как по склону холма крались люди. Они хотели застать нас врасплох, сеньор.

– Их было много?

– Не хватило времени посчитать. Я заметил только шлемы и стволы аркебуз.

– Это наверняка были солдаты, – решил граф. – Друзья, к оружию!

– Видно, раки приносят несчастье, – размышлял гасконец. – Если это так, не буду больше их есть никогда в жизни.

Они скакали минут десять, когда из канавы, что была справа, раздался выстрел. Лошадь Мендосы дернулась, встала на дыбы, а потом грохнулась оземь.

И почти сразу же плотный залп прозвучал с другой стороны дороги, уложив на землю лошадей графа и дона Эрколе.

Только лошадь гасконца чудесным образом убереглась от свинцового дождя.

– Дон Баррехо, спасайтесь! – закричал граф, вскакивая на ноги и выхватывая пистолет. – Приказываю вам!.. Нас поймали!

Гасконец молниеносно развернул своего скакуна и, хотя сердце его обливалось кровью от невозможности помочь своим товарищам, помчался прочь в сторону Панамы. Он подумал, что свободным послужит им лучше, чем пленным. И это было верно.

Храбрец мигом разработал план спасения. Он доскачет до Панамы, доберется до Тароги и поставит в известность Гронье и Равено.

А граф тем временем, не двигаясь, поджидал испанцев. Мендоса и дон Эрколе тоже встали на ноги и обнажили шпаги.

Из правой канавы вышел человек, в то время как три десятка кавалеристов показались на левой обочине дороги, держа аркебузы наготове.

– Кажется, вы попались, сеньор граф, – сказал появившийся справа человек. – Сопротивление бессмысленно и, скорее всего, будет стоить вам жизни.

– Ах, так это вы, сеньор маркиз! – отозвался корсар изменившимся от волнения голосом.

– Теперь мы квиты: сначала я был пленником у флибустьеров, а теперь вы попали в плен к испанцам. Бросьте шпагу и пистолеты.

Граф колебался. Если бы еще были живы лошади, он налетел бы на испанских кавалеристов, и, конечно, баск и фламандец поддержали бы его в этой безумной атаке.

– Прежде чем сложить оружие, – сказал наконец граф, – я хотел бы знать, сеньор маркиз, что вы намерены сделать со мной и моими товарищами. Если у вас появилось желание вздернуть меня, как вы это проделали с моим отцом, то предупреждаю вас, что я буду сражаться, что бы потом ни случилось, и первым погибшим будете вы, потому что я держу вас под прицелом моих пистолетов.

– У меня нет никаких намерений причинить вам зло, сеньор граф, – ответил маркиз, который боялся этих отчаянных корсаров не меньше, чем все его соотечественники. – Вас отвезут в Гуаякиль, и там вы будете ожидать решения председателя Королевского суда…

– Который, вне всякого сомнения, выскажется за мою смерть, а также за казнь моих товарищей, – насмешливо закончил фразу сеньор ди Вентимилья.