Эрик Хобсбаум - Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914–1991)

Такое соглашение было выгодно для всех сторон. Работодатели, которые не возражали против высокой заработной платы во время длительного бума, приносившего большие прибыли, приветствовали предсказуемость, упрощавшую перспективное планирование. Рабочие имели регулярные прибавки к заработной плате, дополнительные льготы, а также стабильно растущее и все более щедрое “государство всеобщего благоденствия”. Правительство получало политическую стабильность, ослабление коммунистических партий (везде, за исключением Италии) и предсказуемые условия для управления макроэкономикой, которое теперь практиковали все государства. Экономики промышленно развитых капиталистических стран процветали хотя бы потому, что впервые (за пределами Северной Америки и, возможно, Австралии) экономика массового потребления возникла на базе полной занятости и постоянного роста реальных доходов, подкрепляемых социальным обеспечением, которое выплачивалось вовремя благодаря росту государственных доходов. В счастливые 1960‐е годы некоторые неосмотрительные правительства заходили настолько далеко, что гарантировали безработным (которых тогда было немного) пособие, составляющее 80 % их бывшей зарплаты.

До конца 1960‐х годов политика “золотой эпохи” отражала такое положение дел. После войны повсюду появились убежденные реформистские правительства, в США состоявшие из последователей Рузвельта, а в странах, принимавших участие во Второй мировой войне (за исключением оккупированной Западной Германии, в которой до 1949 года не существовало ни независимых институтов власти, ни выборов), социал-демократические или социалистические. До 1947 года в них входили даже коммунисты. Радикализм времен Сопротивления повлиял и на возникавшие консервативные партии (западногерманские христианские демократы вплоть до 1949 года считали, что капитализм неприемлем для Германии (Leaman, 1988) или, по крайней мере, идет вразрез с ее курсом). А британские консерваторы поддерживали реформы лейбористского правительства, сформированного в 1945 году.

Однако, как ни странно, реформизм вскоре сдал свои позиции, чего нельзя сказать о стремлении к согласию. Великим бумом 1950‐х годов почти повсеместно руководили правительства умеренных консерваторов. В США (с 1952 года), в Великобритании (с 1951 года), во Франции (за исключением коротких эпизодов коалиционного правительства), в Западной Германии, Италии и Японии левые были полностью отстранены от власти, хотя Скандинавия осталась социал-демократической. Социалистические партии также сохранились в коалиционных правительствах других малых государств. Отступление левых произошло не потому, что они утратили поддержку масс. Социалисты пользовались большой популярностью, а коммунисты во Франции и Италии являлись главной партией рабочего класса [86] Однако в электоральном плане все левые партии находились в меньшинстве, хотя и внушительном. Максимальный процент голосов (48,8 %), завоеванный такой партией, получили на выборах 1951 года британские лейбористы, причем, благодаря причудам британской избирательной системы и по иронии судьбы, эти выборы выиграли консерваторы, набравшие немного меньше голосов. . Также это отступление не было связано с последствиями “холодной войны”, за исключением, возможно, Германии, где социал-демократическая партия не проявляла должной озабоченности проблемой немецкого единства, и Италии, где социалисты оставались союзниками коммунистов. Все западные партии, кроме коммунистов, были убежденными противниками Советов. Сам дух десятилетия экономического бума работал против левых. Это было неудачное время для перемен.

В 1960‐е годы центр тяжести этого консенсуса сместился влево; вероятно, отчасти из‐за того, что экономический либерализм все больше отступал под натиском кейнсианских методов даже в столь чуждых коллективизму странах, как Бельгия и Западная Германия. Кроме того, престарелые джентльмены, руководившие стабилизацией и возрождением капиталистической системы, ушли с политической сцены: Дуайт Эйзенхауэр (р. 1890) – в 1960 году, Конрад Аденауэр (р. 1876) – в 1965‐м, Гарольд Макмиллан (р. 1894) – в 1964‐м. В конце концов ушел (1969) даже великий генерал де Голль (р. 1890). Происходило омоложение политики. Для умеренных левых, вновь вошедших в правительства многих западноевропейских стран, период расцвета “золотой эпохи” оказался столь же благоприятным, насколько 1950‐е годы были неблагоприятными. Отчасти этот сдвиг влево произошел из‐за электорального сдвига, как это было в Западной Германии, Австрии и Швеции, и стал предвестником еще более резких перемен, произошедших в 1970‐е и начале 1980‐х годов (когда французские социалисты и итальянские коммунисты достигли пика популярности), но, по сути, поведение избирателей изменилось незначительно. Избирательные системы остро реагировали даже на мельчайшие изменения.

Тем не менее прослеживается явная параллель между поворотом влево и самым существенным общественным достижением этого десятилетия, а именно возникновением “государств всеобщего благоденствия” в буквальном значении слова, т. е. государств, в которых расходы на социальное обеспечение (поддержание дохода, здравоохранение, образование и т. д.) стали самой большой долей государственных расходов, а люди, занятые в сфере социального обеспечения, составили самую большую группу всех государственных служащих (в середине 1970‐х годов в Великобритании они составляли 40 %, в Швеции – 47 %) (Therborn, 1983). Первые такие “государства всеобщего благоденствия” появились около 1970 года. Конечно, уменьшение военных расходов в период разрядки автоматически увеличило долю расходов на социальное обеспечение, однако пример США показывает, что имели место и реальные изменения. В 1970 году, в разгар Вьетнамской войны, число школьных служащих в США впервые намного превысило число занятых в “военной и гражданской обороне” (Statistical History, 1976, 11, p. 1102, 1104, 1141). К концу 1970‐х годов все развитые капиталистические государства превратились в “государства всеобщего благоденствия”, причем шесть из них тратили более 60 % всех государственных расходов на социальное обеспечение (Австралия, Бельгия, Франция, Западная Германия, Италия, Нидерланды). После окончания “золотой эпохи” это стало причиной серьезных проблем.

Между тем политика “развитых рыночных экономик” была спокойной, если не сомнамбулической. О чем было волноваться, кроме коммунизма, страха перед ядерной войной и кризисами, вызванными имперской деятельностью за рубежом, как, например, суэцкая авантюра 1956 года, затеянная Великобританией, Алжирская война, развязанная Францией (1954–1961), и, после 1965 года, Вьетнамская война, которую вели США? Именно поэтому резкая, охватившая многие страны мира вспышка студенческого радикализма в 1968 году застала политиков врасплох.