Эрнест Ролле - Разбойник Кадрус

Он обвел толпу орлиным взором, принял как законную дань говор восторга и сказал, садясь:

– Теперь я не буду отвечать. Я сказал все. Действуйте.

Председатель понял, что он не добьется более ни одного слова.

Суд шел своим чередом; выслушивали свидетелей. После обвинительной речи председатель предложил говорить Кадрусу, который отказался защищаться. Потом залу очистили, суд стал совещаться. Толпа ждала приговора. Залу опять, отворили, и смертная казнь была единогласным приговором.

Потом председатель объявил, что приговор будет исполнен тотчас же на дворе тюрьмы в присутствии народа.

Кадруса отвели на двор среди десяти тысяч человек и поставили его к стене. Полковник, председатель совета, сам пошел наблюдать за казнью. Кадрусу хотели связать руки и завязать глаза, но он не согласился.

– Полковник, – сказал он, – я прошу вас уважать обычаи. Всякому энергичному человеку позволяют командовать самому.

– Хорошо, – сказал полковник.

Кадрус принял надменную позу перед взводом солдат. Он сказал им:

– Товарищи, я всегда хорошо обращался с моими противниками. Я прошу вас оказать мне единственную и последнюю услугу. Я хочу, чтобы мне выстрелили в грудь и чтобы пули пощадили мою голову.

Офицер обернулся к своим солдатам.

– Вы слышите? – сказал он.

– Да, – ответили они.

Полминуты отделяло начальника Кротов от смерти.

Пока Кадруса судили, в Тюильри происходили описанные нами сцены. Принцесса Полина выпросила у Наполеона приказание отменить казнь атамана Кротов. Но император приказывал в записке офицеру, который вез первый приказ, опоздать. Наполеон отдал эту записку своему камердинеру Констану, но тот не знал, что заключается в ней, для него ли эта записка или для офицера. Для этого он захотел прочесть ее Но принцесса шла за ним и почти что подталкивала.

– Друг мой, – говорила герцогиня, – спешите, дело идет о жизни человека.

– Герцогиня, – сказал Констан, – я спешу как могу.

– Побежим.

– Не могу. У меня в колене ревматизм.

Герцогиня не хотела слушать более и вырвала приказ из рук камердинера. Но, вырывая его, она увидела бумагу, оставшуюся в руке Констана, и заметила его бледную и встревоженную физиономию. Она поняла все.

– Дайте мне эту бумагу, – сказала она.

– Герцогиня…

– Дайте!

– Герцогиня!

– Берегись… Если ты не отдашь, то рано или поздно я тебя погублю.

Констан счел, что гораздо опаснее раздражить герцогиню де Бланжини, чем согласиться. Он подумал, что сможет извиниться перед Наполеоном, и отдал записку. Герцогиня прочла и задрожала от негодования. Но не время было предаваться упрекам. Она выбежала во двор и увидела ординарца, уже сидевшего на лошади. Там стояли также двое часовых, один верховой, другой пеший.

– Вот! – сказала она ординарцу. – Поезжайте, господа, и я сейчас еду с вами. Сойдите, друг мой, – сказала она часовому, – император приказал.

Солдат сошел с лошади, герцогиня быстро вскочила на нее. Она была превосходной наездницей и с головокружительной быстротой проскакала вместе с ординарцем Сент-Антуанское предместье и Сен-Манде, но у Венсенна, увидев столько народа на улице, герцогиня испугалась. На дворе взвод уже готовился стрелять в Кадруса.

Вдруг герцогиня закричала:

– Остановитесь! Приказ императора!

Кадрус был очень удивлен этим неожиданным помиловением, но вдруг в тени увидел женщину на лошади.

– Жанна! – сказал он.

Слезы сверкнули на его черных глазах. Он подумал, что его жена выпросила ему прощение и привезла его. Ах! Жанна сделала бы все, чтобы пробраться к Жозефине или Наполеону, но ей не удалось.

Между тем приказ императора был прочтен, и Кадруса велено было отвести опять в тюрьму. Комендант Венсеннской крепости вдруг увидел на лошади женщину, закутанную в длинный плащ. «Это, должно быть, его жена», – подумал он.

Он предложил принцессе, которая дорогой взяла плащ своего спутника, сойти с лошади. Она согласилась, и комендант отвел ее в сторону. Думая, что имеет дело с женой Кадруса, он сказал герцогине:

– Сударыня, он спасен! Сказать между нами, ваш муж очень интересный разбойник.

Полина вздрогнула, но не стала выводить коменданта из заблуждения. Он продолжал:

– Я понимаю, что вы любите его… несмотря ни на что. Хотите его видеть?

– Да.

Комендант повел молодую женщину в довольно удобную комнату. Там стояла железная кровать с белыми простынями и толстым одеялом. Стены были голы. Но все-таки это скорее походило на комнату, чем на тюрьму.

Когда комендант ввел герцогиню, Кадрус все продолжал думать, что это его жена. Комендант вышел. Кадрус прижал ее к сердцу, но тотчас же заметил свою ошибку.

– Как, это вы, принцесса? – сказал он.

Она зарыдала.

Кадрус оценил изумительную преданность молодой женщины и почувствовал к ней безграничное уважение.

– Герцогиня, – сказал он, встав на колени, – не плачьте. Только моя гордость мешала мне до сих пор обожать вас. Но теперь, несмотря на Жанну, которую я люблю, я обещаю вам сохранить об этой ночи неизгладимое воспоминание. Я не смею сказать, что сожалею о прошлом, но клянусь вам, что будущее кажется мне теперь лучезарным, когда у меня в сердце пылкая страсть и глубокое благоговение.

– Друг мой, – сказала герцогиня, – я была подавлена волнением…

Через десять минут комендант постучал в дверь тюрьмы и спросил:

– Могу я войти?

– Да! – ответил Кадрус.

– Сударыня, – обратился комендант к герцогине, – проститесь с вашим мужем, я должен вас увезти.

– Благодарю, вы чрезвычайно деликатны.

Она протянула ему руку. Он любезно поцеловал ее. Герцогиня кивнула Кадрусу и ушла.

Как только герцогиня вернулась домой, она тотчас послала за Жанной. Та поспешила явиться.

– Милая моя, – сказала герцогиня, – ваш муж спасен, я выпросила ему помилование.

Жанна упала на колени; герцогиня подняла ее и поцеловала.

– Это еще не все, – сказала герцогиня, – он должен бежать из тюрьмы.

Жанна задрожала.

– Из тюрьмы? – прошептала она.

– Да. Я почти насильно выпросила помилование у его величества.

Она рассказала все, как было, а потом прибавила:

– Взбешенный император решил, что, так как мне это удалось, он не отменит своего помилования, но он хочет, чтобы ваш муж был отправлен в Тулон.

– Это ужасно! – сказала Жанна.

– Мы освободим его оттуда. Вы знаете, что можете поступить в орден сестер милосердия?

– Да, но теперь…

– Бедняжка, я понимаю! Теперь, когда он остался жив, вы хотите опять принадлежать ему. Будьте спокойны. Вы не вечно останетесь в монастыре. Вы знаете, в чем состоит обязанность сестер милосердия?