Эрик Хобсбаум - Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914–1991)

К концу 1930‐х годов кризис колониализма распространился и на другие империи, хотя две из них, итальянская (только что завоевавшая Эфиопию) и японская (предпринимавшая попытки покорить Китай), все еще продолжали расширяться, хотя и недолгое время. В Индии новая конституция 1935 года – неудачный компромисс колониальных властей с набирающим обороты индийским национализмом – оказала ему огромную услугу, сделав возможной триумфальную победу на выборах Индийского национального конгресса. Во Французской Северной Африке серьезные политические движения возникли первоначально в Тунисе, Алжире (были даже некоторые волнения в Марокко), а массовые выступления под руководством коммунистов, как ортодоксов, так и отщепенцев, впервые приобрели значительный размах во Французском Индокитае. Голландии удалось сохранить контроль в Индонезии, регионе, который “реагирует на волнения на Востоке, как никакая другая страна” (Van Asbeck, 1939), не потому, что там не было волнений, а главным образом потому, что силы оппозиции – исламисты, коммунисты и светские борцы за национальное освобождение – были разобщены и настроены враждебно друг к другу. Даже на “дремлющих Карибах”, как их называли в министерствах по делам колоний, стачки в нефтяной отрасли Тринидада и на плантациях и в городах Ямайки в период с 1935 по 1937 год вылились в восстания и конфликты, охватившие весь остров, выявив скрытое до этого массовое недовольство.

Только территории Африки к югу от Сахары все еще оставались в состоянии покоя, хотя даже сюда годы депрессии принесли первые массовые забастовки рабочих, имевшие место после 1935 года и начавшиеся в центральноафриканском “медном поясе”. В результате Лондон начал требовать от колониальных властей создания департаментов труда, принятия мер по улучшению условий труда рабочих и стабилизации рабочих движений с учетом потоков мигрантов из деревень в шахтерские поселки, усиливавших политическую и социальную дестабилизацию. Волна забастовок с 1935 по 1940 год прокатилась по всей Африке. Но они все еще не были политическими и не имели антиколониального оттенка, если не считать политическим распространения ориентированных на черное население религиозных движений, пророков и ниспровергателей всех земных властей, вроде проникшего в “медный пояс” из Америки движения “Сторожевой башни”. Колониальные правительства впервые начали задумываться о разрушительном влиянии экономических изменений на сельскую Африку, которая на самом деле тогда переживала подъем, и поощрять исследования социальных антропологов на эту тему.

Однако с политической точки зрения опасность казалась еще далекой. В сельской местности процветало белое чиновничество, иногда имевшее рядом угодливого местного властителя, специально избранного для этой цели там, где не было прямого колониального правления. В городах к середине 1930‐х годов прослойка недовольных существующим положением образованных африканцев была уже достаточно значительной, чтобы поддерживать процветающую политическую прессу: African Morning Post на Золотом Берегу (Гана), West African Pilot в Нигерии и Eclaireur de la Cote d’Ivoire на Берегу Слоновой Кости (“эта газета вела кампанию против высшего чиновничества и полиции, она требовала социальных преобразований, поднимала вопрос о безработице и об африканском фермерстве, пострадавшем от экономического кризиса”) (Hodgkin, 1961, р. 32). Уже начали появляться лидеры местных политических националистических организаций, на которых оказали влияние идеи черного движения в США, французского Народного фронта, а также идеи, распространявшиеся в Западноафриканском студенческом союзе в Лондоне, и даже коммунистическое движение [69] Однако ни один африканский лидер не был коммунистом. . Некоторые будущие президенты будущих африканских республик уже вышли на политическую сцену: Джомо Кениата в Кении (1893–1978), доктор Ннамди Азикиве, впоследствии ставший президентом Нигерии. Но пока все это не особенно тревожило европейские министерства по делам колоний.

Казался ли в 1939 году всемирный распад колониальных империй не только возможным, но и неизбежным? Нет, если руководствоваться воспоминаниями автора этих строк о “школе”, организованной в тот год для британских и колониальных студентов-коммунистов. Никто не ожидал этого, кроме пылких, полных надежд молодых коммунистов. Все изменила Вторая мировая война. Помимо прочего, это была также война между империалистическими державами, причем до 1943 года великие колониальные империи терпели поражение. Франция пережила позорный крах, и многие ее владения уцелели только с разрешения “держав Оси”. Японией были захвачены все британские, голландские и другие западные колонии в Юго-Восточной Азии и на западе Тихого океана. Даже в Северной Африке Германия оккупировала небольшую территорию к западу от Александрии. В какой‐то момент британцы всерьез рассматривали возможность ухода из Египта. Только страны Африки к югу от Сахары оставались под жестким контролем западных государств, и Великобритании фактически без особого труда удалось ликвидировать итальянскую империю на Африканском Роге.

Но самым страшным ударом по старым колониальным державам стало доказательство, что белые люди и их государства могут быть разгромлены самым позорным образом и, несмотря на победу в войне, слишком слабы для восстановления своих былых позиций. Проверкой на прочность британского раджи в Индии стало не массовое восстание, организованное Индийским национальным конгрессом в 1942 году под лозунгом “Прочь из Индии!”, которое было подавлено без особого труда. Важнее было то, что впервые около 55 тысяч индийских солдат стали перебежчиками и создали “индийскую национальную армию” под руководством лидера левого крыла Конгресса, Субхаса Чандры Боза, который решил искать поддержки у Японии в борьбе за независимость Индии (Bhargava/Singh Gill, 1988, p. 10; Sareen, 1988, p. 20–21). Японское правительство (вероятно, под влиянием руководства военно-морского флота, более проницательного, чем сухопутное командование), эксплуатируя цвет кожи своего населения, пыталось играть роль освободителя колоний, в чем достигло значительных успехов (за исключением зон проживания заморских китайцев и Вьетнама, где Япония поддерживала французскую администрацию). В Токио в 1943 году даже была проведена “ассамблея великих восточноазиатских народов” [70] Термин “азиатский” по неясным причинам вошел в обращение только после Второй мировой войны. , на которой присутствовали марионеточные президенты и премьер-министры поддерживаемых Японией Китая, Индии, Таиланда, Бирмы и Маньчжурии (однако не Индонезии, которой Япония пообещала независимость только после поражения в войне). Борцы за освобождение колоний были слишком реалистичны, чтобы занять прояпонскую позицию, хотя и приветствовали поддержку со стороны Японии, особенно когда она была достаточно существенной, как в Индонезии. Когда во время войны Япония уже находилась на грани поражения, они выступили против нее, но навсегда запомнили, какими слабыми на деле оказались старые западные империи. Не остался без внимания и тот факт, что два главных государства, одержавших победу над “державами Оси”, СССР Сталина и США Рузвельта, оба по различным причинам были враждебно настроены по отношению к старому колониализму, хотя антикоммунистический настрой Америки вскоре сделал Вашингтон защитником консерватизма в странах третьего мира.